— А вы всегда так считали? — с серьезным видом спросила Асами.
— Как так?
— Ну, как вы только что рассуждали.
— Нельзя сказать, чтобы я всегда-всегда только так и считал. Наверное, я просто очень долго живу на этом свете.
— Я так не думаю, — сказала Асами, доедая последний кусочек лакедры. — Я люблю слушать, когда вы вот так рассказываете о чем-либо.
Услыхав это, Аояма смутился. Официантка с обнаженными ступнями принесла еще «Гинд-зёсю», а также гарнир адзукэбати и закуску сиидзакана. Адзукэбати состояло из обжаренного на гриле морского угря и приготовленного на пару клубня таро, а в качестве сиидзакана были приправленные перцем грибы симэдзи.
— Я впервые встречаю мужчину, который серьезно говорит со мной о подобных вещах.
Седовласые старички доели сушеную хурму на десерт и, просовывая руки в рукава своих пальто, поданных Каи, собрались уходить. «Может, немного прогуляемся до Гиндзы?» — «Нет, завтра ранним рейсом лечу в командировку в Сиэтл. А долгие полеты, похоже, вредны не только для поясницы, но и для иммунитета…» — слышались их спокойные голоса. Проходя мимо Аоямы и Асами, старички попрощались с ними и вышли из ресторана. По-настоящему влиятельные люди вежливы, подумал Аояма.
— Ну что вы, это мне стоит задуматься над своим поведением. А то болтаю битый час о всякой ерунде.
— Это совсем не так! Вы говорили об очень важных вещах!
— Мне приятно слышать это от вас. — Аояма выпил теплого «Гиндзёсю» и, застенчиво улыбаясь, продолжил: — Но, по правде сказать, при том, что я тут наговорил, я очень даже люблю суши.
Когда он это сказал, Асами рассмеялась вслух. Старички уходили, и Каи пошла их проводить, так что в ресторане они остались только вдвоем. Напряженность и волнение ослабли, и Аояма тоже рассмеялся. Насмеявшись, он решил затронуть главную тему сегодняшнего вечера. Каи вернулась в зал, но курила в стороне. Она курила исключительно японские сигареты без фильтра.
— Сегодня я хочу поговорить о важных вещах, — начал Аояма.
— Что же это? — Асами подняла слегка раскрасневшееся лицо, поднося ко рту симэдзи.
— Возможно, о таких вещах на самом деле следует говорить до принятия алкоголя или даже вовсе без него.
Асами положила симэдзи обратно в восьмигранную пиалу. Чувствуя волнение Аоямы, она опустила взгляд на свои руки.
— Прежде я ничего не рассказывал вам о своей личной жизни, но семь лет тому назад моя жена умерла из-за болезни.
На слове «жена» Асами немного напряглась, а услыхав слово «умерла», взглянула на Аояму.
— Да, это так. С тех пор я ни с кем не встречался. Нет, мне совсем не хотелось бы, чтобы вы решили, что я законченный моралист! Перед вами отнюдь не праведник, но с тех пор, как умерла жена, я все время работал. Я вам как-то рассказывал про свой проект с участием известной органистки из Германии, помните? Так вот этим я занимался сразу же после смерти супруги. И в этот ресторан мы часто приходили вместе с ней! Не хочу, чтобы вы меня неправильно поняли. Я вовсе не ищу замены ей в вашем лице, и вы совсем на нее не похожи. Асами-сан, вы и моя жена, что вполне естественно, совершенно разные люди. И внешне тоже. И еще. После этих нескольких встреч с вами я задумался о том, чтобы снова жениться.
Асами Ямасаки переменилась в лице. На нем появилось выражение крайнего изумления. Дыхание ее участилось, и плечи, обернутые в черную переливающуюся материю, поднимались и опускались в такт дыханию.
— Прошу меня простить, если то, что я говорю, прозвучит грубо. Если вы со своей стороны совсем не настроены на брак, то все, что я делаю, — это фарс. Я подумал, что меня и это устроит, ведь я уже был один раз женат. И все же могу ли я рассчитывать на то, что впредь вы будете встречаться со мной как со своим будущим мужем?
Асами взглянула на Аояму и сразу же опустила глаза. Линия ее губ неловко искривилась в попытке улыбнуться. Снова и снова Асами старалась изобразить улыбку, но в конце концов сдалась и еле заметно покачала головой.
— Я не такая женщина.
Голос, сказавший эти слова, едва уловимо отличался от прежнего. Аояма вдруг ощутил холод, словно попал под струю прохладного ветра.
Что значит «я не такая женщина»? В ее планы не входит тихая семейная жизнь? Или серьезно встречаться с кем-либо — это не для нее?
— Извините.
Произнеся это, Асами поднялась со стула. Каи взглянула на них.
Аояма почувствовал, что случилось то, чего он больше всего боялся. Он пытался подобрать подходящие слова, но не находил. Я должен что-нибудь предпринять, подумал он, но тело его не могло пошевелиться. Тем временем Асами сняла с вешалки свое кожаное пальто.
