Море
Душа томится в вихрях света;
Мне душен воздух городской;
И я, оставя за собою
Заботы, пыль и тесноту,
Спешу на дикий берег моря —
На зов понятной мне мечты…
Я вижу синее пространство
В его роскошной широте;
И мне повеял ветер свежий,
Как будто с родины моей!
Златое сердце утопало
В волнах багряных облаков,
И флаги алые ходили
Под дымным синевом небес;
И я увидел, как знакомца,
Долину влаги голубой;
И необъятное пространство
Так нравилось моей душе,
Как будто что-то ей родное…
Не знаю… или, может быть,
И знаю… но могу ль сказать
Языком скудным человеков
О том, чей дивный образ нам —
Необозримое пространство!
И почему к себе всегда
Манит фантазию поэта
Румянцем блещущая даль?..
Я слушал плеск валов шумящих
И в беспредельность улетал:
Она была мне как свобода,
Когда она в волшебных снах
Приснится узнику младому…
Я, сладкой свежестью дыша,
Как будто молодел душою;
И, томность светской суеты
Стряхнув с себя, как пыль градскую,
Я весь как обновленный стал!
Но звезды вечера зажглися,
И с легкой ношей сладких чувств
Я крался сквозь толпы народа,
Робея счастье обронить…
Ах, если б в шуме сих кипящих
Расчетов, выгод и страстей,
Где сохнет сердце, вянут чувства,
Ах, если б век я был так свеж
И так в восторгах беспределен,
Как ты, кого теперь пою,
Долина моря голубая!
<1825>
Приди, о ночь! приди ко мне,
Как на условное свиданье!
Пусть гаснет пылкое страданье
В твоей прохладной тишине!
Ты, сизою своей одеждой
Окутав бедную постель,
Уложишь спать меня с надеждой…
Я сплю… И тайная свирель
Играет где-то дивны звуки:
И не она ль манит мечты?
И не она ль отводит муки?
Кто вас, воздушны красоты,
В приют тоски моей сзывает?
Кто там природу украшает
В моих заплаканных глазах?
Каких небес я вижу своды?
Картины счастья и свободы,
Лимон и лавры на холмах…
На шум вломился с суетою,
И прочь с очей мечты и лень…
Опять идет мой грустный день
С своей несносной долготою…
1825
Густая рожь стоит стеной!
Леса вкруг нивы, как карнизы,
И всё окинул ветер сизый
Полупрозрачной пеленой…
Порою слышны отголосья
Младых косцов и сельских жнищ;
Волнами зыблются колосья
Под пылкой ясностью зарниц;
И жатва, дочь златого лета,
Небесным кормится огнем,
И жадно пьет разливы света,
И зреет, утопая в нем…
Так горний пламень вдохновенья
Горит над нивою души,
И спеет жатва дум в тиши,
И созревают песнопенья…
<1826>
Не слышно шуму городского,
В заневских башнях тишина!
И на штыке у часового
Горит полночная луна!
А бедный юноша! ровесник
Младым цветущим деревам,
В глухой тюрьме заводит песни
И отдает тоску волнам!
«Прости, отчизна, край любезный!
Прости, мой дом, моя семья!
Здесь за решеткою железной —
Уже не свой вам больше я!
Не жди меня отец с невестой,
Снимай венчальное кольцо;
Застынь мое навеки место;
Не быть мне мужем и отцом!
Сосватал я себе неволю,
Мой жребий – слезы и тоска!
Но я молчу, – такую долю
Взяла сама моя рука.
Откуда ж придет избавленье,
Откуда ждать бедам конец?
Но есть на свете утешенье
И на святой Руси отец!
О русский царь! в твоей короне
Есть без цены драгой алмаз.
Он значит – милость! Будь на троне
И, наш отец, помилуй нас!
А мы с молитвой крепкой к Богу
Падем все ниц к твоим стопам;
Велишь – и мы пробьем дорогу
Твоим победным знаменам».
Уж ночь прошла, с рассветом в злате
Давно день новый засиял!
А бедный узник в каземате
Все ту же песню запевал!..
<1826>
Куда спешишь так торопливо,
Звезда, красавица небес?
Здесь ясно зеркало залива
И свеж и ароматен лес!
Сады цветут у нас душисто!
И от златых твоих лучей
В долинах бисер серебристый
Горит в безмолвии ночей…
Куда ж спешишь так торопливо,
Звезда, красавица небес?
Потускнет зеркало залива
И потемнеет свежий лес…
Но ты спешишь с полей эфира;
Увы! неодолим закон!..
