— Да, я хотел удочерить ее. Официально удочерить. И, конечно, она унаследовала бы все мое состояние.
И тут мисс Полли вдруг подумала, стоит Поллианне согласиться, и она обеспечит себе блестящее будущее. Единственная мысль, которая теперь занимала мисс Полли, поняла ли это Поллианна и не соблазнилась ли заманчивым предложением мистера Пендлтона?
— Знаете, я очень привязался к Поллианне, — продолжал мистер Пендлтон. — Мне нравится она и сама по себе и потом… в память о ее матери… Я готов отдать этой девочке всю любовь, которая скопилась во мне за двадцать пять лет одиночества.
Любовь! Услышав это слово, мисс Полли вдруг вспомнила, чем руководствовалась сама, беря девочку в дом. И только она об этом подумала, как словно наяву услышала слова, которые произнесла Поллианна сегодня утром: «Мне хочется, чтобы родные меня называли „милая!“» И вот изголодавшейся по любви девочке вдруг предлагают любовь, скопившуюся за двадцать пять лет одиночества! Неужели она нашла в себе силы отказаться от такого? И только мисс Полли подумала об этом, как у нее все опустилось внутри, ибо именно сейчас она отчетливо поняла, что без этой девочки жизнь для нее утратит всякий смысл.
— И что же? — спросила она у мистера Пендлтона.
Вопрос прозвучал очень резко, но сквозь холодность тона мистер Пендлтон без труда уловил истинные ее чувства.
— Она отказалась, — грустно улыбнувшись, ответил он.
— Но почему?
— Она не хотела вас оставлять. Она сказала, что вы были так добры к ней, и она не может. Она сказала, что останется с вами. И еще она сказала, что вы тоже хотите, чтобы она жила у вас.
Мистер Пендлтон с трудом поднялся на ноги. Стараясь не встречаться взглядом с мисс Полли, он решительно направился к двери. Он уже собирался выйти из гостиной, когда вдруг услышал торопливые шаги за спиной. В следующее мгновение мисс Полли поравнялась с ним и протянула ему трясущуюся руку.
— Когда придет специалист из Нью-Йорка и с Поллианной что-нибудь прояснится, я обязательно сообщу вам, — дрожащим голосом сказала она. — Спасибо, что зашли, мистер Пендлтон. Я обязательно передам Поллианне. Она очень обрадуется, когда узнает. Ну, до свидания, — и она крепко пожала ему руку.
На другой день после того, как Джон Пендлтон посетил Харрингтонское поместье, мисс Полли решила, что обязана подготовить девочку к визиту специалиста:
— Поллианна, милая, — ласково начала она, — мы с доктором Уорреном решили, что к тебе нужно пригласить еще одного врача. Он может сказать что-то такое, что ускорит твое выздоровление. Ты понимаешь?
Лицо Поллианны засветилось от радости.
— Понимаю, тетя Полли! О, я так рада, тетя Полли, что ко мне придет доктор Чилтон! Я давно уже хотела, чтобы он пришел. Я просто боялась, что вы не захотите его звать, потому что он увидел вас в тот день на террасе. А теперь вы захотели, и я так рада, тетя Полли!
Лицо мисс Полли сперва побелело, потом покраснело и, наконец, вновь побелело. Однако когда она начала говорить, голос ее звучал по-прежнему весело и спокойно.
— Нет, нет, милая. Я имела в виду вовсе не доктора Чилтона. К тебе приедет очень известный специалист из Нью-Йорка. Он как раз занимается такими травмами, как у тебя.
— Я не думаю, что он знает и вполовину столько, сколько доктор Чилтон! — уверенно воскликнула Поллианна.
— Да нет же, милая, он очень хороший специалист, — настаивала на своем мисс Полли.
— Но ведь мистера Пендлтона доктор Чилтон лечил, — не сдавалась Поллианна. — А у него ведь тоже нога сломана, и он уже выздоравливает. Если можно, тетя Полли, пусть ко мне лучше придет доктор Чилтон!
Тетя Полли опять покраснела. Некоторое время она растерянно молчала, когда же заговорила вновь, голос ее хоть и звучал по-прежнему ласково, однако теперь в нем слышались привычная решительность и твердость.
— Нет, Поллианна, я не могу согласиться с тобой. Я готова сделать для тебя все, что угодно, но только не это. Уверяю тебя, у меня есть причины, по которым я не могу пригласить к тебе доктора Чилтона. И можешь уж мне поверить: он не знает о твоей болезни столько, сколько этот известный доктор из Нью-Йорка.
Однако несмотря на всю внушительность тетиного тона, веру Поллианны в доктора Чилтона поколебать не удалось.
— Ох, тетя Полли, — горестно отозвалась она, — если бы вы только любили доктора Чилтона…
— Что ты такое говоришь, Поллианна! На этот раз голос мисс Полли прозвучал очень резко, а щеки ее просто горели.
