— Да, события так и бурлят, — рассудительно заметил Простак.
— А что дальше будет! Следующая сцена — в доме губернатора.
— Какого губернатора?
— Ну, на острове.
— А-а…
— И кто же к нему приходит? Дама, которая хотела выйти замуж за героя, и ее муж. Они, понимаете, совершают кругосветный круиз. А почему муж? Потому что она вышла замуж, пока герой парился в тюряге. Он, то есть герой, видит, как она подъезжает к дому, и тоже туда пробирается. Поговорить с ней хочет, понимаете? На сцене — спальня, и она — неглиже, герой влезает в окно и говорит: «Женевьева!» Она восклицает: «Гарольд!» — и прибавляет: «Это ты?» а он отвечает: «Да, это я». Идет диалог, то он говорит, то она, слова летают, и тэ дэ, и тэ пэ. Тут выясняется, что этот брат умер, а на смертном одре сознался, что убийство совершил он, и дама признается, что по-прежнему любит героя, но должна сохранять верность типу, за которого вышла, потому что у нее благородная душа, ясно? Они прощаются, вдруг входит муж, он думает, что в комнате взломщик, и стреляет в него из пистолета. Герой падает на пол, дама тоже падает и умирает на его теле. Следующий акт — в раю, — продолжил мистер Леман, направляясь к бачку с водой.
— В раю? — удивился Простак.
— Ну да, на небе, — подтвердил мистер Леман, опустошая бумажный стаканчик. — Тут появляются ангелы, спускаются в зал…
— В длинных вуалях, — подсказал Джек.
— Тут и губернатор, только теперь он как будто бы Бог.
— А так можно?
— Это настоящая находка, — сообщил мистер Леман тоном, отметающим всякие сомнения. — Да и вообще, впрямую ведь не сказано, что он Бог.
— Не забудь священника, — подсуфлировал Джек.
— А, да. Приходит и священник, а с ним раввин, ясно? Они беседуют про то, что все люди братья, какой бы религии ни придерживались. Идет диалог, то один говорит, то другой, слова летают, и тэ дэ, и тэ пэ. А потом вдруг — бац! Затемнение, перемена декораций и, когда вспыхивают огни, на сцене снова мы у драматурга. Он заключает свою даму в объятия, и она говорит, что синяя птица счастья поселилась в их доме. Поцелуй, читка заканчивается, все восхищаются, герой с дамой женятся. Постепенно гаснет свет. Занавес. Ну, как?
Простак промокнул лоб.
— Потрясающе. А кто это написал?
— Да тип какой-то, забыл фамилию. Мы выкупили у него пьесу, так что теперь не нужно будет платить проценты с прибыли. С такой пьесой, дорогуша, убытков не потерпишь. А сколько вы намерены вложить? Можете получить долю в 49 процентов за… — Мистер Леман приостановился, прикидывая, на сколько тянет гость, — за тридцать тысяч долларов.
— Эх, черт побери! Тридцать тысяч?
— Разве ты не можешь, Джо, малость скостить для мистера Фиппса? — вмешался МакКлюр, и мистер Леман ответил, что да, пожалуй.
— Я вот что сделаю. Быстренько отвечайте «да», и я соглашусь на двадцать пять.
— Боюсь, все отменяется. — Простак поднялся, но тут же четыре услужливые руки снова усадили его.
— Эти ваши деньжата… — сказал мистер Леман. — Если вы сможете быстро забрать их, мы все-таки сумеем заключить сделку.
— Они в банке, на Пятой авеню.
— Вот как? Что ж, не хотел я уступать так много, — проговорил мистер Леман, — но если вы дадите мне чек на десять тысяч долларов, дорогуша, то двадцать пять процентов прибыли — ваши.
Простак потеребил галстук. Человек, все богатство которого заключается в двадцати двух тысячах долларов и 18 центах, имеет полное право теребить галстук, прежде чем вложить десять тысяч в драму, даже крепко сбитую и очень современную.
— Десять тысяч?
— Да, цифра такая.
— Десять?
— Это еще очень дешево. Думайте на бегу! Простак медленно поднялся.
— Что ж…
— Договорились! — закричал мистер Леман.
— Договорились! — подхватил Джек МакКлюр. Партнеры превратились в сообщающиеся механизмы.
Леман быстрым движением обмакнул в чернила перо и сунул ручку Простаку, а Джек МакКлюр одновременно расчистил место на столе. Каждый их жест показывал, что они рассчитывают на немедленные действия, и Простак с чувством человека, переправляющегося через Ниагарский водопад в бочонке, стал медленно вытаскивать чековую книжку. Две пары глаз следили за малейшим его движением. Леман с МакКлюром едва удерживались, чтобы не выхватить книжку у него из рук и не развернуть ее на столе. Простак, по-прежнему медленно, открыл ее сам и, взяв ручку у мистера Лемана, начал писать.
