— Ну, в таком случае мне хотелось бы поместиться на этаже прямо над ними или прямо под ними. И я вас не обижу, господин управляющий. Конечно, я не собираюсь подкупать вас, только я не люблю беспокоить люден даром. Гак вот: если у нас будет хороший номер прямо над их величествами, я не пожалею десяти этих ваших фунтов.
Помощник управляющего нерешительно молчал. Бесси приоткрыла сумочку из золотой сетки и показала уголок десятифунтовой банкноты. Перед столь соблазнительным зрелищем помощник управляющего не устоял и со вздохом прожурчал почтительно:
— Я посмотрю, что можно будет сделать, сударыня.
Десять минут спустя в распоряжении Бесси были великолепные апартаменты, с гарантией, что они расположены прямо над комнатами королевы Сидонии.
От кого-то Бесси Тейт слышала, что англичане обедают не раньше восьми часов вечера. Она никак не могла освоиться с этой мыслью, однако сказала:
— Разок почему не попробовать.
В восемь часов она спустилась в ренессансный зал ресторана при отеле «Пикардия». На ней было умопомрачительное платье из белого тюля, отделанное золотыми цехинами, и ее сопровождал Терри во фраке.
Заняв столик в углу, Бесси заметила, что многие посетители поглядывают на ее сына.
«Они знают, кто мы такие!»-возликовала она и взяла меню.
Оно было написано по-французски, но если надменный главнокомандующий армии официантов вообразил, будто американская дама не понимает по-французски, он грубо ошибся, ибо, взяв в Поппи-Пикс восемнадцать уроков французского языка, Бесси не только постигла диалект ресторанных меню, но и могла произнести по-французски следующие фразы: «Мне хотелось бы покататься на лошади верхом завтра», «Сколько стоит шляпка такого фасона?» и «Где можно купить билеты первого класса до Голландии?».
Она без запинки отдала распоряжения:
— Доннима де потаж по-немецки одну порцию кревет и одну оладьев де росбиф и помдетер и немножко пуассон[6]… ах нет, пуа… и де фуа[7] мороженое и побыстрее, ладно?
— Перфетман![8] — сказал французский главнокомандующий и все на том же своем восхитительном родном языке приказал официанту:-Jezt mach' schnell, da, Otto![9]
В девять часов Бесси потребовала, чтобы пред ее очи снова явился помощник управляющего, подобравший ей номер.
— Я хочу, — заявила она, — чтобы вы нашли мне хороших английских слуг. Во-первых, мне нужен камердинер для моего сына. Я хочу, чтобы у Герри был первоклассный английский камердинер и чтобы он выражался правильно, а не как-нибудь там.
— Разумеется, сударыня.
— И мне нужна горничная, чтобы умела причесывать.
— Разумеется, сударыня.
— А еще мне нужна секретарша из благородных.
— Из благородных?
— Ну да, с утонченными манерами. Я мещанок терпеть не выношу.
— Могу порекомендовать вам, сударыня, очень достойную барышню, мисс Тингл. Она дочь почтенного священника-евангелиста и была секретаршей леди Фрисби.
— Леди Фрисби? Она что, из аристократов?
— Ну… э… да, почти. Ее супруг сэр Эдвард Фрисби был текстильным фабрикантом и мэром Борнмута. О да, мисс Тингл, безусловно, барышня с утонченными манерами.
— Чудненько! Сколько раз я повторяла этому голливудскому хулиганью, ну, когда они, например, навязывали Терри комическую роль — посыльного в гареме: «Нет уж, дудки! У Терри благородные родители, и у него самого будут утонченные манеры, а не то я ему башку расшибу!» Ладно, давайте сюда вашего камердинера, горничную и мисс Тингл — завтра к двенадцати часам.
Помощник управляющего обещал, что все будет сделано. Когда он ушел, Бесси приняла мистера Тернера и мистера Клэпема из «Англо-Юпитера».
— Мы решили… — начал мистер Клэпем мягко.
— Да, мы окончательно решили, — сказал мистер Тернер твердо. ^
— …что вам вообще не следует испрашивать аудиенции у короля Максимилиана.
— Ах, вы решили! — проворковала Бесси. — Как приятно, когда есть кому за тебя решать.
— Да, мы надеялись, что вы будете довольны. Должен сказать, что мы всесторонне обдумали этот вопрос. Я позвонил одному почтенному человеку, имеющему отношение к прессе, и он заверил меня, что вы должны обратиться к вашему послу, и несомненно, через год-два вы получите благоприятный ответ. Разумеется, вам придется поехать в Словарию…
• — Что же, прекрасно! Всего только годик или два! Чудесно! Весьма вам обязана.