Так и для нас, моя Эльмира!
Ни слез поток, ни сердца стон
Не отведет часа разлуки;
Настанет день, удвоит муки…
Пойду с тоской моей туда,
Где ты, прекрасная, гостила;
Но ты, души моей звезда!
Ты мне надолго отсветила!..
Взойдет опять звезда небес!
Опять заливы засветлеют,
И сквозь цветущий дол и лес
Роскошным шепотом повеют
С душистой негой ветерки…
Но, полный всё моей тоски,
Я не пойду на праздник мира!
И тихо мне простонет лира:
«Зачем идти тебе туда?
Где милой нет – там свет могила!
Увы! души твоей звезда
Тебе надолго отсветила!»
<1826>
Сегодня вихорь парус рвет;
И вал на отмель лодку бьет;
И гром над безднами ревет;
И молния пловцу в глазах ресницы жжет…
А завтра – ни грозы, ни бури:
Погода… мир… и тишина,
Под круглым куполом небесныя лазури
Светлеет моря глубина…
Для нашей жизни нет картины сей вернее,
И – утро вечера бывает мудренее.
<1826>
Спокойны спящие морей заливы,
Как синее стекло;
Уже сошли часы покоя молчаливы,
И небо светлые огни свои зажгло…
Горит росою сад душистый
Под легкой завесой теней,
И долго свищет меж ветвей
Любовник розы голосистый…
И мимолетный, сладкий сон
Навел на вежды мне златой покров дремоты
И отмахнул крылом заботы,
И веял на душу мечтой прелестной он…
Я спал… но сердце пробудилось
И к жизни ожило иной,
И, как дитя в объятия к родной,
Тоскуя, из груди просилось…
Мне что-томилое, бывалое явилось!
Я вздрогнул… грудь была унынием полна,
И растворились сердца раны…
Уже сливалися волнистые туманы
И раскрывалася цветущая страна…
Но мне нерадостен весенний сад природы,
Ни аромат младых цветов:
Мне вспомянулися во сне минувши годы
И прежняя любовь…
Я видел милую, как легкий призрак
зыбкий,
Я слышал звук знакомых мне речей,
И, пробудясь, я всё ищу ее улыбки
И голубых ее очей…
<1826>
Над серебряной водой,
На златом песочке
Долго девы молодой
Я берег следочки…
Вдруг завыло в вышине,
Речку всколыхало;
И следов, любезных мне,
Будто не бывало!..
Что ж душа так замерла?
Колокол раздался…
Ах, девица в храм пошла:
С ней другой венчался…
<1826>
Приближение господа любви
Когда ты близишься, душа моя пылает
И всё во мне от радости дрожит;
И кровь, как горный ключ, кипит,
И мозг в костях моих играет.
Что ж ты несешь с собой, творец и бог миров?
Какое нищему таинственное благо?
Ты окропил уста какою сладкой влагой?..
Я узнаю… то ты и то… твоя любовь!..
Между 9 марта – 31 мая 1826
И мыслью о тебе все помыслы светятся,
И именем твоим уста услащены!
И силы слабого тобой одним крепятся,
И траты все мои в тебе возвращены!
Да зацвету я вновь под промыслом святым,
Как пальма свежая у нильского протока,
Под небом сладостным Востока,
Прекрасной Африки под солнцем золотым!
В глуши, разбитая, былых градов стена
Стоит одна, развалиной на пуще,
Но обвивается зеленым, свежим плющем,
Как животворная коснется к ней весна.
О, будь моей весной, всеблагодатный царь!
Да я, покинутый, как мертвый,
Воскреснув, воскурюсь тебе угодной жертвой,
Как древний, на степях отысканный алтарь!
Между 9 марта – 31 мая 1826
О ты, создавший дни и веки,
Чьи персты солнца свет зажгли!
Твои лазоревые реки
Бегут, как пояса земли!
И, под густым покровом ночи,
На лов выходит дикий зверь,
Доколь заря, отверзши дверь,
Осветит человеков очи.
И утра в ранние часы
Всё дышит радостью святою:
И кедр, одетый лепотою,
И капля светлая росы.
Между 9 марта – 31 мая 1826
Уже душистей стали ели,
И пахнет в воздухе смолой;
Уже луга зазеленели,
И мох кудрится над скалой.
Разделись синие заливы,
И лодки ходят по реке;
Уже заколосились нивы,
И слышно стадо вдалеке…
И воздух полон тишиною,
И как им сладостно дышать!
Так сердце с жизнью неземною
Вдыхает неба благодать.
Между 9 марта – 31 мая 1826
