раз с ней встречается?
Миссис Бивер задумалась.
— Каждый раз? Дайте подумать… Нет, вряд ли.
— Тогда через раз?
— Не имею ни малейшего понятия.
Деннис окинул взглядом сад.
— По вашим словам, вы убеждены, что, памятуя о собственной клятве, он не питает к ней особого интереса. Однако вы, конечно, имеете в виду только то, что касается брачных отношений.
— Я имею в виду, — сказала миссис Бивер, — любые возможные отношения. — Она тоже поднялась на ноги и выложила все как есть. — Он влюблен в другую.
— А, — пробормотал Деннис, — вот это уже не мое дело! — Тем не менее на миг он закрыл глаза, чувствуя, как эта новость целительным бальзамом растекается по его сердцу. — Но это многое меняет.
Она ласково положила ладонь ему на руку.
— Настолько многое, что вы теперь, надеюсь, присоединитесь к нашей маленькой компании? — Он снова в нерешительности огляделся, и взгляд его упал на сложенные в кучу свертки, природу которых выдавали льняные локоны и восковые ножки. Она сразу же его просветила: — Готовимся ко дню рождения маленькой девочки из другого дома. Она придет и получит все это в подарок.
Он снова опустился в кресло и посмотрел на нее снизу вверх.
— Наконец-то мы перешли к делу! Я именно за тем и приехал, чтобы расспросить о ней.
— И о чем же вы хотите спросить?
— Как у нее дела — имею в виду, как здоровье.
— По-моему, сегодня не очень хорошо! — Миссис Бивер рассмеялась.
— Только сегодня?
— Говорят, она слегка простудилась. Но не пугайтесь. В целом все у нее прекрасно.
Он помедлил.
— То есть вы хотите сказать, все в ее детской жизни идет чудесно?
— Я хочу сказать, что она просто прелесть!
— Я имею в виду, внезапная смерть ей не грозит?
— Тут я никаких гарантий дать не могу, — сказала миссис Бивер. — Но пока этого не случилось…
— Пока этого не случилось? — переспросил он, когда она замолчала.
Миссис Бивер помолчала еще мгновение.
— Что ж, поглядеть на нее — чистое удовольствие. Вы сами сможете в этом убедиться.
— Я сам смогу в этом убедиться, — повторил Деннис. И через мгновение продолжил: — Если быть до конца откровенным, я ради этого и приехал.
— Не ради того, чтобы увидеться со мной? Ну спасибо! Но я могу вас понять, — сказала миссис Бивер. — Вы надеетесь, что я вас ей представлю. Посидите смирно, никуда не уходите, и я это сделаю.
— Есть еще кое-что, о чем я должен вас спросить. Вы всё видите; всё понимаете; вы можете мне рассказать. — Всего с минуту посидев, как она велела, смирно на месте, он снова нервно вскочил. — Мисс Армиджер влюблена в мистера Брима?
Хозяйка имения отвернулась.
— Это единственный вопрос, на который я не могу вам ответить. — Потом она снова взглянула ему в лицо. — Вы сами должны это выяснить.
Он стоял, глядя на нее.
— Но как?
— Понаблюдайте за ней.
— О, я приехал не за этим! — Деннис, в свою очередь, тоже отвернулся; он был явно раздосадован. Но сдержался; перед ним возник человек в фланелевых брюках для катания на лодке, который, судя по всему, только что вернулся с реки и бесшумно пересек лужайку и которого миссис Бивер без церемоний представила как своего «мальчика». Ее «мальчик», моргая, воззрился на Денниса, не получив от матери никаких разъяснений касательно личности гостя, тогда как гость, видимо, принял решение относительно своих дальнейших действий. — Могу я подумать над тем, что вы мне сообщили, и затем вернуться?
— Я буду очень рада снова вас видеть. Но что вы будете делать в этой скромной усадьбе?
Деннис посмотрел на реку; потом обратился к молодому человеку.
— Не могли бы вы одолжить мне лодку?
— Лодка принадлежит мне, — решительно заявила миссис Бивер. — Добро пожаловать на борт.
— Я немного покатаюсь. — Приподняв шляпу, Деннис быстро спустился к речке.
Пол Бивер следил за ним взглядом.
— Не лучше ли мне показать ему?.. — спросил он у матери.
— Присядь-ка лучше и посиди тут. — Она повелительным жестом указала на кресло, в котором еще недавно сидел Деннис, и сын покорно в нем обосновался.
Пол Бивер был высоким и тучным молодым человеком с маленькими, как и у его матери, глазками; но как ей, так и ему — причем ему даже в большей степени — природа с лихвой компенсировала этот недостаток шириной лица в целом. У него были большие голые щеки без намека на бороду или бакенбарды и широкий рот с ровной, почти детской линией губ; из-за особенно длинной и гладкой верхней губы рот этот казался таким же беззащитным, как лысая голова. Толстая мясистая складка украшала его юную, вечно обнаженную шею, а ноги в белых фланелевых брюках были у него одинаковой толщины от бедра до лодыжки. Он обещал довольно рано стать массивным и достаточно внушительным в обхвате. Питая большое пристрастие к сигаретам и тишине, он, однако, несмотря на свое сложение, не был ленивым увальнем. За фигурой он не следил, но и еде не уделял особого внимания, играл в крикет со своими ровесниками и танцевал до упаду с их женами и сестрами. Жители Уилверли любили его, а Тони Брим высоко ценил, и только его мать пока не определилась в своем к нему отношении. В Оксфорде он преуспел в том, чтобы не натворить дел, и дальше покатился по жизни в той же колее, которую она для него проложила. Но именно своим послушанием он ее слегка и разочаровывал: она так его от всего оберегала, что эта его жизнь в привычной безопасности ей самой стала казаться пресной и вялой. Она не задавалась вопросом, достаточно ли он умен, — ее беспокоило, не слишком ли он глуп. Тони говорил, что Пол — человек определенно глубокий, но он вполне мог говорить так лишь для того, чтобы в своей витиеватой манере изобразить таковым себя самого. Миссис Бивер не считала нужным посвящать сына в суть разговора с мистером Видалом; Пол же, не имея ни малейшего представления о ее делах и не желая совать в них нос, вопросов не задавал, и она, все еще несколько взволнованная, не стала ничего ему выговаривать. Упустив, однако, эту возможность, она успокоила себя тем, что ее время придет. Пол приступил к поеданию булочки — гребля пробудила в нем аппетит, — и миссис Бивер налила ему чаю. Передавая ему чашку, она с вызовом бросила:
— Скажи на милость, когда ты, наконец, соберешься вручить ей подарок?
Он медленно жевал, глядя на мать.
— Когда, как вы думаете,
