А наши старики!.. Они согласны… точно, подводные лодки, огоньки… они ждут разрешения пройти в Северное море… ожидают сигнала… а наш поезд, наши платформы тоже ожидают сигнала?… Совершенно верно! «Отбой» тревоги… ждем!.. Сирены… я совсем не слышу гудения самолетов… однако же мост – цель для бомбардировщиков… но почему же они устремились туда лишь теперь, после четырех лет войны… у них вскоре возникнет потребность налаживать собственную торговлю… если они обречены выиграть… не сказал еще, что я думаю об этих двух стариках… прежде всего, они были заняты… особенно один, тот, что покрепче, он захотел побриться, и немедленно, воспользоваться тревогой и наличием чана с водой… у него все с собой: фонарь, маленькое зеркальце, бритва и два кусочка мыла… я вижу, как вытекает вода из очень широкого мятого брезентового рукава… у нас тоже такие есть… порядок!.. Он пытается пристроиться со своими причиндалами… все уже напились… он повесил зеркальце на борт платформы, на гвоздь… мы и малыши смотрим, как он намыливает щеки… и как раз в этот момент – сполохи, лучи зеленые!.. Отовсюду, брызнули из облаков… вы знаете… «предупредительные»… а затем обычные, «белые»… потом бомбы… вам очень крупно повезло, если вы никогда не испытывали ничего подобного… а мы – я уж и не знаю, в который раз… драма, обернувшаяся комедией, вернее, драматической комедией… Монмартр… Сартрувиль… Сен-Жан-д'Анжели[62]… Франкфурт… и так далее… Берлин… и здесь, в Медоне, двадцать пять лет спустя, вон там, возле дома, яма, воронка, весьма предательское углубление как раз перед воротами в сад, причем соседи в один голос обвиняют меня, обещая в скором времени вытурить из дома, написать заявление в префектуру, чтобы та приняла какие-то меры!.. О, я не иронизирую, я отдаю себе отчет, что Аттила с его выжженной землей просто мелюзга… что до меня – воронка – это мое место! Везде, где я появляюсь, все гибнет: и почва, и растения, и скотина… человеческие существа при виде меня теряют охоту жить, даже пить пиво, не могут ни есть, ни спать… вот так-то!.. Но думаю, что это весьма предательская яма перед воротами моего сада берет свое начало – знаю, мне не поверят! – от бомбардировки заводов Рено… я видел, я помню, мы жили тогда наверху, на Монмартре, а именно, на улице Жирардон, на углу, знаете ли, не у черта на куличках! Неважно, что через тысячу лет все белые станут желтыми «супербразильцами», неважно, какие катаклизмы потрясут Марс, Луну или Малую Медведицу, виновен все равно буду Я!.. Я к этому готов!..
О, в этом я не сомневаюсь, даю слово! Куда это я вас завел? Мы стояли на высоком откосе!.. Почти отвесном… припоминаете? Кильский канал… это канал с гигантскими крутыми берегами, скалы и травы… наш не очень старенький машинист задумал побриться, вы помните… мы напились из чана… он собирался прихорошиться… у него был фонарик и маленькое зеркальце… он их прицепил к бортику нашей платформы… pataclac!.. и тут все озарилось! Яркий свет! Ярче солнца!.. Прелюдия к светопреставлению!.. Точь-в-точь, как на Монмартре… в Берлине… в Цорнхофе… нам это знакомо… нет времени на раздумья… трр-ах! Началось!.. Сотрясение! Разводной мост, думаю я, сдвинулся… поднялся… и упал!.. И бак, полный воды!.. И старик, который брился!.. Вместе с баком? Его унесло!.. Отшвырнуло, я его до сих пор вижу… и его бритву раскрытую! И чан! Опрокинутый!.. Несколько взрывов подряд!.. Его унесло взрывной волной… десять… пятнадцать мин! Нас отбросило назад… на какой-нибудь метр… он, должно быть, где-то внизу… я полагаю, но смотреть не пойду… я уже говорил вам про эту высоту, прыжок примерно со второго этажа Эйфелевой башни… не первый раз… десять раз мы падали… но не с такой высоты!.. Везение! На этот раз!.. Несчастье лишь откладывается до следующего раза! Конечно, люди – большие оптимисты, особенно мне импонируют те, которым всегда выпадает козырная карта, здоровье и богатство… я на удачу не полагаюсь!.. Даже таков, как есть, страшно недоверчивый и ужасно осторожный, я вижу себя вовлеченным в различные неприятности самого разного калибра!.. Но о чем это я вам рассказывал?., два машиниста… и тот, что остался в живых, такой же старый, орет мне на ухо: «Надо спуститься!» Он хочет сказать, туда, вниз, откуда мы пришли… э-э, я не могу спуститься!.. Слишком слаб, черт подери, потратил очень много сил! А потом – дети, где они?