Ознакомительная версия.
— Вам следует отдохнуть.
— Думаете, я смогу?
Доктор Хендрикс улыбнулся:
— Пожалуй, нет.
Когда вернулся хозяин дома, она уже оделась. Доктор описал ему ее состояние и добавил:
— Завтра я заеду.
— Спасибо, — сказал Голт. — Счет пришлите мне.
— Ни в коем случае! — возмутилась Дагни. — Я сама его оплачу.
Мужчины переглянулись с усмешкой, словно услышав похвальбу нищего.
— Обсудим это позже, — сказал Голт.
Доктор Хендрикс ушел, и Дагни попыталась встать, хромая, держась за мебель. Голт поднял ее, отнес на кухню и усадил за накрытый на двоих стол.
Увидев кипящий на плите кофейник, два стакана апельсинового сока, толстые керамические тарелки, блестящие в лучах солнца на чистом столе, она ощутила голод.
— Когда вы спали и ели последний раз? — спросил Голт.
— Не знаю… я обедала в поезде с… с бродягой, — чуть не брякнула она и услышала какой-то отчаянный голос, умолявший ее бежать, бежать от мстителя, который не станет ее преследовать — мстителя, сидевшего напротив нее со стаканом апельсинового сока в руках. — Не знаю… кажется, много веков назад, на другой планете.
— Как получилось, что вы стали преследовать меня?
— Я приземлилась в аэропорту Элтона, когда вы взлетали. Один человек сказал мне, что Квентин Дэниелс улетел с вами.
— Помню, как ваш самолет заходил на посадку. Но это был единственный раз, когда я о вас не думал. Я полагал, что вы едете поездом.
Глядя на него в упор, она спросила:
— Как прикажете это понимать?
— Что?
— Единственный раз, когда вы не думали обо мне.
Голт не отвел взгляда; Дагни увидела характерную для него мимику: гордые, упрямо сложенные губы изогнулись в легкой улыбке.
— Как хотите, — ответил он.
Она чуть помолчала, лицо ее стало суровым. А в голосе звучало обвинение:
— Вы знали, что я еду за Квентином Дэниелсом?
— Да.
— И примчались раньше, чтобы не дать мне встретиться с ним? Чтобы нанести мне поражение — прекрасно зная, что оно будет означать для меня?
— Конечно.
Дагни отвела взгляд и промолчала. Голт поднялся, чтобы закончить готовить завтрак. Она наблюдала, как он, стоя у плиты, жарит гренки и яичницу с беконом. Работал он с уверенным, непринужденным мастерством, но это было мастерство другой профессии; руки его двигались с четкостью машиниста, передвигающего рычаги управления. Она внезапно вспомнила, где уже видела такое же виртуозное и ненужное мастерство.
— Научились этому у доктора Экстона? — спросила она, указывая на плиту.
— Да, помимо всего прочего.
— Он учил вас тратить время, ваше время, — она не могла сдержать негодующей дрожи в голосе, — на такую работу?!
— Я тратил время и на гораздо большие пустяки.
Когда он поставил перед ней тарелку, она спросила:
— Где вы взяли продукты? Здесь есть продовольственный магазин?
— Лучший на свете. Принадлежит Лоуренсу Хэммонду.
— Что?!
— Лоуренсу Хэммонду, из «Хэммонд Карс». Бекон с фермы Дуайта Сандерса — из «Сандерс эркрафт». Яйца и масло от судьи Наррангасетта — из Верховного суда штата Иллинойс.
Дагни злобно посмотрела на тарелку, словно боясь коснуться ее.
— Это самый дорогой завтрак, какой у меня когда-либо был, учитывая стоимость времени повара и всех остальных.
— С одной стороны — да. Но с другой — самый дешевый, потому что никакая часть его не ушла к грабителям, которые заставили бы вас платить за него из года в год и в конце концов бросили голодать.
После долгого молчания она спросила простодушно, чуть ли не с завистью:
— Что вы все здесь делаете?
— Живем.
Дагни еще ни разу не слышала, чтобы это слово звучало так убедительно.
— А что у вас за служба, место, должность, чин… не знаю, как и назвать? Ведь Мидас Маллиган сказал, что вы работаете здесь.
— Пожалуй, я мастер на все руки.
— Что-что? Простите, не поняла.
— Меня вызывают, когда выходит из строя какое-то оборудование — к примеру, в системе энергоснабжения.
Дагни поглядела на него и внезапно подскочила, невольно бросив взгляд на электрическую плиту, но боль в ноге заставила ее снова сесть.
Голт усмехнулся:
— Да-да, и это тоже, только успокойтесь, а то доктор Хендрикс вернет вас в кровать.
— Система энергообеспечения… — сдавленно произнесла она, — энергетическая система здесь… работающая на вашем двигателе?
