И тут я увидел Жизель, спускающуюся по винтовой лесенке из гримерной.
— Джерри! — воскликнула она. — Что ты тут делаешь?
— Вроде бы мы собирались встретиться здесь с Полем. Но он, возможно, забыл Жизель кивнула и повернулась к толстяку. Быстро заговорила по-французски. Толстяка как ветром сдуло.
Жизель посмотрела на меня.
— Через несколько минут мне выходить на сцену. Ты сможешь посмотреть, как я танцую.
— Обязательно посмотрю. Но сначала мне нужно покончить с делами.
— Ты пригнал джип?
— Откуда ты знаешь?
— Мне сказал Поль. Он к тебе благоволит. — Она рассмеялась. — Могу я взглянуть на автомобиль?
— Конечно Но на улице холодно. — Я оглядел костюм Жизель. Да уж, в таком можно появляться только под яркими прожекторами сцены.
Появился Поль. Швейцар следовал за ним по пятам.
— Ты пригнал джип? — В голосе Поля слышалось радостное нетерпение.
— Первый из тех, что мы восстанавливаем.
— Можно мне взглянуть на него? — спросила у Поля Жизель.
— Накинь на нее плащ, — бросил Поль толстяку. У двери стояла вешалка. Толстяк снял с нее один из плащей и набросил на плечи Жизель. Потом мы все вышли к автомобилю.
— Какой красавчик, — воскликнула Жизель. — Никогда не видела белого джипа.
— Мы будем красить джипы в разные цвета, — предупредил я. — Чтобы никто не подумал, что они — армейская собственность.
Поль повернулся к толстяку.
— Прикрой машину брезентом. И никого к ней не подпускай. До утра поставишь ее в гараж. В какой, ты знаешь.
— Да, месье, — кивнул толстяк и распахнул перед нами дверь черного хода. Поль улыбнулся.
— Добро пожаловать в мой клуб. Жизель рассмеялась. Взглянула на меня.
— Я бегу на сцену. Буду разочарована, если не увижу тебя среди зрителей.
— Увидишь, — заверил ее Поль и повернулся ко мне. — Пойдем выпьем.
Я последовал за ним по коридору в большой зал. Как обычно, по четвергам народу было немного. И то, главным образом, на половине гомосексуалистов. Стол Поля стоял так, чтобы он мог видеть весь зал. Поль заказал анисовый ликер, я — пиво.
Потом он пристально посмотрел на меня.
— — Есть проблемы?
— Только денежные. Фелдер хочет получать больше денег и просит, чтобы я отдал ему еще двух механиков. Он говорит, что сможет собирать по джипу в неделю.
— И что ты ему ответил?
— Сказал, что с деньгами напряженка. Но он знает рынок, продавал детали местным автомеханикам. — Я глотнул пива. — Если мы дадим ему, сколько он хочет, нам ничего не останется.
— Это мы уладим. Поднимем цену на каждый джип. Если они будут выглядеть так же хорошо, как этот белый, трудностей не возникнет.
— Есть еще одна закавыка. Мы американцы. Фелдер и механики требуют доллары. Поль насупился.
— Это непросто. С долларами расставаться не любят.
— Если нужна машина, они заплатят, — уверенно заявил я.
Я знал, что долларов у Поля хватает. Основной доход оба его клуба получали с американских солдат.
— Посмотрим, что можно сделать. — Он широко улыбнулся. — Жизель выходит на сцену. Посмотри на нее. Действительно красавица.
Я и не догадывался, что второе шоу отличается от первого, которое начиналось в одиннадцать вечера. Поль мне все растолковал.
— Первое шоу в большей степени рассчитано на бисексуальные пары. А ночное — на гомосексуалистов, которые хотят увидеть что-нибудь более возбуждающее. Ты сейчас поймешь, почему они так любят Жизель.
Загремела музыка. Жизель вышла на сцену. Вся в коже. Кожаная водительская кепка, миниатюрный кожаный бюстгальтер, отделанный сверкающими стекляшками, и коротенькая кожаная юбочка, из-под которой виднелись кожаные трусики-бикини. Черные с блестками чулки и туфли с шестидюймовыми каблуками-шпильками.
Жизель замерла у медного шеста, приподняв одну ногу, обворожительно улыбнулась. Гомики обезумели. Жизель еще не начала танцевать, а они уже кричали, аплодировали, бросали деньги на сцену. Жизель подняла с пола длинный, похожий на змею кнут. Всякий раз, когда она щелкала кнутом, на сцену падала часть ее одежды. С последним ударом она обнажилась полностью, не считая трех стеклянных «бриллиантов». Два сверкали на сосках, один, размером побольше, — над ее выбритой «киской». Гомики устроили ей овацию, раз за разом вызывая на сцену, требуя повтора на бис. Но Жизель лишь кланялась и улыбалась. Наконец ушла со сцены и больше не вернулась. Постепенно аудитория успокоилась. Шоу плавно подошло к концу, и начались танцы.
