А н н а П е т р о в н а. Идите, моя дорогая, в библиотеку! Я сейчас приду к вам, тогда и потолкуем… Мне нужно с Сергеем Павловичем наедине поговорить…
Г р е к о в а. В библиотеку? Хорошо… А вы пошлете за ним? Какое у него лицо теперь после этого письма? Вы читали? Дайте я спрячу! (Прячет письмо.) Милая моя, дорогая… Прошу вас! Я пойду… но вы пошлите! Не слушайте, Сергей Павлович! Будемте говорить по-немецки, Анна Петровна! Schicken Sie, meine Liebe![21]
А н н а П е т р о в н а. Хорошо… Ступайте же!
Г р е к о в а. Хорошо… (Быстро целует ее.) Не сердитесь на меня, моя дорогая! Я… я страдаю! Вы не можете себе представить! Я ухожу, Сергей Павлович! Можете продолжать свою беседу! (Уходит.)
А н н а П е т р о в н а. Я сейчас всё разузнаю… Ты не кипятись! Может быть, можно будет еще починить твою семью… Ужасная история! Кто мог ожидать?! Я сейчас поговорю с Софьей! Я расспрошу ее как следует… Ты ошибаешься и глупишь… Впрочем, нет! (Закрывает руками лицо.) Нет, нет…
В о й н и ц е в. Нет! Не ошибаюсь я!
А н н а П е т р о в н а. А все-таки я поговорю с ней… Я и с ним пойду поговорю…
В о й н и ц е в. Идите говорите! Напрасно только! (Садится за стол.) Уедемте отсюда! Нет надежды! И соломинки нет, за которую можно было бы ухватиться…
А н н а П е т р о в н а. Я сейчас всё разузнаю… А ты сиди и плачь! Спать ложись, мужчина! Где Софья?
В о й н и ц е в. Должно быть, у себя…
А н н а П е т р о в н а уходит.
ЯВЛЕНИЕ VI
В о й н и ц е в и потом П л а т о н о в.
В о й н и ц е в. Тяжелое горе! Сколько времени оно будет тянуться? И завтра, и послезавтра, и через неделю, через месяц, год… Нет конца муке! Застрелиться нужно.
П л а т о н о в (входит с подвязанной рукой). Сидит… Плачет, кажется…
Пауза. Мир душе твоей, мой бедный друг! (Подходит к Войницеву.) Ради бога, выслушай! Не оправдаться я пришел… Не мне и не тебе судить меня… Я пришел просить не за себя, а за тебя… Братски прошу тебя… Ненавидь, презирай меня, думай обо мне как хочешь, но не… убивай себя! Я не говорю про револьверы, а… вообще… Ты слаб здоровьем… Горе добьет тебя… Не буду я жить!.. Я себя убью, не ты себя убьешь! Хочешь моей смерти? Хочешь, чтоб я перестал жить?
Пауза.
В о й н и ц е в. Ничего я не хочу.
Входит А н н а П е т р о в н а.
ЯВЛЕНИЕ VII
В о й н и ц е в, П л а т о н о в и А н н а П е т р о в н а.
А н н а П е т р о в н а. Он здесь?! (Медленно подходит к Платонову.) Платонов, это правда?
П л а т о н о в. Правда.
А н н а П е т р о в н а. Он еще смеет… смеет говорить так хладнокровно! Правда… Подлый человек, ведь вы знали, что это подло, низко?
П л а т о н о в. Подлый человек… Нельзя ли повежливей? Ничего я не знал! Я знал и знаю из всей этой истории одно только то, что я никогда не желал ему и тысячной доли того, что он теперь переносит!
А н н а П е т р о в н а. И кроме этого вам, друг, не мешало бы еще знать, что жена одного друга не должна и не может быть игрушкой другого! (Кричит.) Не любите вы ее! Вам скучно было!
В о й н и ц е в. Спросите его, maman, зачем он пришел?
А н н а П е т р о в н а. Подло! Подло играть людьми! Они такие же живые существа, как и вы, чересчур умный человек!
В о й н и ц е в (вскакивает). Пришел сюда! Дерзость! Зачем вы явились сюда? Знаю, зачем вы явились, но не удивите и не поразите нас своими громкими фразами!
П л а т о н о в. Кого это «нас»?
В о й н и ц е в. Знаю я теперь цену всем этим громким фразам! Оставьте меня в покое! Если вы пришли многоглаголанием искупить свою вину, то знайте же, что пышными речами не искупишь вины!
П л а т о н о в. Как пышными речами не искупишь вины, так криком и злостью не докажешь ее, но я ведь, кажется, сказал, что я застрелюсь?
В о й н и ц е в. Не так искупают свою вину! Не словами, которым я теперь не верю! Презираю ваши слова! Вот как искупает вину русский человек! (Показывает в окно.)
П л а т о н о в. Что там?
В о й н и ц е в. Вон у колодезя лежит искупивший свои вины!
П л а т о н о в. Видел… А вы-то зачем фразерствуете, Сергей Павлович? Вы ведь, кажется, теперь в горе… Вы весь обратились в горе и в то же время театральничаете? Чему это приписать: неискренности или же… глупости?
В о й н и ц е в (садится). Maman, спросите его, зачем он пришел сюда?
А н н а П е т р о в н а. Платонов, что вам здесь нужно?
