Итак, леди и джентльмены, перед вами «Братство прерафаэлитов» — неумолимый трибунал, который наконец все исправит. Подходите, не стесняйтесь! Здесь, в стенах английской Королевской академии художеств, на восемьдесят второй ее ежегодной выставке вы узрите воочию, что представляет собой новейшее Святое братство и как эта грозная полиция намерена посрамить и рассеять преступных адептов Рафаэля.
На стенах, повидавших работы Уилки, Этти, Коллинза, Истлейка, Малреди, Лесли, Маклиза, Тёрнера, Стэнфилда, Лэндсира, Робертса, Дэнби, Кресвика, Ли, Вебстера, Герберта, Дайса, Коупа и других, достойных звания великих мастеров в любой стране и в любую эпоху, вашему взору будет явлено изображение Святого семейства. Только будьте добры, выкиньте из головы все пострафаэлитские идеи, религиозные чувства, возвышенные помыслы — всякие там нежность, светлую печаль и благоговение. Забудьте о красоте и грации и отнеситесь к теме картины по-прерафаэлитски, то есть приготовьтесь окунуться в самую бездну низкого и отталкивающего.
Перед нами плотницкая мастерская. На переднем плане отвратительный рыжий мальчишка в ночной сорочке, заплаканный, с искривленной шеей. Похоже, он играл с приятелями где-то в сточной канаве и получил палкой по руке, а теперь жалуется стоящей на коленях женщине, столь немыслимо безобразной, что на нее таращились бы с ужасом в самом низкопробном французском кабаке или английской пивной — если, конечно, допустить, что человек с такой свернутой набок шеей способен прожить хотя бы минуту. Рядом заняты своей работой два почти голых плотника, мастер и подмастерье, — достойные спутники сей приятной особы. Другой мальчик, в котором все же брезжит что-то человеческое, несет плошку с водой, и никто не обращает внимания на старуху с пожелтевшим лицом, которая, видимо, шла в табачную лавку и ошиблась дверью, а теперь ждет не дождется, когда ей отвесят пол-унции любимой нюхательной смеси. Все, что можно изобразить уродливым в человеческом лице, теле или позе, так и изображено. Полураздетых типажей наподобие этих плотников можно увидеть в любой больнице, куда попадают грязные пьянчужки с варикозными язвами, а их босые ноги, кажется, прошлепали сюда весь путь из трущоб Сент-Джайлса.
Вот в каком виде, леди и джентльмены, в девятнадцатом веке на восемьдесят второй ежегодной выставке английской Академии художеств преподносят нам прерафаэлиты самый священный эпизод человеческой истории. Вот как в девятнадцатом веке на восемьдесят второй ежегодной выставке английской Академии художеств они выражают благоговение перед верой, в которой мы живём и умираем! Рассмотрите хорошенько эту картину. Представьте, какое удовольствие доставит вам кисть прерафаэлита, когда изобразит вашу любимую лошадь, собаку или кошку. Вспомните недавний скандал из-за «кощунства», допущенного Королевской почтой, и воздайте хвалу Королевской академии!
Исследуя более пристально сей новейший образец, воплощающий великую идею движения вспять, мы с особым удовлетворением отмечаем прекрасно проработанные детали, такие как стружки на полу мастерской. Брат-прерафаэлит несомненно владеет всеми тонкостями живописной техники, и приятно сознавать, что он не ищет легких путей к славе — ведь всякому ясно, что кое-как нарисованная свинья с пятью ногами едва ли окажется привлекательнее для публики, чем симметричная четвероногая. В то же время отрадно полагать, что Королевская академия художеств, в полной мере понимая значение и высокие цели искусства, которое не сводится единственно к умению достоверно изобразить стружки или раскрасить драпировку и требует приложения ума и чувства, а не просто ловкого обращения с палитрой, кистью и мастихином, все же предвидит затруднения, перед которыми окажется, превознося успехи ремесла в ущерб всему прочему, в том числе общим духовным ценностям и благопристойности. Проявление в живописных работах вкуса лишь немногим более извращенного, чем у некоторых нынешних виртуозов кисти, может поставить Ее Всемилостивейшее Величество в ходе посещения выставки в весьма неприятное положение.
Как бы нам хотелось обнадежить читателей по поводу светлых перспектив гениальной идеи движения вспять, символом и знамением которой явилось столь содержательное творение! Как бы хотелось заверить их, что старые лампы в обмен на новые пользуются надежным спросом и рынок старых ламп стабильно растет! Однако испорченность людской природы и неблагосклонность Провидения не позволяют нам пролить в их души утешительный бальзам. Мы можем лишь поведать о других братствах, вдохновленных упомянутым знамением, и о многочисленных грядущих благах, за которыми человечеству осталось лишь протянуть руку.
