Qu’est ce qu’elle veut cette femme? [97]
Пьер. Ce qu’elle dit? Elle m’apporte ma fille que je viens de sauver des flammes! Adieu!.. [98]
Темно.
Чтец. ...и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему мнению французов, были причиною пожаров.
Чтец. На другой день Пьер узнал, что все взятые подозрительные русские, и он в том числе, должны были быть судимы за поджигательство.
Это был дом, в котором Пьер прежде часто бывал. Пьера ввели через стеклянную галерею, сени, переднюю...
Открывается зал Ростовых, разрушенный и ободранный. За столом сидит Даву [100]. Пьер стоит перед ним. В окнах дым. Слышна полковая музыка.
Даву. Qui êtes-vous? [101]
Чтец. Пьер молчал, оттого что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал, для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза. «Я знаю этого человека», — мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным на то, чтобы испугать Пьера, сказал он.
Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову как тисками.
Пьер. Mon général, vous ne pouvez pas me connaître, je ne vous ai jamais vu... [102]
Даву. C’est un espion russe. Русский шпион.
Пьер. Non, Monseigneur! Non, Monseigneur, vous n’avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n’ai pas quitté Moscou [103].
Даву. Votre nom [104].
Пьер. Besouhof.
Даву. Qu’est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [105]
Пьер (умоляюще). Monseigneur!
Чтец. Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Теперь Даву видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
Даву. Comment me prouverez-vous la verite de ce que vous me dites? [106]
Пьер. Вспомнил! Вспомнил!
Чтец. Пьер вспомнил фамилию Рамбаля и назвал его полк и улицу.
Даву (с сомнением). Vous n’etes pas ce que vous dites [107].
Пьер. Monseigneur!
Адъютант выходит и что-то шепчет Даву.
Чтец. Даву стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл Пьера. Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда его должны были вести — назад или на приготовленное место казни, — Пьер не знал.
Темно.
Двор. Французские солдаты в синих мундирах и в киверах выводят двух бритых Острожных, Дворового лет 45, Очень красивого мужика, Желтого фабричного, ставят их в ряд. Последним в этом ряду ставят Пьера. Послышался грохот барабанов.
Чтец. Одна мысль за все это время была в голове Пьера: кто, кто же наконец приговорил его к казни? Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти.
Кто же это, наконец, убивал его, Пьера, со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Порядок какой-то убивал его, Пьера, уничтожал его.
Двум Острожным завязывают глаза, уводят. Барабаны. Залп. Мужику и Фабричному завязывают глаза, уводят. Барабаны. Залп. Голос за сценой: «Tirailleurs du 86-me, en avant!» [109] Берут пятого Фабричного в халате. Тот отпрыгивает и схватывается за Пьера. Пьер отрывается от него. Фабричному завязывают глаза, тот поправляет узел на затылке. Его уводят.
Чтец. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая, что это такое. Тот же вопрос был и во всех взглядах. На лицах французских солдат, офицеров он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце.
Пьер. Да кто же это делает, наконец? Кто же?!
Барабаны. Залп. Пауза.
Адъютант Даву (Пьеру). Ça leur apprendra à incendier! [110]
Чтец. Пьер не понял того, что он спасен, что он был приведен сюда только для присутствия при казни.
Солдаты берут Пьера и уводят в другую сторону. Темно.
Чтец. После казни Пьера отделили от других подсудимых. Перед вечером караульный унтер-офицер объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных.
Ночь. Изба. Лампадка у образов. Кутузов раздет, в постели.
Чтец. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос.
Кутузов (бормочет в полусне). Он ранен смертельно... Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. К чему? К чему? Точно что-то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети!..
Стук.
Эй, кто там? Войдите, войди!
Толь [112] со свечой входит.
Что новенького?
Толь взволнован, подает пакет.
(Прочитав.) Кто привез?
Толь. Не может быть сомнения, ваша светлость.
Кутузов. Позови, позови его сюда!
Толь вводит Болховитинова.
Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А? Говори, не томи душу!..
Болховитинов. И пленные, и казаки, и лазутчики единогласно показывают одно и то же [113].
Кутузов (у образов). Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей... Спасена Россия. Благодарю тебя, господи!
Темно.
Чтец. Со времени этого известия вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных столкновений с гибнущим врагом.
Конец третьего действия
День. Дождь. Шалаш. Денисов, Эсаул и скорчившийся от страху пленный барабанщик-мальчик Венсан Босс.
Эсаул. Едет кто-то... Офицер...
Петя (выходит). От генерала. Извините,
