Джимми остановился. Слова эти Энн произносила медленно и разборчиво. Ослышаться или понять ее неправильно он не мог — и все-таки не верил своим ушам. Откуда вынырнул неведомый Скиннер? С первого дня их приезда в Лондон дворецким у них служил Бейлисс.
— Вы уверены?
— Конечно! Мне тетя Неста сказала. Именно Скиннер впустил их, когда они пришли к миссис Крокер. И дядя Питер рассказывал. У них еще был разговор тогда, в холле, и оказалось, тот тоже любит бейсбол…
В голове у Джимми полыхнула дикая догадка — настолько дикая, что он даже устыдился. Но каких только странностей последнее время ни случалось…
— А каков из себя этот Скиннер?
— Довольной плотный, чисто выбрит. Мне он нравится. Больше похож на человека, чем все наши дворецкие. А что?
— Так, ничего…
— Значит, вам нельзя возвращаться в дом. Понимаете? Он скажет, что вы — не Джимми Крокер, и вас арестуют.
— Не согласен. Если я так похож на Джимми, что его друзья, и те путают, почему бы дворецкому не ошибиться?
— Но…
— Мало того. Опасности в любом случае нет. Если не узнает меня, когда откроет дверь, мы сразу поймем — игра проиграна. Я вполне успею исчезнуть, если же обманется сходством, все будет хорошо. Итак, идем, звоним, а когда Скиннер откроет дверь, я воскликну: «А, Скиннер, старина!» — что-нибудь эдакое. Либо он пусто уставится на меня, либо примется вилять хвостом, вроде преданной овчарки. Вот и выстроим дальнейшие действия в зависимости от этого.
Трели звонка замерли. Раздались шаги. Энн вцепилась в руку Джимми.
— Сейчас! — шепнула она.
Дверь отворилась. И тут же все дикие догадки обернулись реальностью: в дверях, сияя улыбками, удивительно респектабельный, вполне похожий на дворецкого, стоял его родитель. Как он очутился тут, Джимми понятия не имел. Но вот, он — тут.
Джимми не очень верил, что отец сумеет что-то скрыть. Старший Крокер был из тех простодушных, наивных людей, которые, удивившись, удивления не прячут, а не поняв ситуации, незамедлительно просят разъяснений. Действовать требовалось мгновенно, прежде чем изумленный родитель, обнаружив его у дверей нью-йоркского дома, не издаст возглас, который разоблачит все! Он так и видел, как его имя трепещет на губах отца.
— Скиннер, и вы тут! — весело воскликнул Джимми. — Мисс Честер говорила, что вы уволились от мачехи. Видно, приплыли раньше меня. Я лично — на «Каронии». Не ожидал, не ожидал так скоро увидеть вас снова!
По лицу Крокера пробежала судорога, и оно вновь обрело ясность и безмятежность. Ему бросили реплику и, как старый опытный актер, он легко подхватил ее, не путаясь и не смущаясь.
— И то правда, сэр, — расплылся он в почтительной улыбке, отступая, чтобы пропустить их.
Джимми поймал взгляд Энн, когда та проходила мимо него. Глаза ее сияли облегчением и восторгом. Настроение у него скакнуло вверх, словно он выпил вина. Когда она стала подниматься по лестнице, он дал выход чувствам, шлепнув отца по спине. Раздался глухой хлопок, как от пистолетного выстрела.
— Что там? — обернулась Энн.
— Машина, скорее всего! — объяснил Джимми. — Выхлоп… Правда, Скиннер?
— Весьма вероятно, сэр.
Джимми последовал за Энн, а когда стал подниматься по лестнице, вслед ему просвистел шепот:
— Ну, ты даешь!
Так одарил его отец родительским благословением. Энн вошла в гостиную с высоко поднятой головой и метнула торжествующий взгляд на ничего не подозревавшую тетку.
— Очень занимательная сценка, тетя Неста, случилась внизу, — возвестила она. — Встреча преданного старого слуги и молодого хозяина. Скиннер чуть не лопнул от радости, увидев Джимми.
Миссис Пэтт не сдержала невольного восклицания.
— Так Скиннер узнал… — начала она и тут же оборвала себя.
— Узнал ли он Джимми? — рассмеялась Энн. — Разумеется! Вряд ли он мог забыть его, как по-твоему? Ведь всего неделю назад Скиннер обслуживал его в Лондоне!
— Очень впечатляющая встреча! — добавил Джимми. — Весьма похожа на воссоединение Улисса и его любимой собаки, о которых этот смышленый мальчуган… — он потрепал Огдена по голове, тот дернулся, — несомненно читал. Я был Улиссом, Скиннер играл роль ликующего пса.
Миссис Пэтт не могла разобраться в себе: то ли облегчение она чувствует, то ли разочарование. В общем, как будто преобладало облегчение.
— Да, конечно, — сказала она — он был рад увидеть тебя снова. Наверное, удивился?