… Они убежали на мост, проклятье! В эту катавасию!.. Ба-ах! Ба-бах! Опять взрывы огромной силы!.. Это не Blitz, не с пикирующего бомбардировщика, как у фрицев, но с огромной высоты, заоблачной… а наши бесстрашные малыши, они ничего не слышат, развлекаются… думаю, это налет «летающих крепостей», поставивших целью разрушить мост, канал и засыпать бомбами подводные лодки в укрытии… это – их цель, без сомнения… малыши ничего не боятся, наоборот, все их забавляет, они бегают, догоняют друг друга, устраивают потасовки и валятся один на другого при каждом взрыве! Все доставляет им радость… я наблюдаю у них умственный прогресс, это правда, с Бреслау они только и попадают что из одной бомбежки в другую… ничего удивительного, что Одиль больше не захотела возиться с ними… детство ее не интересовало… но в Гамбург, я убежден, «летающие крепости» вернулись… и эта времянка, деревянный вокзал! Я ору… что-то надо делать? Сперва поймать наших сопляков! Они снова удерут в это пекло!.. Глазеть… так думает и старикашка… он хочет идти с нами… но сперва просит у нас выпить… не воды из бачка, чего-нибудь другого! Он непростительно деликатный! Да еще в такой момент!.. Ба-ах! Ба-бах! Как они нас достают! Берега и канал иллюминированы разрывами… красные… зеленые… и эти фонтаны магния! Чтобы лучше видеть, мы буквально ослеплены… оба берега!.. Все изгибы ландшафта как на ладони! Что особенно впечатляет, так это взрывы… бомбы, взрывающиеся, расцветающие гигантскими зелеными цветами… красными и голубыми… скалы со всех сторон… они расцвечены… вдоль канала… красные, голубые, зеленые… цветы, метров десяти в диаметре… не меньше… это надо было видеть… не умею описать вам эти «ба-бах!» Представьте эхо между двух высоких откосов, будто огромный колокол… старикашка хочет идти с нами искать маленьких кретинов и надеется, может, жив его напарник, но только дайте ему выпить, и не из бачка!.. Чего-нибудь!.. Он знает, что у нас есть… ну, конечно, у нас есть!.. Полный брезентовый куль… но что там… Ром или медикаменты? Вакцина от оспы?… Я не могу с уверенностью сказать… аптека или бакалея?… Все еще задаюсь вопросом… во всяком случае, мы видели мертвеца за кассой, основательно выпотрошенного… с выпущенными кишками… аптекарь или бакалейщик?… Он не очень смердел, потому что было довольно холодно… вопрос с бутылками и пузырьками довольно серьезный, это мог быть фенол… все зависело от… я не узнаю… я не пробовал… черт возьми! Пусть рискнет старикашка!.. Там есть и штопор… даже два!.. Хорошо!.. Видно отлично, как днем, я говорил уже, и даже еще светлее, чем в разгар дня… они не смотрели на магний, а тот лился огненным водопадом! Должен сказать, что этот старый пройдоха с трудом держался на ногах, он старался не упасть, но от каждого взрыва его бросало из стороны в сторону, как при килевой качке, мне казалось, его вот-вот унесет, как и первого, ан нет! Он как-то удерживался… а налет продолжался!.. Если ВВС искали мост, то они уже его расколошматили, его больше не существовало… теперь их целью должны были стать подводные лодки… оставалось не так много работы, объекты располагались вдоль канала, там их база… я знаю, я рассказывал, растянулись на 99 километров, точно… Иду на риск и на четвереньках подползаю к настилу моста. Лили делает то же самое; оттуда видно, что оба берега все еще расцвечены пышными букетами… фиолетовыми… красными… желтыми… зрелище, которое мне никогда не забыть… как Большие маневры 1913-го, вся легкая кавалерия, тяжелая, драгуны, фуражиры и инженерные войска… сорок, пятьдесят эскадронов… лагерь Серкот, 1913-й… это надо видеть…