— Да.
— Он построен? Действует?
— Он готовил вам завтрак.
— Я хочу видеть его!!!
— Не стоит калечиться, чтобы посмотреть на плиту. Это обыкновенная электрическая плита, только эксплуатация ее примерно в сто раз дешевле. И это все, что вы сможете увидеть, мисс Таггерт.
— Вы обещали показать мне долину.
— Долину покажу. Но генератор — нет.
— Ладно. А остальное — сейчас, как только покончим с завтраком?
— Если хотите и если способны двигаться.
— Способна.
Голт встал, подошел к телефону и набрал номер.
— Алло, Мидас?.. Да… Он был? Да, у нее все в порядке… Дашь мне машину на сегодня?.. Спасибо. Да, по обычной ставке, двадцать пять центов… Пришлешь ее сюда?.. Слушай, а нет ли у тебя случайно какой-нибудь трости? Она ей потребуется… Сегодня вечером? Да, пожалуй. Мы будем. Спасибо.
Он положил трубку. Дагни изумленно смотрела на него.
— Насколько я поняла, мистер Маллиган — которому принадлежит около двухсот миллионов долларов, — будет брать с вас двадцать пять центов за пользование машиной?
— Совершенно верно.
— Господи, неужели он не может дать ее вам просто так, в виде любезности?
Голт поглядел на Дагни, так, чтобы она непременно заметила и верно оценила его холодную усмешку.
— Мисс Таггерт, — заговорил он, — у нас в этой долине нет ни законов, ни правил, ни каких-то официальных организаций. Мы приехали сюда, потому что хотим отдохнуть. Но есть определенные обычаи, которые мы все соблюдаем, так как прекрасно понимаем, от чего именно хотим отдохнуть и от чего наш отдых зависит. Поэтому сразу предупреждаю вас, что в этой долине одно слово находится под запретом: слово «дай».
— Прошу прощения, — сказала она. — Вы правы.
Он снова налил ей кофе и протянул пачку сигарет.
Беря сигарету, она улыбнулась: на ней был знак доллара.
— Если к вечеру не очень устанете, — сказал Голт, — Маллиган приглашает нас на ужин. Там будет несколько гостей, с которыми, полагаю, вы захотите встретиться.
— О, конечно! Я не устану. Думаю, никогда больше не буду уставать.
Когда они позавтракали, Дагни увидела, как перед домом остановилась машина Маллигана. Водитель выскочил, побежал по дорожке и ринулся в комнату, даже не задержавшись, чтобы позвонить или постучать. Она не сразу поняла, что этот пылкий, запыхавшийся, растрепанный молодой человек — Квентин Дэниелс.
— Мисс Таггерт, — воскликнул он, — прошу меня простить! — Искренняя вина в его голосе противоречила радостно-взволнованному выражению лица. — Раньше я никогда не нарушал слова! Оправдания этому нет, я не могу просить у вас извинений и знаю, вы не поверите мне, но правда заключается в том, что я… я забыл!
Она взглянула на Голта.
— Я вам верю.
— Я забыл, что обещал ждать, забыл обо всем — вспомнил лишь несколько минут назад, когда мистер Маллиган сказал, что вы разбились здесь на самолете, тут я понял, что это моя вина, и если с вами что-то случилось. О Господи, вы целы?
— Да. Не беспокойтесь. Присаживайтесь.
— Я не представляю, как можно забыть о честном слове. Не знаю, что со мной случилось.
— Зато я знаю.
— Мисс Таггерт, я несколько месяцев работал над той гипотезой, и чем дальше, тем более безнадежной она мне представлялась. Я провел в лаборатории два последних дня, пытаясь решить математическое уравнение, казавшееся тупиковым. Думал, что скорей умру у грифельной доски, но не сдамся. Когда он вошел, время было уже позднее. Кажется, я его даже не заметил. Он сказал, что хочет поговорить со мной, я попросил его подождать и продолжал работать. Думаю, просто забыл о его присутствии. Не знаю, сколько он простоял, наблюдая за мной, но помню, как он протянул руку, стер с доски все мои цифры и написал одно краткое уравнение. И тут я заметил его! Потом вскрикнул — это не было полным решением проблемы двигателя, но было путем, которого я не видел, о существовании которого не подозревал, но я понял, куда он ведет! Помню я воскликнул: «Откуда вы можете это знать?» — И он ответил, указывая на фотографию вашего двигателя: «Я тот, кто его сделал». И больше я ничего не помню, мисс Таггерт, я забыл даже о собственном существовании, потому что мы заговорили о статическом электричестве, преображении энергии и этом моторе.
— По пути сюда мы все время твердили о несовершенстве современной физики и связанных с этим проблемах, — сказал Голт.
Ознакомительная версия.
