Жорж Санд - Мельник из Анжибо

Видя, что так он оказывается в еще худшем положении, чем раньше, он вернулся в аллею, по-прежнему преследуемый по пятам, и решил с разбегу перепрыгнуть через ров, не оценив, однако, его ширины из-за буйно разросшихся здесь кустов. Он оттолкнулся от земли, но рва не перескочил, а упал на колени среди колючек. Едва успел он подняться, как загадочное существо, преодолевшее это препятствие без прыжка и не обращая внимания ни на камни, ни на крапиву, оказалось рядом с ним и вцепилось в его одежду. Схваченный этим поистине устрашающим созданием, Лемор, чье живое воображение было под стать любому художнику или порту, подумал, что находится во власти дурного сна. Отбиваясь изо всех сил, словно человек, пытающийся стряхнуть с себя кошмарное видение, он наконец вырвался из рук безумной, которая испускала нечленораздельные вопли, и снова пустился бежать — теперь уже через поле.

Но безумная опять бросилась за ним, летя по жесткому, обдиравшему ноги жнивью с такою же быстротой, с какою передвигалась в лесной чаще. Добежав до конца поля, Лемор вновь увидел перед собой ров, перескочил через него и очутился на круто спускавшейся вниз дороге, осененной ветвями раскидистых деревьев. Он не сделал, однако, и десяти шагов, как услышал позади себя все тот же приглушенный голос, с отчаянием повторявший те же слова: «Поль! Поль! Почему, почему ты уходишь?»

В этом беге было что-то фантастическое, и воображение Лемора разыгрывалось все больше. Ночь была ясная и звездная, и он, в тот момент, когда ему удалось освободиться от цепкой хватки преследовательницы, смог наконец разглядеть внешний вид этого странного призрака — мертвенно-бледное лицо, тощие руки в царапинах и ранах, длинные черные волосы, свисающие космами на окровавленные лохмотья. Лемору не пришло в голову, что эта несчастная женщина — умалишенная. Он считал, что за ним гонится какая-то ревнивица, которая сейчас действие тельно безумствует, упорно принимая его за кого-то другого. Он даже подумал было, не остановиться ли и не заговорить ли с нею, дабы вывести ее из заблуждения, но как тогда объяснить, что привело его в заказник? Не покажется ли обитателям фермы более чем странным, что он, человек здесь посторонний, хоронился во тьме, как вор, и не станет ли он в глазах местных жителей с самого начала подозрительной личностью? Не должен ли он во что бы то ни стало избежать того, чтобы его появление в этих краях было отмечено скандальным или смешным приключением?

Он решил бежать дальше, и дикая гонка продолжалась еще с полчаса без передышки. Мозг Лемора все более распалялся, и молодому человеку, потрясенному непостижимым упорством и сверхъестественной быстротой гнавшегося за ним фантома, в иные мгновения казалось, что он сам сходит с ума. Происходившее напоминало сказки о вурдалаках и злых феях, блуждающих в ночи.

Наконец, сбежав единым духом вниз по склону ложбины, Лемор вышел на берег Вовры; он весь обливался потом, но готов был уже пуститься через реку вплавь, надеясь таким образом уйти от погони, как вдруг услышал позади себя ужасный, душераздирающий крик, от которого у него кровь заледенела в жилах. Он обернулся, но никого не увидел. Безумная исчезла.

Первым побуждением Анри было воспользоваться передышкой, которая могла оказаться очень краткой, и удалиться прочь от этого места, постаравшись сделать так, чтобы следы его окончательно затерялись. Но услышанный им чудовищный крик произвел на него крайне тяжелое впечатление. Исходил ли он от той самой странной женщины? Почти нечеловеческим был этот вопль, и, однако, какое непереносимое страдание, какое отчаяние выразились в нем! «Может быть, она споткнулась и сильно расшиблась при падении! — подумал Лемор. — Или же, потеряв меня из виду, когда я скрылся за ивами, решила, что я утопился? Чем вызван был ее крик: предсмертным ужасом или страхом за другого? А может быть, яростью, оттого что она не смогла преследовать меня в воде, куда я, как можно было предположить, бросился с ходу?

Ну, а если она сама упала в какой-нибудь ров или глубокую яму, которую я не заметил на бегу? Если из-за роковой случайности эта неизвестная мне несчастная женщина сейчас умирает? Нет, будь что будет, — я не могу оставить ее погибать без помощи!»

Лемор вернулся назад и посмотрел по сторонам, ища незнакомку, но не обнаружил ее. Крутая дорога, по которой он бежал, тянулась прямо от опушки заказника; там росли высокие кусты, но не было никакого рва; не было также ни лужи, ни сточной ямы, в которой она могла бы утонуть. На песчаной поверхности дороги, насколько Лемор мог разглядеть, не было заметно никаких следов падения человеческого тела. Теряясь в догадках, он продолжал свои поиски, как вдруг услышал повторившийся несколько раз свист, словно издалека подзывали собаку. Сначала Лемор даже не обратил внимания на эти звуки — настолько был он взволнован и озадачен приключившимся. Но затем он все же вспомнил, что это — условный сигнал, который должен был подать ему мельник, и, отчаявшись найти свою преследовательницу, ответил также свистом на призыв Большого Луи.