— Еще бы!
— А через минуту-другую ты увидишь еще одного старого друга, — пообещала миссис Пэтт.
Джимми застыл, садясь в кресло, он так на полпути и замер.
— Еще одного?
Миссис Пэтт взглянула на часы.
— К ленчу приглашен лорд Уизбич.
— Лорд Уизбич! — воскликнула Энн. — Да он же не знает Джимми.
— Юджиния говорила, они друзья. Очень близкие.
Энн беспомощно оглянулась на сообщника. Опять ее охватило чувство, что от пинков судьбы не отбиться. У нее не хватит сил одолеть барьеры, которые та воздвигает на пути.
Джимми тоже клял злосчастье, столкнувшее его с лордом Уизбичем. Он четко предугадывал: еще пара близких друзей опознает Джимми Крокера, и у Энн зародятся подозрения. То, что она видела его с Бейлиссом и предположила, будто тот — его отец, пока что не давало расцвести ее подозрениям полным цветом, но это не может длиться вечно. Лорда Уизбича он отлично помнил — неугомонный балаболка, он вполне способен пуститься в воспоминания, да так подробно, что Энн в первые же пять минут раскусит правду. Дверь распахнулась.
— Лорд Уизбич! — объявил Крокер.
— Боюсь, что немного опоздал, миссис Пэтт, — сказал молодой лорд.
— Нет, вы очень пунктуальны. А тут ваш старый друг приехал, Джимми Крокер.
После почти неуловимого замешательства Джимми протянул ему руку.
— Хэлло, Уиззи!
— Х-хэлло, Д-джимми…
Глаза их встретились. Во взгляде его светлости читалось явное облегчение с некоторой примесью изумления. Лицо, мгновенно побледневшее, зарделось румянцем, словно он пережил потрясение и теперь оправляется. Джимми не удивился его переживаниями. Что за игру ведет он, сказать Джимми не мог, но в одном был уверен — перед ним не лорд Уизбич. Этого человека он в жизни не встречал.
— Ленч подан, мадам, — звучно возвестил от дверей Крокер.
Нечасто Энн находила случай радоваться присутствию в доме шести гениев. Как правило, она не выносила их и каждого по отдельности, и вместе взятых. Но сегодня их компания была ей весьма кстати. Были у них, конечно, и свои недостатки, но, по крайней мере, при них за столом поддерживалась общая беседа, не выливаясь в диалог между лордом Уизбичем и Джимми на темы старых времен. Энн не оправилась еще после встречи друзей, когда этот лорд поздоровался с Джимми как со старым знакомцем.
Она и надеяться не смела, что и этот барьер будет взят. Ей представлялось, как лорд Уизбич отступит, озадаченно хмурясь и вскрикнет: «Это не Джимми Крокер!» Напряжение сменилось облегчением, но говорить не хотелось, и она рассеянно отзывалась на реплики Говарда Бемиса, поэта, сидевшего слева от нее. Она оглядела стол. Уилли Патридж занимал хозяйку беседой о разнице между пикриновой кислотой и тринитротолуолом — приятнее темы для ленча и придумать нельзя; а голос Кларенса Реншоу заглушал все соперничающие шумы соображениями о хореическим спондее. Словом, трапеза не отличалась от всех остальных.
Радость омрачало одно: она заметила, как лорд Уизбич бросает украдкой взгляды на Джимми. Тот уписывал яства со сосредоточенностью человека, который после обедов в меблирашках дорвался наконец до истинных шедевров. За последние несколько дней он пережил столько передряг, что какие-то взгляды уже не волновали его. Конечно, он уловил их и не сомневался, что после еды лорд улучит момент для беседы. Однако пока что все его внимание было отдано желудку. Джимми щедро накладывал себе с подносов, которые предлагал ему отец.
Вдруг он расслышал свое имя, произнесенное миссис Пэтт.
— Простите?
— Совсем как в прежние времена, — добродушно заметила его тетя. Все ее подозрения испарились после того, как лорд Уизбич узнал гостя, и угрызения совести побуждали вести себя с чрезмерной любезностью. — Присутствие Скин-нера, наверное, напоминает тебе о Лондоне.
Джимми поймал бесстрастный взгляд отца.
— Скиннер — замечательный человек, — ответил он. — Его натура раскрывается перед вами, словно редкостный цветок.
Блюдо в руках Крокера-старшего качнулось, но лицо сохранило непроницаемость.
— В нем нет ни единого порока, — продолжал Джимми. — Он чист, как ребенок.
Миссис Пэтт удивленно взглянула на образчик добродетелей. У неё шевельнулось смутное чувство, что над ней издеваются, и названный племянник снова стал ей неприятен.
— Много лет Скиннер был для меня настоящим отцом, — говорил тем временем Джимми. — Бросался помочь мне, когда я падал. Рассказывал всякие истории. Целовал ушибленные места.
