– Ах! Простите! – испуганно поддержал его незнакомец.
– Это я должен просить у вас прощения! – сказал юноша с легким поклоном и побежал дальше.
Господин посмотрел юноше вслед и спросил:
– Вы не Аоки-кун?
Услышав свою фамилию, юноша невольно остановился и издал какой-то неопределенный возглас.
– Простите! Вы не Аоки-кун, брат покойного Аоки Дзюна?
Только сейчас юноша посмотрел на незнакомца и при слабом свете электрической лампочки, к своему удивлению, узнал того самого господина, которого они встретили у подъезда, отправляясь на прогулку. Недоумевая, откуда могла быть известна его фамилия этому господину, юноша сказал:
– Да, я Аоки, а вы кто? – В голосе юноши звучал легкий упрек за то, что его так бесцеремонно остановили.
– Вполне естественно, что вы меня не знаете. – С этими словами господин подошел к юноше. – Я был знаком с вашим братом, правда, очень недолго был с ним знаком. Но… – Господин замялся.
Аоки почувствовал раздражение оттого, что какой-то господин, не имея к нему никакого срочного дела, остановил его лишь на том основании, что был знаком с его братом.
– Что же! Я готов побеседовать с вами, только как-нибудь в другой раз. А сейчас я очень спешу.
И юноша решительно повернулся. Но вопреки его ожиданию, незнакомец оказался назойливым.
– А-а… подождите минутку! У меня к вам срочное дело.
– Не знаю, какое у вас может быть ко мне срочное дело, но сейчас мне некогда слушать вас! – И юноша снова повернулся.
Однако господин стоял на своем:
– Аоки-кун, подождите! Разве вы не хотите выслушать последнюю волю вашего брата? Да, он сказал мне нечто такое, что для вас особенно важно в данный момент.
Эти слова заставили юношу насторожиться.
– Последнюю волю моего брата? Что за вздор! – воскликнул юноша.
– Нет, не вздор! Мой долг перед покойным предостеречь вас, особенно сейчас, когда вы стоите на краю пропасти. Я не могу равнодушно смотреть на то, как вы в нее свалитесь. – Говоря это, незнакомец еще ближе подошел к юноше, очутившись с ним совсем рядом.
Тут только Аоки осознал всю серьезность слов незнакомца и почувствовал его доброе отношение к себе. Однако загадочность того, что он говорил, больно ударила по нервам Аоки, и без того натянутым, словно струны.
– Что, собственно, все это значит? – повысив голос, раздраженно спросил он. – Я ничего не могу понять.
– Сейчас я вам все объясню. Вы должны как можно
скорее отдалиться от госпожи Сёды, как можно скорее! Она и есть страшная пропасть, которая готова вас поглотить, так же как поглотила вашего брата.
Незнакомец пристально посмотрел в лицо юноше.
– Вы не должны повторять ошибки вашего брата. Это не только мой личный совет вам, это последняя воля вашего брата. Прошу вас, подумайте хорошенько над моими словами.
Господин слегка поклонился юноше и с сознанием исполненного долга стал спокойно спускаться по лестнице.
Совершенно растерянный, юноша обратился к нему:
– Подождите, прошу вас. Это правда то, что вы мне сказали?
Господин обернулся:
– Таков, по крайней мере, был смысл его последних слов, сказанных мне.
– Где, когда сказанных? – взволнованно спросил юноша.
– Он сказал их мне перед смертью. Незнакомец грустно улыбнулся.
– Перед смертью? Значит, вы были свидетелем его
смерти?
– Да. Причем единственным свидетелем, – тихим голосом, очень спокойно ответил господин. – Я выслушал его завещание.
– А! Завещание брата! Что же он завещал? Почему до сих пор вы ничего не сообщили его родным? – с упреком воскликнул юноша.
– Я не собирался ничего скрывать. Вы могли давно убедиться в этом.
Слова господина проникли в самое сердце юноши.
– Неужели вы в самом деле были свидетелем смерти брата? Что же он вам сказал перед смертью?
– Вот об этом-то я и хотел с вами поговорить. Только не здесь. Мы можем пойти ко мне в номер.
– Охотно, если я вас не стесню.
– В таком случае прошу вас. Жена сейчас принимает ванну, и нам никто не будет мешать.
Номер незнакомца был вторым слева от лестницы. Господин предложил юноше стул и сам сел напротив.
– Простите, что еще не представился вам. Моя фамилия – Ацуми. Я непременно хотел увидеться с вами еще перед отъездом на курорт. Хотел кое-что показать, побеседовать с вами. Но когда позвонил вам, мне сказали, что вы уехали в Мияноситу. Тогда по дороге в Ковакудани я решил задержаться здесь дня на два, на три, надеясь встретиться с вами. Никак не ожидал увидеть вас сразу, у подъезда отеля, – и не только вас, но и госпожу Сёду. – Тут господин многозначительно улыбнулся. – Я единственный попутчик, который в тот злосчастный день ехал в одном автомобиле с вашим братом.
