Я завязал черный галстук.
— Почему этому придается такое значение? Почему всякий раз, когда Джей-Пи собирает много народу, мы должны одеваться, как на торжественный прием?
— Потому что это особая вечеринка, — ответила Жизель. — Джей-Пи пригласил людей, которые работают в правительстве или имеют международные связи. Ему понадобятся эти люди, если он, попытается выйти на американский рынок.
— Какое-то безумие. Кончится-то все гомосексуальной оргией.
— Но уже после вечеринки.
— Может, именно тогда настоящая вечеринка и начнется, — поддел я ее.
— Ты у нас неисправимый провинциал. Наверное, потому, что ты американец. — Жизель рассмеялась. — Возможно, если уж начнется оргия, тебе следует принять в ней участие?
— Ты же знаешь, что мне этого не нужно. Ты у меня лучше любой оргии.
Джей-Пи прибыл на яхту прямо из аэропорта Ниццы. Джек уже расставлял на большом обеденном столе карточки с фамилиями гостей.
Джей-Пи подошел к нему, они поцеловались, как супруги, прожившие друг с другом много лет. , — Как дела?
— Отлично, — ответил Джек. — Но у меня проблемы с американцами. Эсти Лаудер любят все. А вот ее муж — это совсем другая история.
Джей-Пи улыбнулся.
— Разве это проблема? Посади его с княгиней Трубецкой. Марция тоже американка, А с другой стороны пусть сядет Жизель. Она говорит по-английски. Да и кто будет возражать против такой очаровательной соседки. Джерри самое место рядом с миссис Лаудер. А по другую ее руку посадим графа ди Стефано.
— Эрнесто прожужжит ей все уши, — заколебался Джек.
— Женщины любят его болтовню, — стоял на своем Джей-Пи. — Главное, посади мадам д'Эстен рядом со мной. Жаль, что ее муж не сможет составить нам компанию. Рано или поздно он станет президентом Франции. — Джей-Пи оглядел стол. — Среди наших гостей — молодой американский адвокат с женой. Они на наших вечеринках впервые. Прими это к сведению, учитывая некоторые пристрастия наших гостей. Мы должны произвести на этого адвоката наилучшее впечатление. Он помощник министра торговли в администрации Эйзенхауэра. Парень честный и неподкупный, но относится к нам с симпатией и готов помочь прорыву «плескассье» в Америку.
— Я прослежу за тем, чтобы о них позаботились, — улыбнулся Джек.
Джей-Пи рассмеялся.
— Только не старайся соблазнить нашего гостя. Особенно на глазах жены. — Он уже отошел от стола, потом вернулся. — Попроси Джерри зайти в мою каюту перед вечеринкой. Я хочу рассказать ему о наших планах.
Джей-Пи пил виски со льдом, когда я постучал в дверь маленькой гостиной его каюты.
— Ты просил меня зайти, Джей-Пи? — спросил я. Он расположился на диване в шортах, широко расставив ноги. Посмотрел на меня.
— Ты все еще хочешь продавать «плескассье» в Америке?
— Я только этого и жду. Для этого я четыре года изучал производство.
Джей-Пи улыбнулся и ткнул пальцем в свою промежность.
— Готов ради этого отсосать? Я встретился с ним взглядом.
— Ты шутишь.
— Ты можешь заработать кучу денег. Джек ради такого шанса не пожалел бы жизни.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Но он не умножает деньги, а прожигает их. Джек — плейбой, изображающий из себя жену.
Джей-Пи все смотрел на меня.
— Ты не любишь Джека, не так ли?
— Он твой любовник, не мой.
— Ты любишь Жизель?
— Да.
— И согласен взять ее в Штаты?
— Да.
— Женишься на ней?
— Мы как-то об этом не говорили. Возможно, со временем.
Джей-Пи наполнил свой стакан и предложил мне составить ему компанию. Я покачал головой.
— Для шотландского рановато. Так зачем ты меня позвал?
— Я решил выйти с «плескассье» на американский рынок и думаю, что с этой работой ты справишься лучше других.
— Ты серьезно? — Я не верил своим ушам.
— Да, — кивнул Джей-Пи без тени улыбки. Я глубоко вдохнул.
— Пожалуй, выпью шотландского. Джей-Пи пожал мне руку.
— Детали обсудим на следующей неделе. Я хочу познакомить тебя с отцом.
— А надо ли? Вдруг я не покажусь твоему отцу?
— Мой отец уже все о тебе знает, — ответил Джей-Пи. — И ему нравится твое отношение к делу.
— Но он злился на меня, потому что я не советовал тебе вязаться с «Зеленой рекой».
— Ты же оказался прав. К тому же это вчерашний день. Я уже переговорил с отцом. Он мое решение одобрил.
— А Джек? — спросил я. — Вот уж кто разозлится. Скорее всего он полагает, что эта работа у него в кармане.
