Учитель не раз принимался "отучать" Шолома, но толку от этого было мало. В ребенка словно бес вселился: он передразнивал решительно всех, даже самого учителя - как он нюхает табак и как семенит короткими ножками, - и жену учителя - как она запинается, краснеет и подмигивает одним глазком, выпрашивая у мужа деньги, чтобы справить субботу, и говорит она не "суббота", а "шабота". Сыпались тумаки, летели оплеухи, свистели розги! Ох и розги! Какие розги!
Веселая была жизнь!
4
СИРОТА ШМУЛИК
Сказки, фантазии и сны. - Каббала[5] и колдовство
Есть лица, которые как бы созданы для того, чтобы очаровывать с первого взгляда. "Любите меня!" - говорит вам такое лицо, и вы начинаете его любить, не зная за что.
Такое милое личико было у сироты Шмулика, мальчика без отца и матери, который жил у раввина.
К этому Шмулику и привязался Шолом, сын Нохума Вевикова, герой нашего жизнеописания, с первой же минуты их знакомства и делился с ним своими завтраками и обедами. Он подружился, да еще как подружился с ним - души в нем не чаял! И все из-за сказок!
Никто не знал столько сказок, сколько Шмулик. Но знать сказки - это еще не все. Нужно еще уметь их рассказывать. А Шмулик умел рассказывать как никто.
Откуда только этот забавный паренек с розовыми щечками и мечтательными глазами брал столько сказок, прекрасных, увлекательных, полных таких редкостных, фантастических образов! Слыхал ли он их от кого-нибудь, или сам выдумывал - до сих пор не могу понять. Знаю только одно: они струились у него, словно из источника, неисчерпаемого источника. И рассказ шел у него гладко как по маслу, тянулся, как бесконечная шелковая нить. И сладостен был его голос, сладостна была его речь, точно мед. А щеки загорались, глаза подергивались легкой дымкой, становились задумчивыми, влажными.
Забравшись в пятницу после хедера или в субботу после обеда, а иной раз в праздник под вечер на высокую воронковскую гору, "вершина которой почти достигает облаков", товарищи ложились в траву либо ничком, либо на спину, лицом к небу, а Шмулик принимался рассказывать сказку за сказкой о царевиче и царевне, о раввине и раввинше, о принце и его ученой собаке, о принцессе в хрустальном дворце, о двенадцати лесных разбойниках, о корабле, который отправился в Ледовитый океан, и о папе римском, затеявшем диспут с великими раввинами; и сказки про зверей, бесов, духов, чертей - пересмешников, колдунов, карликов, вурдалаков; про чудовище пипернотер - получеловека-полузверя и про люстру из Праги. И каждая сказка имела свой аромат, и все они были полны особого очарования.
Товарищ его, Шолом, слушал развесив уши и разинув рот, пожирая глазами занятного паренька с розовыми щечками и влажными мечтательными глазами.
– Откуда ты все это знаешь, Шмулик?
– Глупый ты, это все пустяки! Я еще знаю, как нацедить вина из стены и масла из потолка.
– Как же это можно нацедить вина из стены и масла из потолка?
– Глупый ты, и это чепуха! Я даже знаю, как делают золото из песка, а из черепков - алмазы и брильянты.
– А как это делают?
– Как? А с помощью каббалы! Наш раввин ведь каббалист, кто этого не знает! Он никогда не спит.
– Что же он делает?
– Ночью, когда все спят, он один бодрствует. Сидит и занимается каббалой.
– А ты видел?
– Как же я мог это видеть, если спал?
– Откуда же ты знаешь, что он занимается каббалой?
– А кто этого не знает! Даже малые дети знают. Спроси кого хочешь. То, что может сделать наш раввин, не сделает никто. Захочет - и перед ним откроются все двенадцать колодцев с живым серебром и все тринадцать садов чистого шафрана: и золота, и серебра, и алмазов, и брильянтов там, как песку на дне морском... Так много, что и брать не хочется!..
– Почему же ты всегда голоден и почему у раввина никогда нет денег на субботу?
– Так! Потому что он не хочет. Он "кающийся". Он хочет отстрадать на этом свете. Стоило бы ему только захотеть, и он был бы богат, как Корей[6], тысячу Ротшильдов заткнул бы за пояс, потому что он знает, как можно разбогатеть. Ему открыты все тайны, он даже знает, где зарыт клад.
– А где зарыт клад?
– Умница! Откуда мне знать? Если б я знал, где зарыт клад, я бы сказал тебе давно. Пришел бы среди ночи и разбудил: "Идем, Шолом! Наберем полные пригоршни золота и набьем этим золотом карманы!"
И стоило Шмулику заговорить о кладе, как его мечтательные глаза загорались, и сам он весь преображался, пылал костром, так что и товарища своего зажигал. Шмулик говорил, а Шолом смотрел ему в рот и жадно глотал каждое слово.