— Простите, — сказала она, — простите, но сегодня я ухожу.
Такой Асами Ямасаки он видел впервые. Не в состоянии выйти из ступора, Аояма просто в полном оцепенении наблюдал за ней.
Дверь со скрипом закрылась. Затушив сигарету, Каи обратилась к Аояме:
— Чего ты ждешь? Догони ее!
Асами Ямасаки с кожаным пальто на руке почти бегом продвигалась между торгующими собой мужчинами и женщинами. Чтобы догнать ее прежде, чем она выскочит на главную улицу, Аояме пришлось бежать.
— Асами-сан!
На бегу Аояма звал ее по имени, но казалось, что глубоко в горле все слиплось, и кричать громко он не мог. Узкая улочка с проститутками теперь выглядела чем-то совсем нереальным. Лица продажных женщин в кричаще дешевых и вызывающих нарядах, а также мужчин в париках и с толстым слоем грима неожиданно бросились в глаза, словно при съемке крупным планом. Как будто он вдруг очутился в какой-то жуткой киноленте. Или в кошмарном сне. Волосы проститутки, выкрашенные в зеленый цвет, и металлический блеск ногтей на ногах, обутых в туфли на высоченных каблуках, ярко-красная помада на губах мальчиков для утех и розовый капрон чулок — все это беспорядочное разноцветье так резало глаз, что Аояма перестал понимать, почему и что он сейчас тут делает. Слава богу, зима, если бы воздух был теплее, это чувство нереальности, пожалуй, еще усилилось бы.
— Асами-сан!
Когда он в третий раз выкрикнул ее имя, Асами Ямасаки остановилась и обернулась. Аояма все еще продолжал бежать, пока расстояние между ними не сократилось настолько, что, протянув руку, он смог бы дотронуться до нее. Ее лицо выражало гнев и недовольство.
— Я был неправ, что внезапно заявил вам такое. Как бы там ни было, позвольте проводить вас до такси. Вы можете дать ответ при следующей встрече или даже по телефону. Когда вам будет угодно. Если же вдруг для вас это все несерьезно, то пусть так, ничего не поделаешь. Но я в любом случае хотел, чтобы вы знали о моих намерениях.
Асами Ямасаки с рассерженным видом что-то ответила и замотала головой. Голос ее был слишком тихим, и сказанного было не разобрать. Оба выдыхали белые клубы теплого пара. Все вокруг по-прежнему оставалось нереальным, словно они внезапно очутились во сне или в кино. Реалистичным Аояме казалось только его собственное дыхание в виде белого пара.
Асами взглянула на Аояму, собираясь что-то сказать ему, но опять опустила глаза и медленно зашагала в сторону главной улицы. Шла она и впрямь так медленно, что Аояма легко обогнал бы ее, если бы то и дело специально не останавливался на каждом шагу. Он шел рядом с ней и рассеянно смотрел на скопление небоскребов, видневшееся в просвете узкой улочки. На крышах высотных зданий в Ниси-Синдзюку систематически загорался и снова тух красный свет. Похоже на монитор, который показывает биение сердца, подумал Аояма. Выйдя на главную улицу, оба некоторое время продолжали стоять, не останавливая такси. Аояма снова обратил внимание на то, что Асами так и не надела пальто, и он аккуратно взял его в руки и попытался накинуть ей на плечи. Когда черное кожаное пальто покрыло спину, она, едва не падая, обняла его. Лицо ее упиралось в яремную впадину на шее Аоямы, а руки обнимали его спину. Плечи слегка дрожали, и в целом это было ужасно неуклюжее объятие. Аояма не понимал, как ему лучше поступить. Он просто поддерживал ее тело, ощущая прохладную кожу пальто, накинутого на плечи. Пожалуй, без его поддержки она не смогла бы стоять. И тут, отстранившись от Аоямы, она сказала:
— Ты ведь не насмехаешься надо мной?
Мгновенно по телу Аоямы пробежали мурашки. Ему показалось, что голос и лицо Асами стали совершенно другими. Возникло такое чувство, словно одним махом содрали пленку, покрывающую кожу ее лица и голосовые связки.
— Конечно, нет. Я серьезен, — хрипло ответил Аояма.
Он заметил, как на ее лицо медленно возвращается прежнее выражение. Как будто на кожу его заново наклеивают полупрозрачную пленку. Однако это не выглядело так, словно Асами Ямасаки, надевая маску, прячет свое истинное я или же эта пленка спасает ее от чужих взглядов. Нельзя было даже предположить, что она делает это сознательно. Настолько естественной была произошедшая с ней метаморфоза. Все равно что нечаянно рассмеяться, потому что смешно, или невольно обидеться, когда тебя оскорбили. Вот только случилось все слишком внезапно, буквально мгновенно и при этом очень естественно. И потому могло показаться, что перед тобой совсем другой человек, или же все дело в той полупрозрачной пленке, которую то сдирают с лица, то вновь наклеивают обратно.