— Ну, что вы, не стоит благодарности — такая мелочь. Итак, мы с мистером Тернером все подробно обсудили, и нам кажется, что следует подумать о более оригинальной рекламе. Например, если вы согласны, ваш сынок мог бы в следующий четверг выступить с приветствием на собрании членов Бригады Юных прихода церкви Святого Криспина в Голдерс-Грин — газеты не преминут посвятить несколько столбцов этому знаменательному событию. А кроме того — я ведь, знаете ли, немного литератор, — я взял на себя смелость написать интервью с вами, которое, надеюсь, поместит какая — нибудь газета. Вот послушайте: «Хелло, мистеры, а этот ваш городишко неплохой городок! О кей и на большой палец!» — таковы были первые слова миссис Тейт, матери известного мальчика-кинозвезды Терри Тейта, когда она вчера приехала в Лондон. «Будьте уверочки, — продолжала она, — на широком золотом и дальнем Западе, где рукопожатия горячи, у нас тоже есть городишки ол райт, только эта муравьиная куча им всем носы поутирает!»
— До чего же хорошо! — умилилась Бесси. — Вы ведь это на американском языке написали, правда?
— Совершенно верно. Меня всегда принимают за американца, если я этого хочу.
— Ну, еще бы!
Когда Тернер и Клэпем удалились, обещав в бли* жайшее время новые свершения в области рекламы, не уступающие по размаху встрече с Бригадой Юных в Голдерс-Грин, Бесси опустилась на стул и вздохнула. Однако на следующее утро она решительным шагом вошла в скромную (всего двадцать четыре на сорок два фута) спальню Терри, где он перечитывал «Остров сокровищ», и приказала:
— Пошли, сынок! Накупим кое-чего хорошего. Игрушек!
— Не хочу я игрушек! Ненавижу игрушки!
— Ты слышал, что я сказала? Или ты думаешь, я позволю, чтобы к тебе заявились всякие там короли, а у тебя ни одной приличной игрушки?
— Мамочка! Купи лучше книг!
— Знаешь что! Если ты не бросишь эти глупости, кончишь сценаристом и будешь потеть за сто пятьдесят долларов в неделю. Книги еще никого до добра не доводили. Идем!
По совету швейцара они отправились в такси на Оксфорд-стрит, где посетили гигантский «Базар игрушек». Бесси беспощадно купила Терри электрический поезд, электрические скачки, портативную химическую лабораторию, набор боксерских перчаток и гордость фирмы — оригинальную модель Колизея с электрическими львами, которые пожирали электрических первых христиан.
— Ну вот! Таких игрушек не найдется ни у одного малютки короля! — удовлетворенно заявила Бесси.
Когда они вышли из «Базара игрушек», Терри увидел рядом зоологический магазин.
С тех пор, как они покинули Поппи-Пикс, Терри не переставал тосковать по плебейской дворняжке, которую из-за английских карантинных правил ему пришлось оставить дома. И теперь он воскликнул:
— Мамочка, купи мне собаку!
— А ты будешь по-хорошему играть в электрические игрушки?
— Попробую, честное слово, попробую!
— И ты обещаешь приветствовать юных гадов, или как их там, из этого Голден-Грина? Я пригляжу, чтобы Клэпем написал тебе речь.
— Обещаю. Только за хорошую собаку!
— Я хотела бы, — произнесла Бесси с самой своей утонченной манерой, когда они вошли в магазин, — посмотреть что-нибудь в смысле собак. Что у вас есть сегодня приличного?
— Вот, сударыня, чрезвычайно породистый экземпляр, — и с этими словами приказчик вывел нечто плоское, как бумага, длинное, как субботнее утро, и угрюмое, как кинооператор, — это императорская русская охотничья собака, чистокровная борзая (вы, несомненно, узнали, сударыня, характерные признаки этой породы), родной брат той, которую мы продали вчера графу Твиперсу для его дочери леди Энн, — вы, конечно, знакомы с ее сиятельством, сударыня.
— С-сколько? — еле вымолвила Бесси.
— Так как это последний экземпляр, мы готовы уступить его вам за сто гиней.
Прежняя, меканиквиллская Бесси Тейт прикидывала: «Господи боже! Пятьсот долларов за паршивую собаку!», но новая, свежеутонченная миссис Т. Бенескотен Тейт сказала невозмутимо:
— Многовато, но все же… Она тебе нравится, Терри?
Затем, устав от утонченности, она с гораздо большим удовольствием и обычной энергией объяснила приказчику:
— Это мой сын, Терри Тейт. Вы, наверно, видели его в кино. Король Киновундеркиндов — так его называют.
— Ну, мамочка же! — взмолился Терри, но приказчик уже гремел:
