Константин Станюкович - О чем мечтал мичман

Опять была волшебная ночь, но мичман уж не мечтал так, как раньше. И сам он изменился: похудел, побледнел после болезни.

И он ее еще не пережил, эту болезнь молодости, этот первый удар, полученный им в виде нескольких строк от Нины Васильевны, полученных им в Батавии.

Эти строки гласили: «Не пишите более. Так будет лучше для нас обоих».

Мичман только ахнул, прочитав эти строки. Еще в последнем письме она писала, что любит его, и вдруг: «не пишите более»…

Он целый день не выходил из своей каюты и не находил от тоски себе места.

Но еще обиднее и больнее было ему, когда на другое утро «испанский гранд» сказал ему:

– А знаете, Коленька, какие известия из Кронштадта?

– Какие?

– Дама вашего сердца… госпожа Ползикова обратила особенное внимание на мичмана Ракушкина, и он теперь при ней безотлучно…

– Ну так что ж? – вызывающе крикнул, бледнея, Лютиков.

– Ничего… Я вам только сообщаю новость, – лениво протянул «испанский гранд».

А доктор, улыбаясь, прибавил:

– Не ждать же ей диковинного мичмана три года…

– Она не ждет ни меня и никого не ждет. И все эти известия – подлые сплетни… И я вас вызываю на дуэль! – вдруг неестественно громко выкрикнул Лютиков «испанскому гранду», а сам трясся, как в лихорадке.

– Вы, Николай Николаич, того, напрасно волнуетесь… Лучше на берег, голубчик, съездите, – заметил доктор.

– А вы меня за что на дуэль? – добродушно спросил «гранд».

Мичман ответил:

– Вы не смеете так о ней говорить.

– Да что я сказал?

– Про Ракушкина… Это вздор… Этого не может быть… И я не позволю так говорить о порядочной женщине!

Насилу его успокоили и заставили просить извинения у «гранда».

Все пять дней, что клипер стоял в Батавии, Лютиков пробыл у себя в каюте и лежал на койке. Напрасно доктор несколько раз заходил к нему, рекомендуя съездить на берег.

Мичман сердито отказывался.

И теперь, несколько успокоившийся, хотя все еще не переживший первого своего разочарования, он мечтает о том, с каким ледяным равнодушием он взглянет на Нину Васильевну, когда вернется в Россию… Ракушкину не поклонится… Пройдет мимо, осмотрит их обоих с холодным презрением и…

«Какие все люди подлые!» – мысленно говорит мичман и еще раз решает не любить больше никого.

– Не стоит! – шепчет он, подбадривая себя. Ему хочется поскорее показать «этой женщине», что он совсем к ней равнодушен и презирает ее, и в то же время чувствует себя одиноким на свете и готов заплакать.

А ночь такая волшебная, и мичману так хочется счастья.

1898

Шербург (Шербур) – французский город-порт в центральной части пролива Ла-Манш.

Порто-Гранде – город-порт на одном из островов Зеленого Мыса в Атлантическом океане близ западного побережья Африки.

Стелла (лат.) – звезда.

Лукреция Борджиа (1480–1519) – дочь папы римского Александра VI; принимала деятельное участие в осуществлении политических замыслов своих родственников.

Мессалина (I в. н.э.) – третья жена римского императора Клавдия, прославившаяся своим распутством, властолюбием и жестокостью.

Гостиный двор – торговый центр Петербурга на Невском проспекте.

Сколько угодно (франц.)

Зондский пролив – пролив между островами Ява и Суматра, соединяющий Яванское море (межостровное море Тихого океана) с Индийским океаном.

Батавия – город-порт на северо-западном побережье острова Ява (ныне – столица Индонезии Джакарта).

Сингапур – город-порт на острове Сингапур в Юго-Восточной Азии.