— Доброе утро, мисс Мэриен.
Она улыбнулась.
— Доброе утро. Том. Который час?
Он поставил поднос перед ней на постель.
— Восемь часов. Пора вставать.
Она скорчила гримасу и села. Взяла пеньюар, который он подал ей с кресла у кровати, и накинула на плечи.
— Что сегодня на завтрак, Том?
— Сегодня разгрузочный день, мисс Мэриен. Сок и кофе.
Она запротестовала:
— Но я хочу есть.
— Вы сегодня очень хорошенькая, мисс Мэриен. Неужели вы не хотите оставаться такой же и впредь?
Мэриен рассмеялась:
— Ох, Том, ты мастер стелить мягко.
Он ухмыльнулся в ответ.
— Принимайтесь за еду. Мистер Мартин заедет за вами в десять, чтобы отвезти вас в контору.
Она взяла стакан апельсинового сока и начала пить его мелкими глотками.
— Еще немного. Том, и ты будешь распоряжаться всей моей жизнью.
Покачав поседевшей черной головой, он ответил:
— Мне это не под силу, но хотелось бы взглянуть на того мужчину, который оказался бы на это способен.
Она рассмеялась и допила сок.
— Почта есть?
— Я спущусь и посмотрю, мисс Мэриен.
Он повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Она лениво взяла с подноса газету и просмотрела ее. Все то же: насилие, поджоги, убийства, войны. Мэриен нашла страницу комиксов и принялась за кофе. В это время вошел Том, неся письмо.
Она быстро вскрыла конверт и радостно вскрикнула:
— От Мишель.
Том, уже знавший это, почтительно ответил:
— Да, мэм.
Для него она была самой грустной и самой прекрасной женщиной на свете. Мэриен возбужденно пересказывала письмо:
— Она сдала экзамены за полугодие второй в классе и ждет не дождется июня, когда начнутся каникулы и мы приедем за ней.
На лице Тома появилось загадочное выражение.
— А мы действительно сможем поехать?
— Интересно, кто сумеет нас остановить.
— Мистер Мартин сказал, что этим летом вы будете очень заняты.
Мэриен с чувством произнесла:
— Мистер Мартин может пойти к дьяволу. Прошлым летом он помешал мне съездить, но на сей раз ему это не удастся.
Когда она спустилась в гостиную своей двухэтажной квартиры, Мартин, уже ждавший ее, встретил ее улыбкой.
— Доброе утро. Мэриен.
— Доброе утро, Джокер. Извини, что заставила ждать.
Его улыбка стал еще шире.
— Я так долго ждал, Мэриен. Что значат несколько минут по сравнению с этим?
Она посмотрела на него в упор.
— Мы ведь заключили сделку.
Он кивнул.
— Сделка есть сделка.
— Иногда мне кажется, что ты холодна как лед.
— Я не холодна. Джокер, просто мне до смерти все надоело и испытывать какие-то чувства я не в состоянии.
— Даже ко мне?
— Даже к тебе. Помнишь наш уговор. Он опять кивнул. Еще бы не помнить.
* * *
Когда он приехал. Том проводил его в гостиную, где большое окно, выходящее на бассейн, было заново застеклено. Все было так же, как в предыдущий его приезд, только в бассейне не плескался ребенок. Услышав шаги, он повернулся.
Она стояла на пороге гостиной в простом черном платье. Золотистые волосы засияли в солнечном свете, когда она пошла ему навстречу. Лицо ее было бесстрастным. Она поздоровалась, но руки не протянула.
— Мэриен!
Она не отрывала глаз от его лица.
— Спасибо за телефонный звонок.
— Какой звонок?
Она спокойно отпарировала:
— Не притворяйтесь. Джокер. Я могу узнать ваш голос даже по шепоту.
Он подошел к дивану.
— Что ты собираешься делать?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Пойду работать, если сумею найти работу.
На его лице появилось изумление.
— Я думал, что Росс оставил тебе целое состояние.
Она ответила без тени горечи:
— Он не оставил мне ничего.
— Но ты же его вдова. Ты даже носишь траур.
— Может быть, я — его вдова, но я никогда не была его женой. На это и был расчет.
Слабая улыбка скользнула по ее губам.
— Кроме того, я не ношу траур, просто черное мне к лицу.
Он тоже улыбнулся.
— Это верно.
По своему обыкновению, хотя и неожиданно для него, она перешла прямо к делу.
— Вряд ли вы приехали сюда только для того, чтобы сделать мне комплимент относительно моей внешности. Зачем вы здесь?
— Наши о тебе беспокоятся.
В ее глазах опустились шторки.
— О чем им беспокоиться? Я не сказала ни слова во время расследования.
— А им неспокойно. Боятся, а вдруг ты попадешь в беду и разоткровенничаешься.