— Кой черт унес вас в такую даль? — вполголоса сказал ему мельник, когда они встретились наконец в заказнике. — Ведь я же просил вас не трогаться с места! Вот уже четверть часа я разыскиваю вас по всему лесу, не рискуя окликать вас слишком громко, и у меня уже почти лопнуло терпение… Но что у вас за вид? Чего это вы так тяжело дышите и весь какой-то растерзанный? Черт меня побери, моей блузе не поздоровилось на ваших плечах, как я погляжу! Ну говорите же, вы похожи на кролика, на которого кидался ястреб, или скорей на человека, за которым гнался леший.

— Вы попали в точку, дружище. Либо россказни Жанни о ночных духах имеют под собой действительное, хотя и непостижимое уму, основание, либо у меня была галлюцинация, но час тому назад (а может быть, столетие тому назад — у я; и не знаю теперь) мне пришлось отбиваться от сатаны.

— Ежели бы вы не употребляли за едой одну только чистую воду, — молвил мельник, — я подумал бы, что вы допились до той черты, когда начинаешь встречать Большого Зверя, белую борзую, либо Георгия — волчьего пастыря[33]. Но вы человек слишком ученый и рассудительный, чтобы верить в эти басни. Значит с вами на самом деле что-то стряслось? Не повстречались ли вы часом с бешеной собакой?

— Хуже, — отвечал Лемор, постепенно приходя в себя. — Я повстречался с бешеной бабой, дружище, с какой-то колдуньей, что ли, которая бежала быстрее меня и исчезла в тот момент, когда я собирался кинуться в воду, чтобы избавиться от нее.

— Женщина? Вот как! А что ей было нужно?

— Она приняла меня за какого-то Поля, который, видно, засел у нее занозой в сердце.

— Так я и думал! Это сумасшедшая из нового замка. А я-то хорош: забыл предупредить вас, что вы можете натолкнуться на нее! Совсем из головы выскочило! Мы, здешние, давно уже привыкли к тому, что она рыщет вечерами, словно дикая кошка, так что и внимания не обращаем. Но как вспомнишь, что за несчастье с ней стряслось, просто сердце разрывается! Но как вышло, черт возьми, что она увязалась за вами? Обычно она убегает, когда кто-нибудь приближается к ней. Надо полагать, ее недуг усилился в последнее время, хоть и так-то хватало на десятерых. Вот уж бедняга так бедняга!

— А кто она, эта несчастная?

— Все вам расскажу, но не сейчас. Пока же давайте ускорим шаг; вы, видать, здорово притомились; плететесь еле-еле.

— Я, кажется, сильно ушиб колени, когда упал на бегу.

— Однако там, в конце тропинки, кто-то ждет вас с нетерпением, — сказал мельник, еще больше понижая голос.

— О! — воскликнул Лемор. — Я чувствую себя таким легким, словно у меня выросли крылья!

И он припустился бегом.

— Потише! — воззвал мельник, удерживая его. — Бегите только по траве. Не производите шума. Она ждет вас вон под тем большим деревом. Никуда не уходите оттуда. Я буду караулить и в случае чего приму меры.

— Значит, для нее небезопасно прийти сюда? — встревоженно спросил Лемор.

— Коли бы я так думал, я не пустил бы ее на свидание с вами! В новом замке все заняты приготовлениями к завтрашнему празднику. Но может статься, например, что сумасшедшей взбредет в голову пожаловать снова и опять начать мордовать вас. Тут-то я и понадоблюсь, чтобы удалить ее.

Анри, упоенный своим счастьем, забыл обо всем остальном и поспешил упасть к ногам Марсели, которая ожидала его среди купы дубов, расположенной в наименее посещаемой части леса.

Чувства, нахлынувшие на обоих влюбленных в момент встречи, сделали поначалу невозможным какое-либо объяснение между ними. Как всегда целомудренные и сдержанные, оба они испытывали такое опьянение, какого не выразить словами человеческой речи. Они словно были изумлены тем, что им довелось свидеться так скоро, когда уже почти была утрачена надежда на встречу даже в отдаленном будущем, и все же они не торопились рассказать друг другу, что происходило за это время в их душах и что заставило их через столь краткий срок отказаться от своих планов, возникших из намерения мужественно пожертвовать собой ради другого. Они угадали, каждый, какое непереносимое страдание и какое могучее взаимное влечение толкали их друг к другу в то самое время, когда оба они клялись себе бежать от предмета своей любви.