Французы танцевали совсем не так, как американцы. Гомики прижимались друг к другу. Некоторые мужчины и женщины танцевали в одиночестве. Встречались и нормальные пары — мужчина с женщиной. В Америке такие вольности не допускались.
Поль накрыл мою руку своей.
— Джерри, она прелесть, правда?
Я улыбнулся.
— И каждый вечер посетители точно так же реагируют на Жизель?
Поль кивнул.
— Дело, наверное, не только в том, что она умеет разжечь аудиторию.
— Жизель — хорошая девушка. — Поль понизил голос. — Не шлюха. — Он закурил. — Поэтому мы все ее любим. Она не пытается изменить нас.
Я пристально посмотрел на него.
— А почему ты мне так подробно о ней рассказываешь?
Лицо его стало серьезным.
— Потому что ты ей нравишься. Я не хочу, чтобы ты причинил ей страдания. После войны я должен вернуть ее семье в лучшем виде.
— Может, мне не следует въезжать в ее квартиру? Но Жизель говорит, что любовник ей не нужен.
— У женщин настроение переменчиво. Ты ей нравишься. Ты также нравишься мне. И мы оба доверяем тебе.
— Но ты только посмотри на нее. Не знаю, удастся ли мне жить рядом с такой девушкой и сохранять хладнокровие.
Поль рассмеялся.
— Странные вы, американцы. Почему-то вы все думаете, что от секса надо ждать только неприятностей. — Он заказал себе еще порцию анисового ликера, а мне пива. — Жизель — нормальная, здоровая девушка. И желания потрахаться у нее не меньше, чему тебя.
— А ты ведь первоклассный сутенер, Поль. Он расхохотался.
— Я просто хочу, чтобы жизнь радовала моих друзей. — Он поднял стакан. — A vorte sante[32]. Я отсалютовал ему пивом.
— И твое!
— Жизель подойдет через пару минут. Она надеется, что ты пойдешь вместе с ней домой.
— Но я ничего такого не обещал.
— Обещал. Она слышала твои слова. Ты сказал, что въедешь в квартиру, как только сможешь заплатить за аренду. Так вот, теперь такая возможность у тебя есть. Если мы будем получать по джипу в неделю, ты станешь богачом.
Жизель вышла в зал, но подсела за столик к мужчинам по другую сторону центрального прохода. Я повернулся к Полю.
— Она останется с теми парнями?
— Это все геи, — успокоил меня Поль. — Большие ее поклонники, поэтому после шоу Жизель всегда подсаживается к ним. Для бизнеса от этого только польза. Они не только бросают деньги на сцену, когда она выступает, но в ее компании начинают заказывать бутылку за бутылкой.
Я взглянул на часы. Четверть третьего.
— И сколько она с ними просидит? Не забывай, в семь утра я должен быть в гараже. Поль пожал плечами.
— Все зависит от нее. Пока поклонники покупают шампанское, Жизель остается. Если народ не слишком раскошеливается, она уходит раньше.
— Так ее основная работа — раскручивать посетителей на шампанское? — спросил я.
Поль рассмеялся.
— Ох уж эти американцы. Это работа. И выполняют ее все девушки. Зато они знают, что их свободное время принадлежит им. В этом клубе с них не берут часть тех денег, которые они заработали на стороне, оказывая определенные услуги посетителям клуба.
— Но Жизель говорила, что дополнительных денег она не получает, потому что не оказывает этих самых услуг. Она все время с гомиками. Получается, что Жизель живет только на то жалованье, что ты ей платишь?
— Ей его хватает. У нее в мыслях только одно: скорее бы закончилась война, тогда она сможет вернуться домой.
— Если ей не нужен приработок, почему она хочет, чтобы я поселился в ее квартире?
— Жизель — девушка честная, а арендная плата очень высока. Я сказал ей, что она может жить в этой квартире просто так, но Жизель настояла на том, что будет мне платить.
— Она действительно хочет, чтобы я делил с ней квартиру? Или это твоя идея?
— Скажем так, идея наша общая, — улыбнулся Поль. — Жизель несколько раз видела тебя в клубе. Ты ей понравился. И мне ты понравился, пусть я и прежде всего бизнесмен. Я знаю, что ты не играешь в мои игры, но бизнес есть бизнес. Такое решение будет всем, в радость.
— Мне надо выпить. У тебя есть виски? — спросил я. — И все-таки не понимаю я вас, французов.
Поль заказал мне двойное виски с содовой. К тому времени, когда я осушил стакан, мне стало все равно, который теперь час. Наконец Жизель подошла к моему столику, и мы зашагали к нашей квартире. Оставалось лишь радоваться, что находилась она в трех кварталах от клуба. Без десяти четыре мы вошли в подъезд. Поднялись на пятый этаж. Жизель открыла дверь Я прямиком направился в свою комнату, не раздеваясь, упал на кровать и отключился.