— Я слишком хорошо понимаю, чем это может кончиться.
— Но им хотелось бы уверенности в этом.
— Что надо сделать, чтобы убедить их?
— Поедем вместе на восточное побережье, там у них есть работа для тебя.
Она подозрительно спросила:
— Что это за работа?
— Директором агентства манекенщиц. Им будет спокойнее если они смогут присматривать за тобой.
— Агентства манекенщиц? Но я же ничего не понимаю в этом деле.
Джокер иронически улыбнулся.
— Не будь наивной, Мария.
Она пристально посмотрела на него.
— А если я откажусь?
Джокер вынул из кармана пачку сигарет и предложил ей закурить. Она отрицательно покачала головой, тогда он закурил сам, сунул пачку обратно в карман и достал оттуда маленькую фотографию, которую протянул ей.
На снимке маленькая девочка играла на лужайке с няней. Замирающим от страха голосом Мэриен сказала:
— Это Мишель.
Он кивнул.
— Не волнуйся, с ней все в порядке. Мы просто хотели сделать тебе приятное. Снимали на прошлой неделе в Эрроухеде.
Она замерла, затем повернулась и отошла к окну. Немного погодя спросила, не оборачиваясь, тусклым, отрешенным тоном:
— Ничто другое не удовлетворит их?
— Нет.
— Если я соглашусь, у меня не будет никаких других обязательств?
— Что ты имеешь в виду?
Она повернулась и с иронией посмотрела на него.
— Не будь наивным, Джокер.
Его лицо вспыхнуло.
— Никаких других обязательств, но нельзя помешать человеку надеяться.
Она сделала глубокий вдох.
— Хорошо.
— Значит, заключили сделку.
Она кивнула.
— Я рад, Мэриен. Я очень надеялся, что ты не станешь упрямиться.
Она отрезала:
— Не называй меня больше Мэриен. Зови меня теперь мадам.
— Высади меня на углу Парк Авеню и 38-й улицы. Я пройдусь пешком.
— Хорошо.
Джокер подъехал к тротуару, перегнулся через сиденье и открыл дверцу.
— Поужинаем сегодня вместе?
Она кивнула.
— Я заеду за тобой в восемь.
— Договорились.
Мэриен захлопнула дверцу и, влившись в толпу, перешла улицу прямо перед его машиной. Джокер залюбовался ее походкой, легкой, упругой. Улыбнулся, заметив, как мужчины непроизвольно провожают ее глазами. Да и кто устоит... Сзади раздался гудок, он поднял голову, увидел, что уже давно горит зеленый, и нажал на газ.
Здание стояло, слегка отступя вглубь, в ряду старомодных домов из коричневого кирпича, которые давным-давно стало невыгодно использовать под жилье и их сдавали под конторы. Муравейники из маленьких рекламных агентств, уголовников разного сорта, называвших себя предпринимателями, и прочей разношерстной публики, готовой заплатить втридорога за крохотное помещение, но с адресом Парк Авеню.
Мэриен в глаза бросилась блестящая медная табличка около двери. «Парк Авеню 79». Ниже, на такой же табличке, но меньшего размера, были указаны имена съемщиков. Табличка стоила пять долларов в месяц.
Мэриен открыла большую парадную дверь и вошла в длинный строгий коридор. На двери справа вывеска — «Парк Авеню Моделс, Инкорпорейтед», дальше лестница, идущая наверх к другим конторам.
Пройдя мимо лестницы, Мэриен подошла к двери сразу за ней, где не было никакой таблички, открыла ее и попала прямо в уютный офис. Сбросила с себя легкое пальто и села за стол. Шторы были задвинуты, она включила лампу, и комната сразу наполнилась жизнью. На стенах висели две неплохие картины и цветные фотографии девушек. В ящике на столе тоже стояли фотографии, а рядом лежал каталог учреждений, которые используют манекенщиц, фотомоделей и так далее.
Мэриен нажала на кнопку, и через минуту вошла женщина средних лет, явно возбужденная.
— Я так рада, что вы пришли, мисс Флад. Звонили из полицейского управления.
Мэриен резко вскинула голову.
— Что?
— Из полиции звонили, мисс Флад.
— По какому поводу, миссис Моррис?
— По поводу Флоренс Риз. Она в больнице. Аборт.
Миссис Моррис задыхалась от волнения.
— Они хотели узнать, работает ли она у нас.
— И что вы им сказали?
Миссис Моррис приосанилась.
— Что она здесь не работает, разумеется. Подобная реклама для нас губительна. И так трудности с работой для порядочных девушек.
Мэриен задумалась.
— Не следовало говорить неправду, миссис Моррис. Может быть, бедняжка попала в серьезную переделку и нуждается в нашей помощи.
Негодование миссис Моррис отразилось во взгляде.
