И император, взяв резинку, стер с плана города имя Коннолли и на-его месте написал: "Бульвар сэра Самсона Кортни".
- Надо бы метро построить, - сказал Сет. - Как вы полагаете, оно окупится?
- Нет.
- Этого я и боялся. Ничего, когда-нибудь будет у нас и метро. Можете сказать сэру Самсону, что, когда мы построим метро, у него будет своя, личная станция "Английское посольство". Да, чуть не забыл, я получил письмо из Общества защиты животных. Они хотят прислать сюда комиссию, чтобы выяснить, не слишком ли туземцы жестоко обходятся с хищниками, когда на них охотятся. Как вы, например, находите: жестоко охотиться на львов с копьями?
- Нет.
- По-моему, тоже. Вот это письмо. От леди Милдред Порч. Вы ее знаете?
- Слышал. Старая балаболка.
- Что такое "балаболка"? Оратор?
- Да, вроде того.
- Так вот, она возвращается в Англию из Южной Африки и хотела бы на неделю заехать в Азанию. Пускай приезжает?
- Не уверен.
- Пускай приезжает... И последнее. В газетах мне все время попадается какое-то современное словосочетание "противозачаточные средства". Что это такое?
Бэзил объяснил.
- Мне они нужны. И в большом количестве. Позаботьтесь об этом. Наверно, указ о введении противозачаточных средств издавать не стоит, правда? Лучше использовать пропаганду. Можно было бы даже в целях пропаганды устроить небольшой праздник...
Отказ императора отремонтировать дорогу в посольство сэр Самсон воспринял со свойственным ему хладнокровием:
- Так, так... Не думаю, чтобы юный Сет долго продержался на троне. Скоро наверняка опять будет революция. Я слышал, что он по уши в долгах. Будем надеяться, что новое правительство, каким бы оно ни было, пойдет нам навстречу. И знаешь, Пруденс, ты будешь надо мной смеяться, но я очень тронут тем, что молодой человек назвал бульвар моим именем. Мне этот Сет всегда нравился. Как знать, когда-нибудь Дебра-Дова, возможно, превратится в огромный европейский город. Представляешь, подъезжает лет эдак через сто к магазину такси, выходит чернокожий водитель и спрашивает продавца: "Дом номер сто по Самсона Кортни - не подскажете?", а сам думает: кто такой этот Самсон Кортни? Ну, как, скажем...
- Как бульвар Виктора Гюго, папа.
- Вот именно, или Сент-Джеймсская площадь.
К сожалению, проблему сапог решить так же легко не удалось. Вечером того самого дня, когда вышел закон о сапогах, Бэзил и господин Юкумян сидели в министерстве и совещались, как быть со строительством новой гостиницы при дворце. Дело в том, что император, заинтересовавшись фотографиями в каком-то немецком архитектурном журнале, заявил, что здание гостиницы следует строить из стали, а в окнах должны быть стекла, пропускающие ультрафиолетовые лучи. Все утро Бэзил убил, тщетно пытаясь втолковать помазаннику, что стиль этот для тропиков совершенно непригоден, и сейчас вместе с финансовым директором обдумывал, как воплотить в жизнь сумасбродные планы императора, как вдруг дверь распахнулась, и в комнату ввалился герцог Укакский.
- Проваливай, Юкумян, - сказал он. - Хочу поговорить с твоим шефом наедине.
- Конечно, генерал. Ухожу. Разговаривайте - я не в обиде.
- Что за вздор! Господин Юкумян - финансовый директор министерства, и я бы хотел, чтобы он при нашем разговоре присутствовал.
- Кто? Я, мистер Сил? Мне нечего сказать генералу.
- Прошу вас остаться.
- Живо, - сказал герцог, замахнувшись.
- Извините, джентльмены, - сказал господин Юкумян и юркнул за перегородку.
Коннолли повел со счетом "один-ноль".
- Я смотрю, даже у этого армяшки хватило ума сапоги снять. "Два-ноль" в пользу Коннолли.
Но вскоре Бэзил наверстал упущенное.
- Прости, что выставил этого типа. Сил, - начал генерал. - От него воняет, как от кучи дерьма. Давай потолкуем. Что это ты начудил с сапогами?
- Приказ его величества, по-моему, обсуждению не подлежит.
- "Обсуждению не подлежит"! Ишь как загнул! Брось ты мне мозги пудрить. Послушай, мне на всю эту вашу модернизацию плевать с высокой колокольни. Да и не мое это дело. Можешь, если хочешь, заставить этих черномазых придурков хоть кроссворды разгадывать - мне до фонаря! Но своим людям морочить голову я вам не дам. Да ты мне всю армию покалечишь, если заставишь солдат в сапоги влезть. Послушай, нам с тобой делить нечего. Я в этой дыре не первый день живу и знаю, чем такие, как Юкумян, промышляют. В Дебра-Дове спокон веку норовили всучить правительству всякую дрянь. Пойми, я же не против, чтоб и ты на этом деле руки нагрел. Давай так: я своим людям строго-настрого запрещу обуваться, всю партию сапог мы сплавим туземцам, ты получишь компенсацию, приказ забудется - и все останутся довольны. Ну? По рукам?
