— Моя сестра не шарик для пинг-понга!
— Не злись, Брэд. Теперь ты можешь уезжать с чистой совестью.
— Я не собираюсь уезжать.
— Ну, не знаю. Присцилла думала, что собираешься.
— Я собираюсь немедленно поехать и привезти ее обратно.
— Брэд, ну не будь же таким глупым. Ей гораздо лучше в Ноттинг-Хилле. Я сегодня на вечер пригласила к ней доктора. Оставь ты ее хоть на некоторое время в покое.
— У тебя был сегодня утром Арнольд?
— Да, он заезжал навестить меня. Почему ты спрашиваешь таким многозначительным тоном? Его очень расстроила твоя злобная рецензия. Зачем было показывать ему? Зачем причинять страдания просто так, без надобности? Тебе бы едва ли понравилось, если бы кто-нибудь поступил так с тобой.
— Значит, он приходил поплакать тебе в жилетку?
— Нет. Он приходил обсудить деловой проект.
— Деловой проект?
— Да. Мы планируем войти компаньонами в одно дело. У меня уйма свободных денег, у него тоже. В Иллинойсе я не все время проводила в дамском клубе. Мне приходилось помогать Эвансу в делах. Под конец я просто вела его дела. И здесь я тоже не собираюсь бездельничать. Хочу открыть галантерейную торговлю. Вместе с Арнольдом.
— Почему ты не говорила мне, что ты еврейка?
— Ты никогда не спрашивал.
— Значит, вы с Арнольдом собираетесь вместе заняться коммерцией? И как к этому отнесется Рейчел, вам не приходило в голову задуматься?
— Я не домогаюсь любви Арнольда. И вообще, по-моему, кому бы говорить об этом, но не тебе.
— Почему?
— Разве ты не домогаешься Рейчел?
— Откуда ты взяла?
— Рейчел сказала Арнольду.
— Рейчел сказала Арнольду, что я ее домогаюсь?
— Да. Они хохотали до упаду.
— Ты лжешь, — сказал я. И вышел из комнаты.
Кристиан крикнула мне вдогонку:
— Брэд, прошу тебя, будем друзьями!
Я подошел к входной двери — то ли затем, чтобы немедленно ехать за Присциллой, то ли чтобы сию же минуту избавиться от Кристиан, и тут зазвонил звонок. Я сразу же распахнул дверь. Это был Арнольд.
Он улыбнулся заранее приготовленной иронически-сокрушенной улыбкой. Я сказал:
— Ваша компаньонша здесь.
— Так она вам сказала?
— Да. Вы открываете галантерейную торговлю. Входите.
— Привет, дружок! — окликнула его у меня из-за спины Кристиан. Они весело и шумно пошли в гостиную, и я, мгновение поколебавшись, вошел вслед за ними. Кристиан надевала туфли, стоя посреди комнаты в очень красивом полотняном платье исключительно яркого зеленого цвета. Теперь мне было, конечно, заметно, что она еврейка: этот изогнутый умный рот, этот хитрый закругленный нос, затененный змеиный глаз. Она была так же красива, как ее платье, — царица израильская. Я спросил Арнольда:
— Вы знаете, что она еврейка?
— Кто? Кристиан? Конечно. Знаю с первого дня знакомства.
— Откуда?
— Спросил.
— Брэд думает, что у нас с вами роман, — сказала Кристиан.
— Слушайте, — обратился ко мне Арнольд, — между мной и Крис нет ничего, кроме дружбы. Вам знакомо такое понятие, правда?
— Между мужчиной и женщиной дружба невозможна, — сказал я. Я это только что, во внезапном озарении, со всей ясностью понял.
— Возможна, если они достаточно разумные люди, — возразила Кристиан.
— Женатые люди не могут заводить друзей, — настаивал я. — Это уже измена.
— О Рейчел можете не беспокоиться, — сказал Арнольд.
— Представьте себе, беспокоюсь. И очень даже. Особенно когда увидел ее на днях с синяком под глазом.
— Я не подбивал ей глаз. Это вышло случайно. Я же вам объяснил.
— Прежде чем мы продолжим, — сказал я, — будьте добры, попросите вашу компаньоншу, которая только что вторично выкрала мою сестру, покинуть этот дом.
— Я уйду, — сказала Кристиан. — Только сначала произнесу маленькую речь. Мне очень жаль, что все так получилось, ей-богу. Но, честное слово, ты живешь в фантастическом мире, Брэд. Я была очень взволнована, когда вернулась в Англию, и я прямо явилась к тебе. Другой бы мужчина был польщен. Мне хоть и за пятьдесят, но списывать в тираж меня еще рано. Я получила на пароходе три предложения руки и сердца, и все — от людей, которые не знали, что я богата. Да и что дурного в богатстве? Это привлекательное свойство. Богатые приятнее, спокойнее, уравновешеннее. Я — довольно выгодная партия. И я пришла прямо к тебе. Но случилось так, что у тебя я познакомилась с Арнольдом, мы разговорились, он задавал вопросы, я была ему интересна. Это и есть залог дружбы, и мы с ним стали друзьями. У нас дружба, а не роман. Зачем он нам? Мы слишком разумные люди. Я не девочка в короткой юбчонке, ищущая сильных ощущений. Я чертовски умная женщина, которая хочет остаток жизни прожить в свое удовольствие, понимаешь? Я хочу удовольствия и счастья, а не пошлой чувственной неразберихи. Уж как-нибудь я знаю собственные потребности. Там, в Иллинойсе, я много лет ходила к психоаналитикам. У меня глубокая потребность в дружеских отношениях с мужчинами. Я люблю помогать людям. Да знаешь ли ты, что помогать людям — огромное удовольствие? Я любопытна. Мне хочется знать как можно больше людей, разбираться в их внутренних побуждениях. А вовсе не ввязываться в нечистоплотные, тайные драмы. Я намерена жить в открытую. И у нас с Арнольдом все в открытую. Ты просто ничего не понял. Я хочу, чтобы мы с тобой были друзьями, Брэд. Хочу дружбой искупить прошлое, стремлюсь к искупительной любви…
Я застонал.
— Можешь не издеваться надо мною, я говорю серьезно, я понимаю, конечно, что выгляжу смешно…
— Отнюдь нет, — сказал я.
— Женщины моего возраста сплошь и рядом выглядят по-дурацки, когда говорят всерьез, но в каком-то смысле, поскольку нам мало что осталось терять, мы, наоборот, умнее. И так как мы — женщины, наше дело — помогать людям, дарить тепло, заботу. Я вовсе не пытаюсь тебя поймать или загнать в угол. Я просто хочу, чтобы мы еще раз поближе узнали друг друга и, может быть, узнав, стали бы лучше друг к другу относиться. Я много тяжелых минут пережила там, в Иллинойсе, с каждым днем отдалялась от бедного Эванса и все время вспоминала, сколько у тебя накопилось обид и как ты все время считал, что я на тебя наседаю, и, может быть, так оно и было, я не защищаюсь. Но только я стала с тех пор умнее и, может быть — так я надеюсь, — немного лучше. Ну почему бы нам с тобою не встретиться как-нибудь, не потолковать о прежних временах, о нашем браке…
— Который, как я понимаю, ты уже обсудила с Арнольдом.
— Ну а что ж тут такого? Естественно, он интересовался, я ничего не скрывала. Это не запретная тема, почему бы мне и не обсудить ее? По-моему, нам с тобой надо поговорить откровенно, начистоту и раз и навсегда облегчить душу. Я знаю, что мне, например, это было бы очень полезно. Скажи, ты когда-нибудь обращался к психоаналитику?
— К психоаналитику?! Конечно, нет!
— Напрасно ты так уж уверен, что тебе это не нужно. На мой взгляд, ты совсем запутался и нуждаешься в помощи.
— Пожалуйста, попросите вашу приятельницу уйти, — обратился я к Арнольду. Он улыбнулся.
— Ухожу, Брэд, ухожу. Знаешь что? Ты мне сейчас ничего не отвечай, а просто подумай. Я прошу тебя, умоляю нижайше — слышишь? нижайше — выбрать время и как-нибудь поговорить со мной, поговорить серьезно, по душам, о нашем прошлом, о том, что у нас с тобой было не так. И не ради тебя, а потому, что в этом нуждаюсь я. Вот и все. Ты подумай, хорошо? Пока.
Она направилась к двери. Я сказал:
— Минутку. Тому, кто много лет ходил к психоаналитику, это может показаться грубым, но ты мне неприятна, и я не хочу тебя видеть.
— Я понимаю, тебе страшно…
— Ничего мне не страшно. Просто ты мне не нравишься. Ты принадлежишь к породе вкрадчивых поработительниц, которых я не выношу. Простить тебя я не могу и видеть тебя не желаю.
— Вероятно, это классический случай любви-ненависти…
— Никакой любви. Только ненависти. Будь честной и пойми это, раз уж ты такая умная. И вот еще что. Сейчас я поговорю с Арнольдом, а потом приеду за сестрой, и на этом всякие отношения между мною и тобой кончаются.
— Послушай, Брэд, мне, пожалуй, надо тебе сказать еще одну вещь. Я, по-моему, поняла тебя…
— Убирайся вон. Или ты ждешь, чтобы я применил силу? Она весело расхохоталась, обнажив белые зубы и красный язык.
— Ого! Это еще что должно значить, а? Только осторожнее, я ведь обучалась приемам карате в дамском клубе. Ну ладно, прощайте. Но ты все-таки обдумай то, что я тебе говорила. Зачем сознательно избирать ненависть? Почему бы, разнообразия ради, не избрать удовольствие и хорошие отношения? Ну ладно, ладно, ухожу. Пока!
Она вышла, стуча каблучками, и я слышал, как она смеялась, закрывая за собой парадную дверь.
Я повернулся к Арнольду:
— Не знаю, что вы думаете про Рейчел и…
— Брэдли, я ведь не нарочно ударил Рейчел, я знаю, я виноват все равно, но это получилось случайно. Вы не верите мне?