5
КЛАДЫ
Что такое клад. - Легенда времен Хмельницкого. - Чудодейственные камни
Что в нашем местечке действительно находится клад, не могло быть никакого сомнения.
Откуда он взялся? Это Хмельницкий... Хмельницкий зарыл его здесь в давние времена. Тысячи лет люди копили и копили богатства, пока не пришел Хмельницкий и не припрятал их.
– А кто такой Хмельницкий?
– Не знаешь Хмельницкого? Глупый ты! Хмельницкий... Он был очень злой. Он был еще до времен Хмельницкого... Это ведь и маленькие дети знают. И вот Хмельницкий забрал у тогдашних помещиков и у богатых евреев милли... миллионы золота и привез к нам сюда, в Воронку, и здесь однажды ночью при свете луны зарыл по ту сторону синагоги, глубоко, глубоко в землю. И это место травой заросло и заклятьем заклято, чтобы никто из рода человеческого его не нашел.
– И все добро пропало навсегда, на веки веков?
– Кто тебе сказал, что навсегда, на веки веков? А зачем тогда бог создал каббалу? Каббалисты, глупенький, знают такое средство.
– Какое средство?
– Они уж знают! Они знают такое слово, и стих такой есть в псалмах, который нужно произнести сорок раз по сорок.
– Какой стих?
– Э, глупенький, если б я знал этот стих! Да и знай я его — это тоже не так просто. Нужно сорок дней не есть и не пить, и каждый день читать по сорок глав из псалмов, а на сорок первый день, сразу же после того как солнце сядет, выскользнуть из дому. Да так ловко, чтобы никто тебя не приметил, потому что если кто-нибудь, не дай бог, увидит, то нужно будет начинать все сначала - опять не есть и не пить сорок дней. И только тогда, если тебе повезет и никто тебя не встретит, ты должен пойти темной ночью в начале месяца на склон горы, по ту сторону синагоги, и там простоять сорок минут на одной ноге, считая сорок раз по сорок, и, если не ошибешься в счете, клад тебе сам откроется.
И сирота Шмулик вполне серьезно поверяет своему товарищу Шолому тайну клада, и голос его становится все тише, тише, и говорит он, точно читает по книге, не останавливаясь ни на мгновение:
– И откроется тебе клад огоньком, малюсеньким огоньком. И, когда огонек покажется, ты должен сразу подойти к нему, только не бойся обжечься, - огонек этот светит, но не жжет, и тебе останется только нагнуться и загребать полными пригоршнями. - Шмулик показывает обеими руками, как нужно загребать золото, и серебро, и алмазы, и брильянты, и камни, такие, которые носят название "Кадкод"[7], и такие, которые называются "Яшпе".
– А какая между ними разница?
– Э, глупенький, большая разница! "Кадкод" - это такой камень, который светит в темноте, как "стриновая" свеча, а "Яшпе" все может; "Яшпе" превращает черное в белое, красное - в желтое, зеленое - в синее, делает мокрое сухим, голодного - сытым, старого - молодым, мертвого - живым... Нужно только потереть им правый лацкан и сказать: "Пусть явится, пусть явится предо мной хороший завтрак!" И появится перед тобой серебряный поднос, а на подносе две пары жареных голубей и свеженькие лепешки из крупчатки первый сорт. Или же сказать: "Пусть явится, пусть явится предо мной хороший обед!" И появится перед тобой золотой поднос с царской едой - всевозможные кушанья: жареные языки, фаршированные шейки; их вкусный запах приятно щекочет ноздри. Перед твоими глазами вырастут свежие поджаристые плетеные калачи и вина, сколько хочешь, самых лучших сортов, и орешки, и рожки, и конфет много, так много, ешь - не хочу!
Шмулик отворачивается и сплевывает. И Шолом видит по его пересохшим губам, по его бледному лицу, что он не отказался бы отведать ломтик жареного языка, фаршированной шейки или хотя бы кусочек калача... И Шолом дает себе слово завтра же вынести ему в кармане несколько орехов, рожков и конфету, которые он попросту стащит у матери в лавке. А пока он просит Шмулика рассказывать еще и еще. И Шмулик не заставляет себя просить, он отирает губы и рассказывает дальше.
– ...И когда ты насытишься всеми этими яствами и запьешь их лучшими винами, ты потрешь камешком свой лацкан и скажешь: "Пусть явится, пусть явится предо мной мягкая постель!" И вот уже стоит кровать из слоновой кости, украшенная золотом, с мягкой постелью и шелковыми подушками, накрытая атласным одеялом. Ты растянешься на ней и уснешь. И приснятся тебе ангелы, херувимы и серафимы, верхний и нижний рай...[8] Или же потрешь камешком лацкан и поднимешься высоко-высоко, до самых облаков, и полетишь, как орел, высоко-высоко! Далеко-далеко!..