— Ты же сам сказал, что Джек — плейбой, изображающий из себя жену. — Он покачал головой. — Нет, Джек возражать не будет. Я построил для него виллу рядом со своей. Я сделал его богатым. Мне даже плевать на то, что он поселил там своего дружка.
Я пригубил виски.
— Ты живешь в другом мире. Я его не понимаю.
— Тебе и не надо понимать тот мир. Главное для тебя — разбираться в нашем бизнесе. Ты мне нравишься. Более того, я тебе доверяю. И я думаю, что мы друзья. — Он вновь протянул мне руку.
И я ее пожал.
— Да, мы друзья. Спасибо тебе.
Двумя неделями позже я встретился с Джей-Пи и его отцом в их парижском доме. Жак Мартин гордился сыном. Жан-Пьер оправдал все его надежды. Доказал, что в бизнесе для него нет тайн. Именно благодаря усилиям Жан-Пьера вода «плескассье» по объемам продаж во Франции уверенно держала третье место после «эвиан» и «перрье». Единственное, что не нравилось Жаку в сыне, так это увлечение Жан-Пьера американцами. Жак считал всех американских мужчин проститутками. Он очень разозлился, когда Жан-Пьер подарил миллион франков американцу Брэду, которого подцепил в Лондоне. Брэд перевел франки в американские доллары и отправил их в Соединенные Штаты. А потом отбыл следом за ними. После чего уже не давал о себе знать.
Вскоре после этого штаб Объединенного командования передислоцировался в Париж. Жан-Пьер влюбился в другого американца, Джека Кокрэна. Вот тут Жак одобрил выбор сына. Он видел, что Джек всего лишь плейбой. Он любил вечеринки, любил хорошо провести время. И во Франции ему так нравилось, что он и слышать не хотел о возвращении в Америку. Жака это вполне устраивало.
Со мной тоже возникла проблема. Я был не только американцем, но еще и евреем. Жак евреев не жаловал. И не потому, что был антисемитом. В не таком уж далеком прошлом он пошел на сотрудничество с одним известным евреем-промышленником. Промышленник предлагал инвестировать в «плескассье» два миллиона франков с тем, чтобы эта вода стала самой популярной во Франции. Когда же Жак проконсультировался с адвокатом, выяснилось, что в результате выполнения соглашения контроль над компанией полностью переходил к этому еврею. Жак хотел его убить, но потом нашел другой способ отомстить. Дождался; пока немцы оккупируют Францию, и сдал еврея нацистам.
Я встретился с Жаком, когда тому шел семьдесят третий год. Но он по-прежнему видел человека насквозь. И прежде всего понял, что я не из их компании и предпочитаю женщин. А потому отношения Джей-Пи и Джека не вызывают у меня ревности. Опять же Джек и я жили каждый в своем мире, которые практически не соприкасались. Джек обожал светское общество, я его чурался. Меня интересовал только бизнес, и я хранил верность Джей-Пи, потому что он дал мне возможность им заниматься.
Меня удивило, насколько похожи друг на друга Джей-Пи и его отец. Возможно, старик тоже был геем, но уж один-то раз он переспал с женщиной.
Жак пристально смотрел на меня.
— И как ты намерен продавать «плескассье» в Америке?
Я коротко взглянул на Джей-Пи и вновь повернулся к сидящему за столом старику.
— Точно так же, как и во Франции. В поллитровых и литровых бутылках. Розлив во Франции, доставка по морю. Проведем рекламную кампанию, чтобы американцы узнали о существовании нашей воды и попробовали ее. Задействуем газеты, журналы, радио и, пожалуй, телевидение. Оно сейчас бурно развивается, охватывая все новые регионы.
— То есть нам придется вкладывать большие средства, — уточнил месье Мартин.
— Америка — гигантский рынок. Двести миллионов человек. В четыре раза больше, чем во Франции. Жак покачал головой.
— Мне представляется, что отправлять в Америку бутылки слишком дорого. Они занимают много места и весят немало. Лучше перевозить воду в пятилитровых бутылях и уже в Америке разливать в литровые и пол-литровые. Тем самым мы сократим расходы. Там же закажем и этикетки.
— Извините, месье Мартин, но я не согласен. Американцы — большие скептики. Они не поверят, что вода французская, если не прочтут на этикетке, что она разлита во Франции. — Я вновь взглянул на Джей-Пи. — Что ты думаешь по этому поводу?
— Речь идет о больших деньгах. Может, нам ограничиться одним Нью-Йорком? Там разольем воду по бутылкам, там и продадим.
Жак смотрел на меня.
— Я не хочу гасить твой энтузиазм, но считаю, что начать мы должны с Нью-Йорка. — Он бросил взгляд на сына и вновь повернулся ко мне. — Мы знаем, что ты сам из Нью-Йорка, а потому найдешь там самый короткий путь к успеху.