П л а т о н о в. Вы сами спросите, зачем беспокоить maman? Всё пропало! Жена ушла - и всё пропало, ничего не осталось! Прекрасная, как майский день, Софи - идеал, за которым не видно других идеалов! Без женщины мужчина - что без паров машина! Пропала жизнь, улетучились пары! Всё пропало! И честь, и человеческое достоинство, и аристократизм, всё! Конец пришел!
В о й н и ц е в. Не слушаю я. Можете оставить меня!
П л а т о н о в. Разумеется. Не оскорбляй, Войницев! Я пришел сюда не за тем, чтобы меня оскорбляли! Не дает тебе права твое несчастье топтать меня в грязь! Я человек, и обходись же со мной по-человечески. Несчастлив ты, но ничего ты не стоишь со своим несчастьем в сравнении с теми страданиями, которые вынес я после твоего ухода! Была страшная ночь, Войницев, после того, как ты ушел! Клянусь вам, филантропы, что ваше несчастье не стоит и тени моих мук!
А н н а П е т р о в н а. Очень может быть, но кому какое дело до вашей ночи, до ваших мук?
П л а т о н о в. И вам нет дела?
А н н а П е т р о в н а. Уверяю вас, что и нам нет дела!
П л а т о н о в. Да? Не лгите, Анна Петровна! (Вздыхает.) А может быть, вы по-своему и правы… Может быть… Но где же людей искать? К кому идти? (Закрывает лицо руками.) Где же люди? Не понимают… Не понимают! Кто же поймет? Глупы, жестоки, бессердечны…
В о й н и ц е в. Нет, понимаю я! Понял я! Не к лицу вам, милостивый государь, мой бывший друг, это казанское сиротство! Я понимаю вас! Вы ловкий подлец! Вот кто вы!
П л а т о н о в. Прощаю тебе, глупцу, это слово! Побереги себя, не говори больше! (Анне Петровне.) Вы-то чего торчите здесь, любительница сильных ощущений? Любопытно? Нет вам здесь дела! Свидетелей не нужно!
А н н а П е т р о в н а. И вам здесь нет дела! Можете… убираться! Нахальство! Нагадить, напакостить, наподличать, а потом прийти и на муки свои жаловаться! Дипломат! Впрочем… извините меня! Если не хотите выслушать еще что-нибудь, то уходите! Сделайте милость!
В о й н и ц е в (вскакивает). Что ему от меня нужно еще, не понимаю! Что ты хочешь, что ты ждешь от меня? Не понимаю!
П л а т о н о в. Вижу, что не понимаете… Прав тот, кто с горя идет не к людям, а в кабак… Тысячу раз прав! (Идет к двери.) Жалею, что говорил с вами, унижался… Имел глупость считать вас порядочными людьми… А вы те же… дикари, грубое, неотесанное мужичье… (Хлопает дверью и уходит.)
А н н а П е т р о в н а (ломает руки). Мерзости какие… Изволь сию же минуту догнать его и сказать ему… Скажи ему, что…
В о й н и ц е в. Что я могу ему сказать?
А н н а П е т р о в н а. Найдешь, что сказать… Что-нибудь. Беги, Сержель! Умоляю тебя! Он приходил сюда с хорошим чувством! Ты должен был понять его, а ты был жесток с ним. Беги, мой родной!
В о й н и ц е в. Не могу! Оставьте меня!
А н н а П е т р о в н а. Но да ведь не один же он виноват! Сержель, все виноваты! У всех есть страсти, у всех нет сил… Беги! Скажи ему что-нибудь примиряющее! Покажи ему, что ты человек! Ради бога… Да ну же! Ну! Беги!
В о й н и ц е в. Я с ума схожу…
А н н а П е т р о в н а. Сходи с ума, но не смей оскорблять людей! Ах… но беги же, ради бога! (Плачет.) Сергей!
В о й н и ц е в. Оставьте меня, maman!
А н н а П е т р о в н а. Я сама пойду… Что же я сама не бегу? Я сама…
П л а т о н о в (входит). Ох! (Садится на диван.)
Войницев встает.
А н н а П е т р о в н а (в сторону). Что с ним?
Пауза.
П л а т о н о в. Рука болит… Я голоден, как самая голодная собака… Холодно… Лихорадка трясет… Больно! Поймите вы, что мне больно! Жизнь моя пропадает! Что вы хотите от меня? Что вам еще нужно? Мало вам той проклятой ночи?
В о й н и ц е в (подходит к Платонову). Михаил Васильич, простим друг другу… Я… Но вы поймете мое положение… Разойдемся, как следует…
Пауза. Я прощаю… Честное слово, прощаю! И если б я мог забыть всё это, то был бы счастлив, как никогда! Оставим друг друга в покое!
П л а т о н о в. Да.
Пауза. Нет, развинтился… Испортилась машина. Спать хочу ужасно, глаза слиплись, но нет сил уснуть… Смиряюсь, прошу прощения, виноват, молчу… Делайте, что знаете, и думайте, что знаете…
Войницев отходит от Платонова и садится за стол.
П л а т о н о в. Не уйду отсюда, хоть дом зажгите! Кому неприятно мое присутствие, тот может выйти из этой комнаты… (Хочет лечь.) Дайте мне чего-нибудь теплого… Не есть, а укрыться… Не пойду я к себе… На дворе дождь… Тут лягу.
А н н а П е т р о в н а (подходит к Платонову). Ступайте, Михаил Васильич, домой! Я пришлю и принесу то, что вам нужно. (Трогает его за плечо.) Идите! Идите домой!
П л а т о н о в. Кому неприятно мое присутствие, тот может выйти из этой комнаты… Дайте мне воды напиться! Пить хочу.