– О-о! – вырвалось у юноши.
– Гибель вашего брата была, по сути дела, настоящим самоубийством. Я категорически утверждаю это. Ваш брат, ища для себя место смерти, метался между Михо, Идзу и Сагами. Случайная катастрофа лишь ускорила его смерть.
Лицо незнакомца приняло торжественное выражение. Трудно было предположить, что слова его не имеют под собой почвы.
– Самоубийство! Неужели брат хотел лишить себя жизни?
– Конечно. Вы скоро это поймете.
– Самоубийство! Но по какой причине?
– Его жестоко оскорбила одна женщина, – резким тоном произнес господин Ацуми.
– Жестоко оскорбила женщина? – меняясь в лице, повторил юноша, у которого мелькнула страшная догадка. – А где доказательства? – Глаза у юноши лихорадочно блестели.
– Перед смертью ваш брат просил меня передать этой женщине всю его ненависть к ней.
Юноша ничего не ответил, лишь издал тихий стон.
– Я попытался выполнить волю вашего брата, но эта госпожа не только ловко увернулась от моих упреков, но нанесла оскорбление вашему уже покойному брату. Виновница его смерти, она старалась уйти от ответственности, сказав мне: «Если Аоки-сан покончил самоубийством, то из-за собственного слабоволия, а не из-за меня». К тому же… – Господин Ацуми говорил со все возрастающим возмущением. – Но ей, видимо, мало было того, что она насмеялась над старшим братом и привела его к гибели, она захотела погубить еще и младшего брата.
– Ах, остановитесь, пожалуйста! – жалобно воскликнул юноша. – Теперь я все понял! Но можете ли вы доказать, что брат покончил с собой именно потому, что был оскорблен ею?
В глазах юноши сверкнула отчаянная решимость.
– Да, разумеется, – ответил господин Ацуми. – Сейчас я вам кое-что покажу, только вы успокойтесь, пожалуйста!
С этими словами господин Ацуми подошел к стоявшему в углу чемодану и вынул из него записную книжку.
– Вот, взгляните! Вам, надеюсь, знаком этот почерк?
Ацуми положил книжку на стол. Юноша бросил на нее горящий взгляд. Надпись на обложке: «Аоки Дзюн» действительно была сделана рукой его любимого брата.
– Разрешите взглянуть? – произнес юноша, беря книжку дрожащими руками.
В комнате воцарилось мрачное молчание, нарушаемое лишь шорохом страниц, которые листал юноша. Читая, он все сильнее и сильнее дрожал, даже стул начал под ним скрипеть.
– Ну что? – спросил Ацуми. – Вряд ли можно найти более веское доказательство, чем эти записи! Из них ясно видно, в каком душевном состоянии находился ваш брат перед постигшим его несчастьем. Не случись катастрофы, он все равно покончил бы самоубийством.
От слов Ацуми юноша пришел в настоящее бешенство, лицо его приняло землистый оттенок.
– Вы уже прочли, что там написано о платиновых часиках? Брат перед смертью просил вернуть их тому человеку, который, лицемеря, преподнес их ему. Задняя крышка часов забрызгана кровью – от сильного удара, видимо, разбилось стекло и поранило руку покойного.
– Где же эти часы? Что вы сделали с ними? – как безумный закричал юноша.
– Разумеется, вернул их по назначению, но, увы, не швырнул в лицо, как того хотел ваш покойный брат. Эта женщина выманила их у меня. Она настоящий вампир!
«Вампир, вампир!» – воскликнул про себя юноша.
– Так что мне не удалось до конца исполнить волю вашего брата. Тогда я решил спасти вас, считая это своим долгом перед погибшим. Я просил ее оставить вас в покое, хотя бы ради вашего покойного брата, не издеваться над вами, но она с присущей ей надменностью высмеяла меня и нарочно увезла вас в Хаконэ.
Увидев, как сильно подействовали на юношу его слова, господин Ацуми, как бы желая успокоить юношу, сказал:
– Ваш гнев вполне справедлив. Но самое лучшее – не приближаться к этой особе. Упрекать ее бесполезно. В ответ на ваши упреки она раскинет вам свою паутину, в которой вы тотчас запутаетесь и, обезоруженный, потеряете всякую способность к дальнейшей борьбе. Разумнее всего вам уехать отсюда и прекратить с ней всякое знакомство. Есть пословица: не трогай бога – бог не тронет тебя. А она богиня очень коварная… Ха-ха-ха, – рассмеялся Ацуми и продолжал: – Предупредив вас, я исполнил свой долг перед покойным и весьма вам признателен за то, что вы выслушали меня. Опоздай я немного, неизвестно, что могло бы случиться!