— «Трест Гарантия», а? — заметил Джек, заглядывая ему через плечо.
— Джо Л-е-м-а-н, — любезно подсказал Джо. — Вы человек смекалистый, мистер Фиппс, и непременно получите прибыль. Теперь роспись…
Простак занес уже ручку, но тут снаружи послышался шум, будто внезапно вспорхнула с насеста сотня фазанов, и дверь с треском распахнулась.
В офис ворвалась жена Лемана.
— Слушай, ты, песий плут! — закричала она, адресуясь к мужу, и с оглушительным стуком захлопнула за собой дверь.
11
С быстротой, поразительной для человека такой комплекции, Леман выпрыгнул из своего крутящегося кресла и очутился рядом с женой. Он понятия не имел, какие мотивы подвигли обожаемую половину нанести ему повторный визит, но опасался худшего.
Взгляд, каким она пронзила его, предвещал катастрофу. Сказав, что Величайшая Жонглерша ожгла его взглядом, мы не скажем ничего. Возбужденному воображению Лемана чудилось, что из глаз ее вырываются языки пламени. Внутренне содрогаясь, он прибег к спасительному средству — шумной брани.
— У тебя что, совсем мозги отшибло? — жарко вопросил он. — Уходи отсюда. Брысь!
На минуту чувства захлестнули Фанни, и она не могла вымолвить ни слова. Но, наконец совладав с собой, обрела дар речи:
— Слушай!
— Фанни… — простонал мистер Леман.
— Ради Бога! — закричал Джек МакКлюр.
Но Фанни осталась глуха к их мольбам. Голос у нее был громоподобный, и она использовала его во всю силу. Прыщавый юнец, напугавшийся было, что окажется за бортом событий, облегченно вздохнул и прильнул ухом к замочной скважине.
— Послушай! — снова закричала Фанни. Глаза ее метали искры. — Я только что была в своем банке. Кассир там сказал мне, что утром к ним заходил мужчина в клетчатом костюме и пестром галстуке и старался выведать баланс моего счета.
Мистер Леман стрельнул опасливым взглядом на Простака.
— Ну что ты, что ты, — насколько сумел льстиво проговорил он. — Я ничего об этом не знаю. Зайди чуть погодя, — заискивающе попросил он.
— Если ты еще хоть раз посмеешь там крутиться, — продолжил голос рока, — у них есть приказ — стрелять тут же. Увидят тебя хоть мельком, и мигом — бац! Вот и все, что я пришла сказать тебе.
— Ну, так уходи!
— Я и не задержусь. Только не смей разнюхивать насчет моих денег. Тебе все равно не обломится ни гроша.
Фанни распахнула дверь, а офисный юнец отпрыгнул, потирая ухо.
— Да, сэр, ни гроша! И уж тем более на это твое тухлое шоу! Ну, уж нет!
И Фанни вышла, с треском саданув дверью.
Довольно долго после ее ухода ни Леман, ни Джек МакКлюр не двигались, только взгляды их то и дело натыкались на Простака, который деревянно застыл на стуле. Наконец Леман начал продвигаться к своему месту за столом — медленно, осторожно, стараясь создать впечатление, будто ничего особенного не произошло. Джек таким же манером вернулся на свое место, и ни один не осмеливался хоть на секунду оторвать взгляда от гостя. Будь Простак статуей Крылатой Победы в Лувре, а они — любителями искусства, и то они не могли бы рассматривать его так сосредоточенно и напряженно.
Простак очнулся. Он поднял ручку, потом, внезапно снова опустив ее, вскинул глаза.
— Она сказала «тухлое»? — тихо осведомился он. Мистер Леман уже пришел в себя.
— Да она не об этом шоу говорила, — быстро откликнулся он.
— Мы занимаемся еще одним, — не замешкался и Джек МакКлюр.
— А про это она даже и не знает, — продолжил Леман.
— А кто это? Ваша приятельница?
— Это моя старуха, миссис Леман. Она немножко не в себе. Не обращайте на нее внимания. У нее случаются припадки.
Потянулась пауза. Лицо Простака, как уныло отметили оба партнера, по-прежнему оставалось болезненно-бледным. Мистер Леман просительно обратился к нему:
— Послушайте-ка, дорогой мой, у вас же есть и собственное мнение! Такой башковитый парень. Я же рассказал вам сюжет. Потрясающе, а?
— Э… конечно… Но… с другой стороны… Видите ли, мне не очень хочется терять десять тысяч долларов.
Мистер Леман подавился веселым смешком.
— Вы и не потеряете! Я вам еще не говорил о гастролях?
— Каких гастролях?
— О городах, где мы будем прокатывать спектакль. — Мистер Леман достал из ящика график. — Смотрите. Мы открываемся в Сиракузах. Прекрасный, театральный город. Потом едем в Провиденс, Вустер, Олбани… И всюду нас ждет легкая победа.
