Фледа нашла миссис Герет в скромном номере; ее породистое лицо выглядело усталым — знак, как она доверительно обронила, напряжения, вызванного усилиями соблюдать осторожность, которую сохраняла для ее же, Фледы, пользы. В их отношениях укоренилась постоянная черта: старшая леди вынуждала младшую чуть-чуть кривить душой — давив на нее оказываемым доверием. Фледа с трудом соответствовала этому доверию, даже когда она в раннем порыве преданности обнаруживала способность горячо на него откликаться, а теперь, когда у нее появились свои тайны и обстоятельства, теперь, когда она не могла с такой же дерзновенностью, как это делала ее патронесса, все упрощать, у нее душа уходила в пятки. Даже в момент объятий Фледа чувствовала бремя, лежащее на плечах, так что ее настроение, скажем прямо, сильно испортилось, как только она спросила себя: что она вынесла из своего заветного уединения, чтобы выдерживать этот груз. Миссис Герет всегда высмеивала слабость, в ее приветствии чувствовались широта и великодушие, которое словно говорило: позор ущемленной совести! Что-то произошло — это Фледа видела; также она видела в браваде миссис Герет, которая, казалось, объявляла о полной перемене в ходе дел, непререкаемую уверенность в том, что здоровой молодой женщине происшедшее должно быть по вкусу. Приезд налегке заставил эту молодую женщину почувствовать себя сухой и черствой еще прежде, чем ее приятельница, заметив отсутствие вещей — правда, не с первого, а со второго взгляда, — выразила свое недоумение и сердито ей попеняла. Конечно же, она ожидала, что Фледа останется с ней.
Фледа сочла за наилучшее также прибегнуть к браваде, выказав ее с самого начала.
— Дорогая миссис Герет, я приехала подтвердить ваши ожидания, не тратя времени на долгие приготовления.
— В таком случае извольте заняться ими здесь! — Слова миссис Герет звучали крайне повелительно. — Вы едете со мной за границу!
«Вот тебе и раз!» — подумала Фледа.
— Нынче вечером… завтра? — улыбнулась она.
— На днях, как можно скорее. Ничего другого мне не остается. — У Фледы екнуло сердце: на какую из случившихся в последние дни перемен намекает миссис Герет. — Я уже все спланировала, — продолжала миссис Герет. — Я поеду самое малое на год. Начнем с Флоренции, устроимся там. Я, конечно, не рассчитываю, — добавила она, — что вам захочется провести со мной так много времени. Но это мы еще успеем решить. Оуэн присоединится к нам как только сможет, он сейчас не совсем готов, и ему не выехать вместе с нами. Но я уверена: такое путешествие — именно то, что ему нужно. Тут и перемена обстановки, и перерыв в обычных его занятиях.
Фледа слушала; она ничего не понимала.
— Как вы добры ко мне! — только и вымолвила она. Нарисованная миссис Герет картина вызывала столько вопросов, что она не знала, с какого начать. Она задала тот, который первым пришел на язык:
— Что, мистер Герет сам согласился составить нам компанию?
Мать мистера Герета в ответ расплылась в улыбке, но Фледа знала, что улыбка эта — молчаливое неодобрение той форме, в какой она упомянула ее сына. Она всегда называла его «мистером Оуэном» и теперь, проявив излишний такт, как бы отказывалась от этого права. Поведение миссис Герет напомнило Фледе, с каким видом она встретила оцепенелый взгляд своей гостьи, застывший при виде Рикса, заставленного трофеями Пойнтона.
— О, если вы ответите согласием за него, этого будет вполне довольно, — сказала она.
И, стоя от Фледы на расстоянии вытянутой руки, положила ладони ей на плечи, словно обуреваемая желанием дружески по ним похлопать, а в глубине ее сияющих глаз Фледа различала что-то темное и беспокойное.
— Ах вы, гадкая, лживая девчонка! Почему ничего мне не сказали?
Тон смягчал жесткость слов, и ее гостья почувствовала, что ею довольны, как никогда прежде. Это было частью большой взятки, чем-то вроде солидной купюры, сунутой в руку Фледы, которая могла лишь шарить в пустом кармане.
— Вы, надо полагать, уже в Риксе всё знали, но отрицали — начисто отрицали. Потому-то я и говорю — гадкая, лживая девчонка.
И потому-то, надо полагать, она еще раз чуть ли не силой ее поцеловала.
— Помилуйте! Прежде чем отвечать, надо же знать на что, — взмолилась Фледа.
Миссис Герет посмотрела на нее, и в глазах ее вновь появилось что-то жесткое.
— Будет, будет. Вы уже показали, какая вы скромница. Но если он без памяти влюблен в вас, неужели нужно ждать, чтобы я вам об этом сообщила?