— Я говорю, что если бы вы любили доктора Чилтона, — спокойно продолжала Поллианна, — и не приглашали того, другого доктора, мне кажется, доктор Чилтон мог бы сделать на одно доброе дело больше. Я очень люблю доктора Чилтона!
Тут в комнату вошла сиделка, и ее приход показался мисс Полли спасением, ниспосланным свыше.
— Мне очень жаль, Поллианна, — еще раз твердо повторила она, поднимаясь со стула, — но, видимо, этот вопрос придется решать мне. Тем более, что доктора из Нью-Йорка уже вызвали, завтра он будет тут.
Однако случилось так, что доктор из Нью-Йорка на следующий день не приехал. Вместо него пришла телеграмма, в ней сообщалось, что доктор внезапно заболел, и визит его откладывается на неопределенное время. Узнав об этом, Поллианна вновь принялась уговаривать тетю вызвать к ней доктора Чилтона. («Ну, пожалуйста, тетя Полли, теперь ведь вам это будет совсем не трудно!») Однако тетя Полли по-прежнему не соглашалась. Казалось, она действительно готова делать для Поллианны «все, что угодно, но только не это».
— Я просто поверить не могу. Сколько бы мне ни толковали, я все равно в жизни бы не поверила, — говорила Нэнси старому Тому. — Но ведь поди не поверь, когда собственными глазами видишь. Она целыми днями торчит в комнате у нашей бедняжки. Она теперь только и ждет, чтобы что-нибудь для нее сделать. Вот так я вам и скажу, мистер Том, сидит целыми днями и ждет. Взять, к примеру, наших Флафи и Бафи. Да она еще неделю назад нипочем бы не позволила им находиться в комнатах. А теперь, вы только послушайте, мистер Том, она теперь разрешает им валяться на кровати у мисс Поллианны только потому, что нашей девочке это нравится. А стоит нашей девочке пожелать, как мисс Полли начинает двигать эти хрустали на окнах, чтобы, как говорит наше дитятко, «радуги плясали». И мисс Полли уже три раза отправляла Тимоти в теплицу Кобба за свежими цветами. Я уж не говорю обо всех букетиках, которые она сама собирает для мисс Поллианны! А на днях я такое увидела, ну, вы прямо упали бы, мистер Том! Сидит наша мисс Полли возле кровати мисс Поллианны и спокойно терпит, как сиделка причесывает ее. А мисс Поллианна распоряжается, как надо причесывать тетю. И теперь мисс Полли каждый день сама делает такую же прическу. И все для того, чтобы порадовать нашу девочку. Старый Том усмехнулся.
— Сдается мне, мисс Полли не прогадала от новой прически. Эти кудряшки ей очень к лицу, — задумчиво проговорил он.
— Это уж точно, мистер Том! — горячо поддержала его Нэнси. — Она теперь просто на человека похожа. Она, оказывается, совсем даже и…
— А я тебе что тогда говорил, Нэнси! — с торжествующим видом перебил старый Том. — Помнишь, я говорил тебе, что она была когда-то красавицей?
— Ну, до красавицы ей, конечно, далеко, — пожала плечами Нэнси, — но, признаться, она куда привлекательней с этими кружевами, кудряшками и всяким прочим, что ее заставила носить мисс Поллианна.
— Ну, я же тебе говорил! — продолжал старик. — Говорил же я тебе, что она совсем не старая. Нэнси засмеялась.
— Да, признаться, мистер Том, сейчас она походит на старуху куда меньше, чем раньше. Ее просто и не узнать с той поры, как приехала мисс Поллианна. Скажите, мистер Том, а кто же был ее возлюбленный предмет? Я ведь так и не узнала. Вот так я вам и скажу, мистер Том — не узнала.
— Так и не узнала? — лукаво покосился на нее старый Том. — Ну, в таком случае, от меня ты уж точно не узнаешь.
— Ну, мистер Том, миленький, ну, расскажите, пожалуйста, — заканючила девушка. — У кого ж я узнаю, как не у вас?
— Ну, если больше не у кого, значит, не узнать тебе этого, — улыбаясь, ответил старый Том. И тихо добавил:
— Лучше скажи мне, как там наша крошка?
Теперь Нэнси посмотрела на него совсем не весело.
— Да все так же, мистер Том. Пока никто ничего так и не может понять. Она все время лежит. То спит, то болтает, то старается радоваться и когда луна светит, и когда солнце садится и еще всему такому прочему.
— Ну, да, я знаю, это ее игра, — ответил старый Том. — Да благословит Господь ее нежное сердце.
— Значит, она и вам о своей игре рассказала? — удивилась Нэнси.
— Давно уже. — Старик часто заморгал, и губы его скривились. — Это вот как случилось, — тихо продолжал он. — Как-то я ворчал и жаловался, что я такой сутулый и не могу распрямиться. А она знаешь, что мне присоветовала? Ну-ка, поди, догадайся, чему я могу радоваться?
