Айвангу спустился на набережную, украшенную огромными бетонными тумбами, за которые были закреплены стальные причальные канаты. Канаты уходили в темноту порта, к кораблям. Здесь же стояли скамейки, выкрашенные в цвет морской волны. Айвангу сел на одну из них. Поддавшись праздничному настроению, он замечтался о том, что станет капитаном корабля и поведет судно к берегам родного Тэпкэна. Он пристроится на мостике в той самой капитанской фуражке, которую ему давным-давно подарил русский моряк Гаврила. Он заранее известит, чтобы его встретили родные – Раулена, Алеша, отец, мать и маленькая Катя. Дальше в толпе будут все друзья – пекарь Пашков со своей многочисленной семьей, Мынор и Кэлеуги, а если окажется в то время в Тэпкэне Белов, то и он тоже будет встречать его вместе со всеми.
Еще издали Айвангу даст гудок. Ничего, что нынче он еще не знает, как дается на кораблях гудок. Уж чему-чему, а этому он научится. Он даст гудок, а в ответ завоют и залают собаки Тэпкэна. Из каждой яранги выйдет человек.
Сойдет Айвангу на берег и скажет людям… А что он скажет? И нужно ли говорить? Может, слова ни к чему будут. Все и так ясно: Айвангу – настоящий человек. А раз он настоящий человек, значит он все может. Нету ног – все равно будет ходить; оглохнет – сочинит такие симфонии, весь мир, все люди будут восторгаться; ослепнет – напишет такую книгу, которая взволнует сердце самого далекого друга…
Один за другим умолкали корабельные голоса. Гасли звуки песен, танцевальных мелодий – близился полуночный час. Только огни по-прежнему ярко сияли и отражались в воде бухты.
Айвангу поднялся со скамейки и пошел в общежитие.
Он нашел свою комнату и, не зажигая света, чтобы не будить спящих, разделся и улегся на свежие, прохладные простыни.
Айвангу долго ворочался, думал о том, что завтра скажет Музыкин, и все отгонял от себя пугающую мысль: «А что, если придется возвращаться в Тэпкэн?»
Несколько лет назад он ездил в Кытрын за искусственными ногами и вернулся ни с чем. Сколько было стыда и горя!
Каждый день приезжали курсанты мореходных курсов.
Комната понемногу заполнялась веселыми молодыми людьми. Ни одного человека старше его. Айвангу думал о том, как можно доверять этим мальчикам большой корабль… Правда, многие ребята уже проплавали не одну навигацию матросами и мотористами. Все они носили полосатые тельняшки и старались, чтобы рубашка на груди была пошире распахнута. Они обращались с Айвангу почтительно и с некоторым недоумением.
Ребята усердно готовились к приемным экзаменам. Иные даже запасались шпаргалками. Айвангу посмотрел в учебники, по которым они занимались, и с радостным удивлением обнаружил, что все это он уже проходил с Геной Рониным, на радиостанции в Тэпкэне. Это открытие сразу подняло у него настроение. Он перестал сторониться ребят и даже, бывало, помогал им решать кое-какие задачи.
– Голова! – уважительно отзывался о нем Гриша Кукы – парень, которому особенно трудно давалось математика.
Гриша считал себя настоящим морским волком, соответственно одевался и курил трубку. Говорил он, растягивая слова, оттопыривая и без того толстую нижнюю губу.
– Гриша, на твоей губе ворона гнездо может свить, – говорили ему ребята.
Гриша Кукы считал ниже своего достоинства отзываться на эти замечания: он единственный среди них умел плавать. Гриша научился этому искусству в геологической партии. Когда кто-то из ребят сказал, что умение плавать почти недоступно чукчам или эскимосам, Гриша вызвался поплавать в ледяной воде бухты.
Будущие курсанты, среди которых был и Айвангу, отправились рано утром на причал, расположенный в глубине бухты, куда подходили танкеры.
На прозрачной воде плавали радужные пятна и пахло керосином. Гриша храбро разделся, скинул большие резиновые сапоги с отворотами, брюки, китель, тельняшку и остался в одной майке и трусах. Он сделал несколько энергичных движений руками и сбросил майку. Пловец входил в воду постепенно, сначала он погрузил по щиколотку одну ногу, потом другую. Айвангу видел, как сразу же встали торчком редкие волосы на его ногах, а сам Гриша посинел, не успев войти в воду даже до пояса. Кто-то крикнул:
– Ладно, видим, вылезай!
Но эти слова возымели на Гришу совершенно обратное действие. Он вдруг резко присел, погрузился в воду по плечи и ринулся в глубину. Несмотря на жирные пятна, вода была очень прозрачной, и сквозь нее виднелось, как пловец рубил ногами. Проплыв метров десять, Гриша повернул обратно.