— Он сообщил это вам, дорогая миссис Герет?
Дорогая миссис Герет расплылась в сладостной улыбке:
— Каким образом, когда при наших отношениях мы общаемся исключительно через вас, а вы, с вашими завиральными идеями, все скрываете?
— Разве он не ответил на письмо, в котором вы известили его, что я в городе?
— Ответил, и еще как! Тут же помчался к вам.
Решительный отпор, с каким миссис Герет приняла брошенный намек, не оставлял места для проявления недовольства, да и при чувстве ответственности, всегда владевшем Фледой, а теперь особенно сильно, все обиды побледнели. У нее не было желания выступать с жалобами; все, что она могла, учитывая тайну, которую хранила, — задать вопрос:
— Откуда же вы пришли к мысли, что ваш сын…
— Готов на все, лишь бы заполучить вас? — перебила ее миссис Герет. — Меня посетила миссис Бригсток.
У Фледы от удивления округлились глаза.
— Она приезжала в Рикс?
— На следующий день после того, как застала Оуэна у ваших ног. Ей все известно.
Фледа печально покачала головой; она была так потрясена, что даже не пыталась это скрыть. Непостижимого визита миссис Бригсток, по простодушию равного разве только визиту Оуэна, она не учла.
— Есть многое, что ей неизвестно, — только и сказала она.
— Ей известно, что он пойдет на все, чтобы жениться на вас.
— Этого он ей не говорил, — заявила Фледа.
— Нет, ей не говорил, но говорил вам. Что много лучше! — рассмеялась миссис Герет. — Деточка моя, — продолжала она в манере, поразившей Фледу какой-то неосознанной вульгарностью, — не старайтесь казаться лучше, чем вы есть. Уж я-то знаю, какая вы. Недаром с вами пуд соли съела. Вы вовсе не такая уж святая. Бог мой, за кого бы вы посчитали меня в мои лучшие дни! Но вам же, глупышке, все это, к счастью, нравится. Вы же, душечка моя, от страсти белее мела! Как раз такая, какой мне и хотелось видеть вас. Право, хоть убейте меня, не пойму, чего тут стыдиться. — И с еще большей многозначительностью, с видом, показавшимся Фледе весьма странным, добавила: — Все замечательно.
— Я виделась с ним всего дважды, — сказала Фледа.
— Всего дважды? — продолжала улыбаться миссис Герет.
— В первом случае у папы, о чем вам рассказала миссис Бригсток, и еще раз у Мэгги.
— Ваши дела касаются вас двоих, и, на мой взгляд, вы, бедняжки, с ними отменно справляетесь, — проговорила миссис Герет с изысканным юмором. — Не знаю, что течет в ваших жилах, но вы до абсурда преувеличиваете трудности. Право, всему есть предел, и когда вы оба окажетесь вместе со мной за границей… — Она запнулась, словно от избытка мыслей; о том, что, возможно, произойдет за границей, когда они вместе окажутся там с нею, оставалось только домысливать по тому, как весело она потирала руки.
От этого жеста веяло такой верой в исполнение обещанного, что на какое-то мгновение ее собеседница ей поддалась. Однако пока еще ничего не подтверждало непреклонной убежденности, владевшей миссис Герет; визит леди из Уотербата лишь наполовину ее объяснял.
— Не удивительно ли, — спросила почтительно Фледа, — что миссис Бригсток решила искать помощи у вас?
— Никогда не надо удивляться заблуждениям отпетых дураков, — отрезала миссис Герет. — Если бы корове понадобилось выбрать верный ход, ей в голову пришла бы та же счастливая мысль. Миссис Бригсток пришла «поговорить» со мной.
Фледа на мгновение задумалась.
— Она и ко мне с тем же приходила, — честно призналась Фледа. — Но неужели она рассчитывала на вас, зная, что вы с самого начала были ярой противницей этого брака?
— Она не знала, что я хочу вас, моя дорогая. Поразительно, при том неистовстве… той кричащей гласности, с какой я заявляла о моих предпочтениях. Но она глупа, как сова… и совершенно не ощущает вашего обаяния.
Фледа почувствовала, что краснеет, но постаралась улыбнуться.
— И вы ей прямо так и сказали? Дали понять, что хотите меня?
— За кого вы меня принимаете? Я не была такой ослицей.
— Чтобы не раздражать Мону? — предположила Фледа.
— Чтобы не раздражать Мону, естественно. Нам пришлось двигаться по узкой стезе, но, слава Богу, мы наконец выходим на простор!
— Что вы называете «простором», миссис Герет? — осведомилась Фледа и, не получая ответа, добавила: — Вы знаете, где сейчас Оуэн?