В первую очередь это учреждаемое братство преперспективистов, призванное ниспровергнуть все известные законы и принципы перспективы. Члены БПП дадут торжественную присягу на суповой тарелке, расписанной по китайскому трафарету, и уже на восемьдесят третьей ежегодной выставке Королевской академии художеств мы надеемся узреть произведения благочестивых братьев, где, согласно идее Хогарта, человек, стоящий на горе за несколько миль, будет раскуривать трубку у верхнего окна дома на переднем плане. При этом обещают, что каждый кирпич в доме будет выписан как портрет, человек будет обут в наиточнейшую копию блюхеровских башмаков, специально присланных из Нортхэмптоншира, а его руки с четырьмя пятнами обморожения, ногтоедой и десятью грязными ногтями станут истинным триумфом живописи.
Братство преньютонианцев предложил основать юный джентльмен, приславший ряд статей в журнал для инженеров, где заявил, что не считает себя обязанным подчиняться закону всемирного тяготения. Впрочем, сей энтузиаст тут же подвергся критике своих сотоварищей, возмущенных недостаточной дерзновенностью его планов, и отказался от них в пользу идеи братства прегалилеитов. Члены этого ныне процветающего сообщества наотрез отказываются совершать годичный оборот вокруг Солнца и требуют, чтобы вся планета прекратила подобную практику. Королевская академия художеств пока еще не определилась со своей позицией в отношении БПГ, однако поговаривают, что некоторые крупные научно-просветительные учреждения в окрестностях Оксфорда уже склонны высказаться в его поддержку.
Несколько многообещающих учеников Королевского медицинского колледжа собрались, чтобы выразить протест против системы кровообращения, навязанной Гарвеем, и поклялись лечить всех пациентов, которых удастся заполучить, вопреки принципам этой новомодной теории. Результатом стало братство прегарвеитов, чья плодотворная деятельность сулит неисчислимые блага похоронным конторам.
Вдохновенные подвижники от литературы учредили ни больше ни меньше как братство прегоуэритов и пречосеритов. Задача БПГПЧ — восстановить староанглийское правописание и выкорчевать из библиотек, будь то библиотеки частные или публичные, все труды Гоуэра, Чосера и их нечестивых последователей, в частности, сомнительной особы по имени Шекспир. Однако претворение в жизнь столь светлой идеи едва ли возможно, пока адепты книгопечатания разгуливают на свободе, в связи с чем появилось и братство прелаурентийцев, требующее запрета всех книг, за исключением рукописных. Мистер Пьюджин взялся лично поставлять таковые — написанные столь затейливо, что никто на свете не сможет их прочитать. Тот, кто побывал в Палате лордов, нисколько не сомневается, что он с честью исполнит обещание.
Весьма обнадеживающий попятный шаг предпринят и в музыкальном искусстве. Братство преазенкуритов задалось благородной целью предать забвению Моцарта, Бетховена, Генделя и все прочие нелепые фигуры, считая золотым веком английской музыки эпоху перед появлением первой профессиональной композиции. БПА до сих пор не предпринимало активных действий, и пока трудно судить, окажется ли Королевская академия музыки достойной сестрой Академии художеств, допустив предприимчивых братьев к своему оркестру. Согласно авторитетным отзывам, их сочинения так же грубы и нестройны, как и архаические первоисточники — иными словами, вполне соответствуют образцам живописи, рассмотренным выше. Твердо надеемся, что Королевская академия музыки, располагая столь наглядным примером, не испытает нужды в решимости.
Отвлекаясь от сферы искусства, обратимся к делам общественным — их взялось направить в нужное русло братство прегенрихседьмистов, возникшее в одно время с прерафаэлитским. Отметая прочь — что особенно отрадно, — все достижения последних четырех веков, оно черпает свои идеалы в одном из самых неприятных периодов английской истории, когда нация еще с трудом восставала из варварства, и благородные чужестранки, ставшие женами шотландских королей, проливали горькие одинокие слезы в окружении диких, неотесанных придворных. Это эпоха уродливых религиозных карикатур, именуемых мистериями, так что братьев можно считать настоящими прерафаэлитами по духу, практически близнецами дерзновенных живописцев. К числу благ, которыми они одарят нас, поведя за собой общество, наверняка принадлежит и чума.