Я отвлекаюсь!.. К фактам!.. К фактам!.. Я вам говорил, что мост дрожал, вибрировал, подпрыгивал!.. И однако же это не хрупкий мост, это гигантская ажурная громада из балок и арок… вы скажете – это невозможно… но так было! И только из-за шквального ветра взрывов… стиль ригодона – вот что это было! И мы как завороженные созерцали грозную красоту бомбовых разрывов!.. Фиолетовые! Красные!.. Желтые!.. В глубине пропасти… конечно, на канале! Подводные лодки, должно быть, уже уничтожены!.. Вы говорите о шквальном напоре плотного воздуха… да уж… под его напором мы вот-вот закружимся в вальсе!.. Где же наши сопливые детки?… Повод не на шутку обеспокоиться! Они могли оказаться в центре смерча, созерцать черную бездну… они могли перейти по мосту, развлекаться на другой стороне, на другом берегу… и, что самое серьезное, эти сорванцы отличались не только глухотой, но и отсутствием страха перед чем бы то ни было, они привыкли и к бомбам, и грохоту взрывов, это случалось с ними не однажды, а добрую сотню раз!.. Ну, конечно же, нет! Они не перебрались на другую сторону! Они были на лестнице, я их видел, они бегали друг за другом, ловили друг друга… они затеяли игру, пытались столкнуть друг друга в пустоту… взрывы им не мешали, даже наоборот, можно сказать… я никогда не видел их такими веселыми… они подстраивали друг дружке каверзы… я же не мог заставить себя двигаться вперед, и Лили тоже… достаточно было увидеть, как мост приподымается вместе с рельсами и нашими платформами… и – хлоп! – снова падает… лучше сказать, все колышется… настоящие «американские горки»… если хотите… вполне естественно, что мы оглохли… как и малыши, волей-неволей… удары, сотрясения, бомбовые ураганы… никакое ухо не в состоянии выдержать, а голова, тем более моя, можете себе представить! Не хочу больше говорить об этом!.. О кирпиче тоже… а тот, другой старичок, я так и вижу его летящим в бездну… с открытой бритвой!.. Он собирался побриться… тот, что остался в живых, никуда не ушел… он пообещал… но сейчас он занят тем, что ищет себе пойло… стоя на коленях перед брезентом… я окликаю его… эй! Hier!.. Он показывает мне… издалека… зажатую в руке большую бутылку… даже две!.. Три!.. Вот уж наклюкается!.. Ну, ладно!.. Ба-ах! Ба-бах!.. Нет, он не хочет умирать. Ему страшно! Он делает знак, мол, мост слишком трясется… а как же мы?… Мы что, неуязвимы?… А наши маленькие сопляки, которые так весело развлекаются, разве им не страшно? Наш единственный машинист, видать, наложил в штаны и цокает зубами от страха… этот скот наклюкался в стельку… он, должно быть, наткнулся на киршвассер, вишневую водку… полагаю, она была в брезентовом куле… мы притащили ее с собой!.. И с каким трудом! Заметьте, я вовсе не хочу морализировать, но почему-то всегда выходит боком, когда делаешь кому-то добро, оно оборачивается против вас! Вы считаете, что поступили хорошо, и тут же осуждены! Оглянитесь вокруг себя повнимательней: самые низкие и грязные шарлатаны, вероломные предатели безо всякого труда достигают богатства и почестей… ба-ах! Ба-бах! Грохот прервал меня! Я здесь не для философствования… я должен двигаться дальше… север – моя любовь! Ах, но сперва разыскать нашу банду!.. Наших сопливых сорванцов!.. Я вам уже сказал… цок! Бац! Цок!.. Резкие дробные звуки… удары осколков о железо моста… это я слышу впервые… бомба рванула ниже, чем до сих пор… если они старались раздолбать мост, то это, вероятно, уже сделано… их целью должны были стать подлодки, там внизу… море Севера – Балтийское… я уже сказал, сто километров!.. Во всяком случае, я не ошибся, настоящий град осколков о переплетения мостовых балок… и эти шквальные порывы!.. ураганы налетают один за другим, сталкиваются друг с другом, здесь можно находиться только лежа плашмя… головы не поднять… даже глаз не открыть!.. Надо ждать, когда это закончится, вот и все… это закончится, всему приходит конец… мы шли на риск, малыши и не малыши, нельзя пробраться к перилам, даже на четвереньках… дальше – цистерны… за ними бездна… я же, который пересекал этот канал с востока на запад и обратно множество раз, должен был бы отдавать себе в этом отчет… надо оставаться распростертыми на земле до тех пор, пока не погаснут ракеты… потом они прекратят бомбардировку… конечно… могут вернуться на базу, чтобы пополнить бомбовый запас… это заняло бы не менее пяти-шести часов, пока они загрузятся бомбами и бутылками виски… мне немного знакомы их повадки и манеры… они появлялись – грохот и пламя!.. Одна волна! Две волны!.. Грохот повсюду!.. И – вз-з-з!.. Больше ничего!.. Ни одной бомбочки, никакого тебе магния!.. Черная мгла везде, ночь… это спасительная передышка! Но наш старик, второй… не унесло ли его вслед за первым?