Бэзил надолго задумался, но размышлял он о вещах куда более значительных, чем сапоги. Похлопывая стеком по колену, генерал небрежно сидел на краю стола с выражением радушия и неподдельного желания дружить. "Почему я отношусь к нему свысока? - думал Бэзил. - Из-за какого-то атавистического чувства кастовости или инстинкта превосходства? А может, потому, что он задел мое достоинство, выставив Юкумяна, который пулей вылетел из комнаты, стуча по полу босыми пятками?"
- Свою точку зрения вам следовало бы высказать раньше, - сказал он генералу. - Записка же ваша выдержана в таком тоне, что дальнейшие разговоры на эту тему лишены всякого смысла. На следующей неделе сапоги будут выписаны и переданы в хозяйственную часть министерства обороны.
- Сосунок паршивый, - сказал Коннолли, направляясь к двери. Когда генерал открыл дверь, господин Юкумян поспешно отскочил от замочной скважины. Но Коннолли, не оборачиваясь, прошел мимо и покинул министерство.
- Мистер Сил, зачем вам с ним ссориться? Хотите, я догоню его и все улажу? А, мистер Сил?
- Только этого еще не хватало. Давай-ка лучше займемся программой праздника противозачаточных средств.
- Ох, мистер Сил, мистер Сил. И зачем вы только с ним ссоритесь? Ссорой ведь ничего не добьешься.
Сведения о размолвке распространились по городу с быстротою молнии. Это была новость номер один. Десятка два шпионов при императорском дворе разнесли ее по всем посольствам и коммерческим бюро. Гонцы поставили в известность графа Нгумо; Черномазая поделилась случившимся со своей парикмахершей; клерк евразийского банка все выложил своему директору, а директор банка - епископу; господин Юкумян, стоя за стойкой "Императора Сета", пересказал завсегдатаям кафе всю историю в лицах; Коннолли, страшно сквернословя, известил об этом в "Попугае" князя Федора; министр внутренних дел, все переврав и давясь от смеха, потешил этим анекдотом девушек из лучшего maison de societe12 города. Уже вечером того же дня в Деб-ра-Дове не было ни одного обеденного стола, где бы ссора не обсуждалась во всех подробностях.
- Жаль, - заметил сэр Самсон Кортни. - Теперь этот Сил будет приезжать в посольство еще чаще. Прости, Пруденс, в принципе он парень неплохой, но, если честно, говорить мне с ним особенно не о чем... что его только не интересует... любит порассуждать о политике... Тоже мне, нашли из-за чего ссориться! Носил бы себе сапоги, если ему так хочется.
- Дело обстояло не совсем так, папа.
- Может, я что-то и перепутал - какая разница...
- Ха! Ха! - сказал мсье Байон. - Такого поворота событий сэр Самсон наверняка не ожидал. Каково ему плести свою паутину, а? Где тонко - там и рвется. Коннолли теперь - наш человек.
- Увы, он словно ослеп, этот трогательный, доверчивый муж, - сказал первый секретарь посольства на ухо второму.
- Союз "Сил-Кортни" и их марионеточный император потеряли доверие армии. Мы должны объединить наши усилия.
На следующее утро в жизни Черномазой произошло чрезвычайное событие. Она стояла во дворе своего дома, стирала генералу носки (Черномазая не могла допустить, чтобы одежды ее супруга касалась другая женщина), жевала орех и сплевывала темный сок в мыльную пену, как вдруг к дому подъехал улан в ало-зеленом кителе французского посольства и, спешившись, спросил:
- Ее светлость герцогиня Укакская?
Черномазая задрала платье, чтобы его не запачкать, и вытерла руки о панталоны:
- Это я, - сказала она.
Улан отдал честь, вручил ей большой конверт, снова отдал честь, вскочил в седло и ускакал.
Оставшись одна, герцогиня присела на корточки и с любопытством стала рассматривать конверт: она повертела его во все стороны, поднесла к уху и, настороженно повернув голову набок, встряхнула. Потом встала, пошла в дом, на цыпочках поднялась к себе в спальню и, воровато осмотревшись, сунула конверт под циновку.
В течение часа Черномазая трижды бросала стирку и бежала в дом посмотреть, цело ли ее сокровище. Когда же в полдень приехал обедать генерал, она с затаенным страхом вручила ему письмо.
12 Публичный дом (франц.).
- Смотри-ка, Черномазая, мадам Байон приглашает нас завтра на обед во французское посольство.
