Л о м о в. Как давно? Насколько я себя помню, они всегда были нашими.
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Ну, это, положим, извините!
Л о м о в. Из бумаг это видно, уважаемая Наталья Степановна. Воловьи Лужки были когда-то спорными, это - правда; но теперь всем известно, что они мои. И спорить тут нечего. Изволите ли видеть, бабушка моей тетушки отдала эти Лужки в бессрочное и в безвозмездное пользование крестьянам дедушки вашего батюшки за то, что они жгли для нее кирпич. Крестьяне дедушки вашего батюшки пользовались безвозмездно Лужками лет сорок и привыкли считать их как бы своими, потом же, когда вышло положение…
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. И совсем не так, как вы рассказываете! И мой дедушка, и прадедушка считали, что ихняя земля доходила до Горелого болота - значит, Воловьи Лужки были наши. Что ж тут спорить? - не понимаю. Даже досадно!
Л о м о в. Я вам бумаги покажу, Наталья Степановна!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Нет, вы просто шутите или дразните меня… Сюрприз какой! Владеем землей чуть ли не триста лет, и вдруг нам заявляют, что земля не наша! Иван Васильевич, простите, но я даже ушам своим не верю… Мне не дороги эти Лужки. Там всего пять десятин, и стоят они каких-нибудь триста рублей, но меня возмущает несправедливость. Говорите что угодно, но несправедливости я терпеть не могу.
Л о м о в. Выслушайте меня, умоляю вас! Крестьяне дедушки вашего батюшки, как я уже имел честь сказать вам, жгли для бабушки моей тетушки кирпич. Тетушкина бабушка, желая сделать им приятное…
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Дедушка, бабушка, тетушка… ничего я тут не понимаю! Лужки наши, вот и всё.
Л о м о в. Мои-с!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Наши! Хоть вы два дня доказывайте, хоть наденьте пятнадцать фраков, а они наши, наши, наши!.. Вашего я не хочу и своего терять не желаю… Как вам угодно!
Л о м о в. Мне, Наталья Степановна, Лужков не надо, но я из принципа. Если угодно, то, извольте, я вам подарю их.
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Я сама могу подарить вам их, они мои!.. Всё это, по меньшей мере, странно, Иван Васильевич! До сих пор мы вас считали хорошим соседом, другом, в прошлом году давали вам свою молотилку, и через это самим нам пришлось домолачивать свой хлеб в ноябре, а вы поступаете с нами, как с цыганами. Дарите мне мою же землю. Извините, это не по-соседски! По-моему, это даже дерзость, если хотите…
Л о м о в. По-вашему выходит, значит, что я узурпатор? Сударыня, никогда я чужих земель не захватывал и обвинять меня в этом никому не позволю… (Быстро идет к графину и пьет воду.) Воловьи Лужки мои!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Неправда, наши!
Л о м о в. Мои!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Неправда! Я вам докажу! Сегодня же пошлю своих косарей на эти Лужки!
Л о м о в. Что-с?
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Сегодня же там будут мои косари!
Л о м о в. А я их в шею!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Не смеете!
Л о м о в (хватается за сердце). Воловьи Лужки мои! Понимаете? Мои!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Не кричите, пожалуйста! Можете кричать и хрипеть от злобы у себя дома, а тут прошу держать себя в границах!
Л о м о в. Если бы, сударыня, не это страшное, мучительное сердцебиение, если бы жилы не стучали в висках, то я поговорил бы с вами иначе! (Кричит.) Воловьи Лужки мои!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Наши!
Л о м о в. Мои!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Наши!
Л о м о в. Мои!
IV
Те же и Ч у б у к о в.
Ч у б у к о в (входя). Что такое? О чем кричите?
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Папа, объясни, пожалуйста, этому господину, кому принадлежат Воловьи Лужки: нам или ему?
Ч у б у к о в (ему). Цыпочка, Лужки наши!
Л о м о в. Да помилуйте, Степан Степаныч, откуда они ваши? Будьте хоть вы рассудительным человеком! Бабушка моей тетушки отдала Лужки во временное, безвозмездное пользование крестьянам вашего дедушки. Крестьяне пользовались землей сорок лет и привыкли к ней, как бы к своей, когда же вышло Положение…
Ч у б у к о в. Позвольте, драгоценный… Вы забываете, что именно крестьяне не платили вашей бабушке и тому подобное, потому что Лужки тогда были спорными и прочее… А теперь всякая собака знает, вот именно, что они наши. Вы, значит, плана не видели!
Л о м о в. А я вам докажу, что они мои!
Ч у б у к о в. Не докажете, любимец мой.
Л о м о в. Нет, докажу!
Ч у б у к о в. Мамочка, зачем же кричать так? Криком, вот именно, ничего не докажете. Я вашего не желаю и своего упускать не намерен. С какой стати? Уж коли на то пошло, милаша моя, ежели вы намерены оспаривать Лужки и прочее, то я скорее подарю их мужикам, чем вам. Так-то!