– Какомэй! – кричали на берегу. – Как нерпа!
– А нырнуть можешь? – спросил кто-то из зрителей.
Гриша Кукы выскочил из воды и запрыгал. Трусы прилипли к телу, и было заметно, как дрожали мышцы ног.
– Скорее одежду!
Кукы вытерся тельняшкой и оделся. Он причесал мокрые волосы и гордо огляделся.
– Теперь верите, что я могу плавать?
В этот же день проходили медицинскую комиссию. Парни раздевались догола в прохладном коридоре и входили в большую комнату, где сидело пятеро врачей.
У каждого парня проверяли зрение, слух, выслушивали сердце и легкие, просвечивали рентгеном и стучали деревянным молотком по колену. Четверых тут же отчислили, найдя у них какие-то затемнения в легких. У Айвангу все оказалось в порядке. Вот только ноги…
И еще оставалось пройти экзамены. В последнюю ночь самые усердные так и не сомкнули глаз. Айвангу тоже заснул лишь под утро и проспал всего часа два-три.
Экзаменационная комиссия расположилась за тем столом, за которым Музыкин принимал Айвангу. Только стол накрыли красным сукном с большими чернильными пятнами, да в комнате расставили обыкновенные школьные парты и повесили черную доску с куском мела и мокрой тряпкой.
Будущих судоводителей пришли экзаменовать прославленные капитаны Чукотки. Некоторых из них Айвангу знал. Вон слева, у окна, капитан Пронин, который на деревянном гидрографическом судне «Темп» не раз пробивался к островам Врангеля и Генеральда. Рядом с ним Шурыгин – китобоец и знаток устьев северных рек. Возле Музыкина – судовой механик Кириллов – его знали все мотористы Чукотки.
Айвангу сел на заднюю парту.
Перед экзаменаторами веером разложили билеты. Айвангу хотел взять билет, но Музыкин сказал:
– Мы вас будем экзаменовать так, без билета.
Экзаменаторы были снисходительны. Едва кто-нибудь затруднялся в ответе, они тут же наперебой старались задать другой вопрос, полегче.
Один за другим выходили из комнаты будущие судоводители.
Предпоследним отвечал Гриша Кукы. Он взял билет одним из первых и долго готовился. По отчаянному выражению его лица Айвангу догадался, что парень ничего не знает.
– Товарищ Кукы, ваша очередь! – объявил Музыкин.
– Я еще не подготовился, – ответил Кукы. – Пусть пока отвечает Айвангу.
– Айвангу будет отвечать последним, – сказал Музыкин. – У вас достаточно времени было подготовиться. Идите к доске.
Каким-то судорожным движением Кукы схватил разложенные перед собой бумаги и вышел к доске.
– Читайте вопрос.
– Первый вопрос – сумма углов треугольника, – тихим голосом прочитал Кукы.
– Слушаем, – Музыкин уселся поудобнее.
Кукы посмотрел на потолок, потом себе под ноги.
– Начертите треугольник, – сказал Музыкин. – Так вам будет легче вести рассуждение.
– Я не могу вести рассуждение, – промямлил Кукы. – Я не знаю. Но вы меня спросите о чем-нибудь другом! Я плавать умею!
– В этом мы сейчас убедились, – сказал Музыкин и задал какой-то пустячный вопрос, на который Кукы с великой помощью всех присутствующих капитанов все же ответил.
Его поспешили быстро отпустить, чтобы окончательно не провалить.
Не дожидаясь приглашения, Айвангу вышел к доске.
– Вот он и есть, наш Айвангу, – сказал Музыкин и посмотрел на присутствующих капитанов.
Капитаны переглянулись. Кириллов осторожно спросил:
– Вы знаете, что там нарисовано на доске?
– Треугольник, – ответил Айвангу. – Если хотите, я докажу теорему о сумме углов треугольника.
– Мы-то, может быть, и хотим, – нерешительно произнес Музыкин. – А вот вы сможете?
– Попробую, – сказал Айвангу и взял в руки мел.
Когда теорема была доказана, пораженный Музыкин спросил:
– А вы, может быть, из алгебры что-нибудь знаете? Вот решите эту задачу…
Через десять минут он сказал:
– Так! Перейдем к физике.
Полтора часа экзаменовали Айвангу. Несколько раз Музыкин осведомлялся у него, действительно ли он кончил всего три класса и один год ликбеза? Айвангу отвечал утвердительно, открывал было рот, чтобы сказать, что, кроме этого, он учился у радиста Ронина и занимался с учителями, но тут же ему задавали другой вопрос. Наконец капитан Пронин сказал:
– Довольно! Тогда объясните, откуда у вас такие знания?
Айвангу ответил.
– Вот как! – сказал Музыкин. – Что же вы нам морочили голову? Идите! Вы приняты на курсы!