… Я оборачиваюсь! Я зову его… heil! Heil!.. Он обязательно ответит, даже если пьян… Los! Los! Он услыхал меня… в дорогу! В дорогу!.. Он согласен!.. Он понял!.. Он согласен выбираться отсюда, это ситуация – «спасайся, кто может!» Но наши маленькие кретины?… Если кто-то из них погиб, я ведь никогда этого не узнаю, я же их так и не сосчитал… и плевать: под ливнем осколков, фосфора и торнадо я не стану производить перепись!.. Допустим, что их двенадцать или пятнадцать… мальчики или девочки?… По их виду, они перетянуты веревками, упакованы в брезент и шерстяные тряпки, просто невозможно определить… девочки или мальчики?… А сейчас, к тому же, ночь… все, чего нам хотелось бы, Лили и мне, чтобы они к нам присоединились… чтобы они перешли через мост… это будет служить доказательством того, что, возможно, поезд смог бы пройти, что рельсы выдержат… перила и огромные балки сдвинуты, скручены, все это вызывает опасения… нет!.. Наши слюнявчики подходят, присоединяются к нам, они кажутся вполне довольными… даже радостными!.. А кругом тьма… я нащупываю одного, другого… быть может, кого-то недостает?… Они-то не могут сказать… нашего машиниста я видел летящим в воздухе, со своей бритвой… что касается малышей, то я вообще ничего не видел… второй машинист рядом… los! Los! Ору ему… чтобы он запустил дизель… я его не вижу, но убежден, что он набрался в дупель… он хотел утолить жажду он дорвался до наших пузырьков… он подходит совсем близко, от него разит, как из бочки… он сам не ведает, что болтает… что-то бессвязное, по-немецки… самое главное, он снимается с якоря и очень скоро! А малыши забираются на свои места! И Лили, и я, и Бебер… это сложно… к счастью, пьяница как-то управляется со своим инструментарием, своим дизелем… мне стоит труда забраться… не хочу вызвать у вас жалость, я просто сообщаю… ах, наконец!.. Малыши тоже на месте!.. Там!.. Здесь!.. Рядом! Все это протискивается между динамо-машинами, устраивается под складками брезента… наконец-то я верю… еще одно обстоятельство, уже нет абсолютной темноты… должно быть, занимается заря… пом! Пом! Пом!.. Пьяница умудрился запустить свой дизель и тронуться в путь… браво!.. Los! Los! Ней!.. Он мне отвечает тем же… es geht?… Порядок?… И теперь он устремляется вперед!.. Если мост не выдержит, мы это скоро почувствуем на своей шкуре!.. Надо ли говорить вам о нашем состоянии… вперед!.. Мост не рушится… но он выгибается… верблюжий горб!.. Похоже на декорации в театре – нарисованная железная дорога… пьяница не оробел, я сказал бы, даже наоборот… heil! Heil! Он орет… я дико устал, меня качает, но я не пьян, не хочу брюзжать, что я недоволен или мне страшно… наша платформа, я уже сказал, поднималась и опускалась… следуя изгибам «верблюжьих горбов»… «американским горкам»… этот мост вовсе не казался шатким… но он стал таким! Более того, он прогибался! Мы двигались, как по волнам… он потрескивал, казалось, вот-вот обрушится… я видел деревья внизу, мне был виден канал… где подводные лодки?… Они освещены красными огнями… сохранились ли лодки?… Нет!.. Ничего не видно на поверхности воды! Но уже хорошо то, что мы двигаемся вперед!., с одного горба на другой… все эти железные конструкции, я имею в виду перила и огромные арки, могли бы треснуть, расколоться, тогда бы мы рухнули, не успев опомниться, в пустоту, как тот, со своей бритвой, тогда бы мы увидели подводные лодки… глотнули бы воды… вся вода канала в нашем распоряжении… то-то было бы смеху! Ох, моя голова!.. Смех снова разбирает меня, не могу удержаться… кризис!.. Heil! Heil!.. Но нельзя, чтобы наш старик задремал, он один остался у нас… пусть рулит! Пусть рулит!.. Чтобы все получилось! Чтобы мы добрались до другого берега!.. Безусловно, мост, в конце концов рухнет!.. Лишь бы мы проскочили! Так и есть! Мы больше не качаемся… я хочу сказать, наша платформа… как бы точнее выразиться, теперь можно лечь плашмя… Порядок! Мы катимся… пом! Пом!.. Немного болтает… и уже день… вокруг везде – равнина… желтая земля, еще более желтая, чем в Цорнхофе… и где-то далеко… два… три домика… наших малышей не видно… они под брезентом… а правда ли, что мы движемся на север?… Всегда выручает мой компас, я ношу его на ремешке, не терплю, когда меня обманывают!.. Да, катим на север!.. Север, и чуть восточнее… я наблюдаю… никому не могу довериться… это смешно… какое бешеное желание смеяться!.. Я говорю Лили:
