— Пайа кун, — ответил старейший волшебник и дохнул на поваленные деревья и на стоячую воду, и они тотчас превратились в луга и болота Флориды, и ты можешь отыскать их на карте.
Потом он пошел на юг и увидел всем черепахам черепаху; она сидела и царапала своими лапами песок, только что приготовленный для нее; песок и камни вылетали из-под ее лап, крутились в воздухе и падали далеко в море.
— Кун? — спросила черепаха, всем черепахам черепаха.
— Пайа кун! — сказал волшебник и дохнул на упавшие в море комья песка и камни, и они тотчас сделались самыми прекрасными в мире островами, которые называются Борнео, Целебес, Суматра, Ява; камни поменьше стали остальными островами Малайского архипелага, и ты можешь отыскать их на карте.
Ходил, ходил старый волшебник, наконец, на берегу реки Перак увидел человека и сказал ему:
— Эй, сын Адама, все ли животные слушаются тебя?
— Да, — ответил человек.
— Вся ли земля послушна тебе?
— Да, — ответил человек.
— Все ли море тебе послушно?
— Нет, — сказал человек. — Раз днем и раз ночью море бежит к земле, вливается в реку Перак, гонит пресную воду в лес, и тогда она заливает мой дом; раз днем и раз ночью море увлекает за собою всю воду реки, и в ее русле остаются только ил и грязь, и мой челн не может плыть. Разве в такую игру велел ты играть морю?
— Нет, — сказал самый старый волшебник, — это новая и нехорошая игра.
— Вот, смотри, — сказал человек, и, пока он еще говорил, море влилось в устье реки Перак, оттесняя ее воды все назад и назад, так что речные волны залили дремучий лес, и дом человека очутился среди разлива.
— Это непорядок. Спусти свой челн, и мы увидим, кто играет с морем, — сказал самый старый волшебник.
Сын Адама и волшебник сели в челн; туда же прыгнула и маленькая девочка. Человек взял свой крис, изогнутый кинжал с лезвием, похожим на пламя, и они выплыли из реки Перак. После этого море стало все отодвигаться и отодвигаться и высосало челн из устья Перака; оно влекло его мимо Селангора, мимо полуострова Малакки, мимо Сингапура, все дальше и дальше к острову Бинтангу, и челн двигался, точно его вели на веревке.
Наконец старый волшебник выпрямился во весь рост и закричал:
— Эй, вы, звери, птицы и рыбы, которых я в начале времен учил играть, кто из вас играет с морем?
И все звери, птицы и рыбы в один голос ответили:
— Старейший из всех волшебников, мы играем в те игры, которым ты научил нас; в них будем играть мы и после нас дети наших детей. Никто из нас не играет с морем.
В это время над водой поднялась большая полная луна. И старый волшебник сказал горбатому старику, который сидит в середине луны и плетет рыболовную сеть, надеясь со временем поймать весь мир.
— Эй, лунный рыбак, ты играешь с морем?
— Нет, — ответил рыбак. — Я плету сеть и с ее помощью поймаю мир; но с морем я не играю. — И он продолжал свое дело.
Надо тебе сказать, что на луне сидит еще и крыса, которая так же быстро перегрызает шнурок, как рыбак плетет его, и старый волшебник сказал ей:
— Эй, ты, лунная крыса, ты играешь с морем?
Крыса ответила:
— Я слишком занята, чтобы играть с морем; мне постоянно приходится перегрызать сеть, которую плетет этот старый рыбак. — И она продолжала грызть нитки.
Вот маленькая девочка, сидевшая на плече сына Адама, протянула свои мягкие маленькие темные ручки, украшенные браслетами из раковин, и сказала:
— О, старейший волшебник, когда мой отец разговаривал с тобой в самом начале, а я через его плечо смотрела на игры животных, одно непослушное создание убежало в море раньше, чем ты заметил его.
Старый волшебник проговорил:
— Как умны маленькие дети, которые видят и ничего не говорят. Что же это за зверь был?
Маленькая девочка ответила:
— Он круглый и плоский; его глазки сидят на палочках; бежал он боком, вот так, вот так, — она показала как, — на спине у него толстая прочная броня.
Тогда волшебник сказал:
— Как умны дети, которые говорят правду! Теперь я знаю, куда ушел Пау Амма, лукавый краб. Дайте-ка мне весло.
Он взял весло, но грести ему не пришлось, потому что вода все бежала мимо островов и несла челнок, пока не принесла его к месту, которое называется Песат Тасек — сердце моря. Песат Тасек — большая подводная пещера, и ведет она в самую сердцевину мира; в ней растет чудесное дерево, Паух Джангги, на котором растут волшебные орехи-двойчатки. Старейший волшебник опустил руку до самого плеча в глубокую теплую воду и под корнями чудесного дерева нащупал широкую спину Пау Аммы, лукавого краба. Почувствовав прикосновение, Пау Амма завозился, и поверхность моря поднялась, как поднимается вода в чашке, в которую ты опустишь руку.
— Ага, — сказал старый волшебник. — Теперь я знаю, кто играл с морем. — И он громко закричал: — Что ты тут делаешь, Амма?
Сидевший в глубине Амма ответил:
— Раз днем и раз ночью я выхожу для пропитания. Раз днем и раз ночью я возвращаюсь к себе. Оставь меня в покое.
Тогда старый волшебник сказал:
— Слушай, Пау Амма, когда ты выходишь из пещеры, воды моря вливаются в Песат Тасек и берега всех островов обнажаются; маленькие рыбы умирают, а у раджи Моянга Кебана, короля слонов, ноги покрываются илом. Когда ты возвращаешься обратно и прячешься в свою пещеру, воды моря поднимаются, половина маленьких островов исчезает в волнах, море окружает дом сына Адама, и пасть раджи Абдулаха, короля крокодилов, наполняется соленой водой.
Услышав это, сидевший в глубине Пау Амма засмеялся и сказал:
— Я не знал, что я такая важная особа. С этих пор я буду выходить из пещеры по семь раз в день, и море никогда не будет спокойно.
Тогда старый волшебник сказал:
— Я не могу заставить тебя, Амма, играть в ту игру, которая тебе назначена, потому что ты убежал от меня в самом начале; но, если ты не боишься, всплыви, и мы потолкуем.
— Я не боюсь, — ответил лукавый Амма и поднялся на поверхность моря, освещенного луной.
В то время в мире не нашлось бы ни одного существа ростом с Пау Амма, потому что он был король всех крабов; не обыкновенный краб, а краб-король. Один край его большого щита дотрагивался до берега Саравака, другой — до берега подле Пеханга, и он был крупнее дыма трех вулканов. Поднимаясь между ветвями чудесного дерева, Амма сбил один из больших орехов — волшебный орех-двойчатку, который дает людям молодость, маленькая дочка человека увидела, как орех выглядывал из воды, проплывая мимо челнока, втащила его в челн и своими маленькими золотыми ножницами принялась вынимать из скорлупы мягкие ядрышки.
Как большого морского краба укротили волшебник, человек и его дочка
Здесь нарисовано, как Пау Амма, краб, поднимается из моря; ростом он больше дыма трех вулканов. Я не нарисовал трех вулканов, потому что Пау Амма был так велик, что занял все место. Пау Амма старается колдовать, но он только глупый краб-король и ничего не может сделать. Ты можешь видеть, что Амма состоит из ног, когтей и пустого щита. Нарисованный челнок тот самый, в котором человек, его маленькая дочка и старейший волшебник уплыли из устья реки Перок. Море черное; оно волнуется, потому что Амма только что поднялся из Песат Тасека, Песат Тасек в глубине, поэтому я и не нарисовал этой пещеры. Человек размахивает своим кривым ножом, крисом, и грозит им Амме. Его маленькая дочка спокойно сидит в середине челна. Она знает, что она со своим папой и, значит, с ней ничего не случится. Старейший волшебник стоит на другом конце челна; он только начинает колдовать. Свой волшебный трон он оставил на берегу и снял с себя платье, чтобы челнок не опрокинулся. Вещь, которая походит на другой маленький челнок снаружи настоящего челнока, называется поплавок. Это — не что иное, как длинный кусок дерева, прикрепленный к палочкам; штука эта не дает челноку опрокидываться. Челн выдолблен из ствола дерева; на одном его конце ты видишь короткое весло.
— Теперь, — сказал волшебник, — поколдуй, Пау Амма, и покажи нам, что ты действительно важное существо.
Пау Амма завращал глазами, задвигал ногами, но смог только взволновать море… Ведь краб-король был только краб, и больше ничего. Старейший волшебник засмеялся.
— В конце концов, ты уж не такая важная персона, — сказал он. — Теперь дай-ка я поколдую.
И старый волшебник сделал магическое движение своей левой рукой; нет, только мизинцем левой руки. И что же вышло, моя душечка? Твердая синевато-зелено-черная броня упала с краба, как волокна падают с кокосового ореха, и Амма остался весь мягкий-мягкий, как маленькие крабы, которых ты, моя любимая, иногда находишь на песчаных отмелях.
— Действительно, велика твоя сила, нечего сказать! — заметил старейший волшебник. — Что мне сделать? Не попросить ли вот этого человека разрезать тебя крисом? Не послать ли за королем слонов, чтобы он проткнул тебя своими бивнями? Или не позвать ли короля крокодилов, чтобы он укусил тебя?