Л о м о в. Не понимаю! Какое же вы имеете право дарить чужую собственность?
Ч у б у к о в. Позвольте уж мне знать, имею я право или нет. Вот именно, молодой человек, я не привык, чтобы со мною разговаривали таким тоном и прочее. Я, молодой человек, старше вас вдвое и прошу вас говорить со мною без ажитации и тому подобное.
Л о м о в. Нет, вы просто меня за дурака считаете и смеетесь надо мною! Мою землю называете своею да еще хотите, чтобы я был хладнокровен и говорил с вами по-человечески! Так хорошие соседи не поступают, Степан Степаныч! Вы не сосед, а узурпатор!
Ч у б у к о в. Что-с? Что вы сказали?
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Папа, сейчас же пошли на Лужки косарей!
Ч у б у к о в (Ломову). Что вы сказали, милостивый государь?
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Воловьи Лужки наши, и я не уступлю, не уступлю, не уступлю!
Л о м о в. Это мы увидим! Я вам судом докажу, что они мои!
Ч у б у к о в. Судом? Можете подавать в суд, милостивый государь, и тому подобное! Можете! Я вас знаю, вы только, вот именно, и ждете случая, чтобы судиться и прочее… Кляузная натура! Весь ваш род был сутяжный! Весь!
Л о м о в. Прошу не оскорблять моего рода! В роду Ломовых все были честные и не было ни одного, который находился бы под судом за растрату, как ваш дядюшка!
Ч у б у к о в. А в вашем Ломовском роду все были сумасшедшие!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Все, все, все!
Ч у б у к о в. Дед ваш пил запоем, а младшая тетушка, вот именно, Настасья Михайловна, бежала с архитектором и прочее…
Л о м о в. А ваша мать была кривобокая. (Хватается за сердце.) В боку дернуло… В голову ударило… Батюшки!.. Воды!
Ч у б у к о в. А ваш отец был картежник и обжора!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. А тетка - сплетница, каких мало!
Л о м о в. Левая нога отнялась… А вы интриган… Ох, сердце!.. И ни для кого не тайна, что вы перед выборами под… В глазах искры… Где моя шляпа?
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Низко! Нечестно! Гадко!
Ч у б у к о в. А сами вы, вот именно, ехидный, двуличный и каверзный человек! Да-с!
Л о м о в. Вот она, шляпа… Сердце… Куда идти? Где дверь? Ох!.. Умираю, кажется… Нога волочится… (Идет к двери.)
Ч у б у к о в (ему вслед). И чтоб ноги вашей больше не было у меня в доме!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Подавайте в суд! Мы увидим!
Л о м о в уходит пошатываясь.
V
Ч у б у к о в и Н а т а л ь я С т е п а н о в н а.
Ч у б у к о в. К черту! (Ходит в волнении.)
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Каков негодяй? Вот и верь после этого добрым соседям!
Ч у б у к о в. Мерзавец! Чучело гороховое!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Урод этакий! Присвоил себе чужую землю, да еще смеет браниться.
Ч у б у к о в. И эта кикимора, эта, вот именно, куриная слепота осмеливается еще делать предложение и прочее! А? Предложение!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Какое предложение?
Ч у б у к о в. Как же! Приезжал за тем, чтоб тебе предложение сделать.
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Предложение? Мне? Отчего же ты раньше мне этого не сказал?
Ч у б у к о в. И во фрак потому нарядился! Сосиска этакая! Сморчок!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Мне? Предложение? Ах! (Падает в кресло и стонет.) Вернуть его! Вернуть! Ах! Вернуть!
Ч у б у к о в. Кого вернуть?
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Скорей, скорей! Дурно! Вернуть! (Истерика.)
Ч у б у к о в. Что такое? Что тебе? (Хватает себя за голову.) Несчастный я человек! Застрелюсь! Повешусь! Замучили!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Умираю! Вернуть!
Ч у б у к о в. Тьфу! Сейчас. Не реви! (Убегает.)
____________________
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а (одна, стонет). Что мы наделали! Вернуть! Вернуть!
____________________
Ч у б у к о в (вбегает). Сейчас придет и прочее, черт его возьми! Уф! Говори сама с ним, а я, вот именно, не желаю…
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а (стонет). Вернуть!
Ч у б у к о в (кричит). Идет он, тебе говорят. О, что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом! Зарежусь! Обязательно зарежусь! Выругали человека, осрамили, выгнали, а всё это ты… ты!
Н а т а л ь я С т е п а н о в н а. Нет, ты!
Ч у б у к о в. Я же виноват, вот именно!
В дверях показывается Л о м о в. Ну, разговаривай сама с ним! (Уходит.)
