Это, понятно, игра, но повторим уже процитированную здесь мысль Мишо: в загадочном мире, в котором мы живем, многое можно понять и описать только с помощью загадок да игр.
VIII. Во что играл Анри Мишо?
Мишо, как уже говорилось, стучал в тамтам (один или в присутствии посетителей), а потом купил себе пианино и часами импровизировал. К нему обратились с просьбой написать вступление к «Музыкальной энциклопедии». (Она вышла в издательстве «Fasquelle» в 1958 г.) Предисловие Мишо начинается так:
«Ребенок так долго играет со всем, что подвернется под руку, с песком, с водой, — вопрос, много ли в нем останется потом от этой способности к игре?
Взрослое зрелое млекопитающее не играет или почти не играет. Человек же — существо, которое развивается медленно, игра проникает в его жизнь постепенно, и если времени окажется достаточно, чтобы она заняла важное место, превратилась в способ жить не по общим правилам, то человек ищет и порой находит среди прочих взрослых занятий место по-новому устроенным играм.
…И есть такая вещь — музыка».
В этом же предисловии Мишо говорит о музыке так:
«Это — искусство воспевать божественное, и для этого не требуется ни веры в Бога, ни принадлежности к какой-нибудь религии, ни следования догмам, не требуется даже знать, действительно ли это именно гимн или просто стремление присоединить свой голос к общему „божественно“».
О взаимосвязи искусства и религии Мишо писал не раз. Много интересных наблюдений на эту тему в «Дикаре в Индии». Вот строчки из письма, написанного им в молодости из Эквадора Жану Полану: «Я вот уже несколько недель занят небольшим эссе о необходимости и практике святости — о взгляде на религию как на искусство, индивидуальное творчество, и еще о магии… обо всем этом я, кажется, кое-что узнал и собираюсь заняться этим плотнее» (1928 г.).
Много лет спустя писатель Андре Пьер де Мандиарг в номере «Эрнских Тетрадей», посвященном Мишо, напишет:
«Иногда прочтешь какую-нибудь его возвышенную строфу, какой-нибудь текст с интонацией притчи, — и остановишься в изумлении от этого писателя, единственного в наши дни, в применении к кому можно употребить слово „религия“ и не бояться, что это прозвучит смехотворно».[88]
Что представляли собой для Мишо религия, божественность, святость? В пятнадцать лет он читал средневековых мистиков и жития святых и мечтал уйти в монастырь. В двадцать три восхищался богоборцем-Лотреамоном. В тридцать ругал небожителей за то, что не выполнили просьбу, с которой он к ним обращался:
Эй вы, наверху, лентяи, вы — боги, архангелы, праведники
и феи, философы и братья по духу
(…)
одно только небольшое чудо — вот все, что нам было нужно…
(«Любовь»)
В тридцать шесть констатировал:
Да, я верю в Бога! Но он, как видно, не в курсе!
(«Против!»)
В тридцать девять спрашивал: «Слушай, когда Ты придешь?» и сам себе отвечал:
Ты придешь, если ты есть,
разобраться с кашей в моей голове,
с моей клятой свободой,
из Эфира явишься, да мало ли мест,
может, ты у меня внутри, в потрохах,
мою спичку смахнешь в Твою глубину —
и прощай, Мишо.
(«Слушай, когда Ты придешь?»)
В пятьдесят восемь он напишет:
«Нечто невероятное, неосуществимое, о чем я мечтал с самого детства и был абсолютно уверен, что уж этого-то мне никогда не увидеть, нечто небывалое, недосягаемое, невозможно прекрасное, несравненное, запретное для меня — свершилось.
Я ВИДЕЛ ТЫСЯЧИ БОГОВ. Я получил изумительный подарок. Они явились мне, неверующему (не знающему веры, которую я мог бы принять)».
(«Бурлящая бесконечность»)
Что произошло? Откуда взялся этот изумительный подарок? «Бурлящая бесконечность» (1957) — вторая у Мишо книга-исследование человеческой психики через воздействие на нее галлюциногенных веществ, исследование пути, о котором сам Мишо незадолго до того, в 1956 году написал книгу «Убогое чудо», а Олдос Хаксли чуть раньше — эссе «Двери восприятия» (1954) и «Рай и Ад» (1956). Путь этот Мишо охарактеризовал так:
«Если наркотики открывают путь, помогают различить нечто, то они — всего лишь один из этапов. Хотя бы и будоражащий, даже сверхъестественный.
Наркотики — переориентация сознания. Первый этап манипулирования.
Следующий этап — аскетизм:
То, что далось как подарок, без усилий или даже в результате ухода от них, нужно обрести заново, приложить усилия и, отказавшись от легкости и простоты, встать на путь трансцендентального».
(«Убогое чудо»)
IX. Книги о воздействии галлюциногенов
Наркотики со своим раем нам уже наскучили.
Дали бы они нам лучше немного знаний.
Век у нас не для рая.
Этот эпиграф, которым Мишо открывает свою книгу «Познание через пучины», напоминает об «Искусственном рае» Бодлера. Описание ощущений от приема наркотиков во Франции узаконено литературной традицией. Ей отдали дань Альфред де Мюссе (который перевел на французский «Исповедь английского курильщика опиума» Де Квинси), Бальзак, Теофиль Готье, Бодлер, Рембо, Альфред Жарри, Антонен Арто. Для Анри Мишо, о чем он и заявляет в эпиграфе, который мы процитировали, наркотик — не способ убежать от трудностей жизни, а метод исследования. Ради этого он обращается к измененным состояниям сознания, к измененному состоянию психики, даже делает шаг навстречу возможному безумию. В сущности, Мишо познает разные вещи одним и тем же способом — пытается лучше понять близкое через далекое: он знакомится с чужими краями, чтобы лучше понять свой собственный, изучает безумие, чтобы лучше разобраться, как работает «нормальная» психика. Вот как он пишет об этом в последней из своих четырех книг, посвященных опытам с наркотиками, «Великое испытание рассудка»: «Я хотел рассекретить „нормальность“ — неизвестную, неведомую, невероятную и бескрайнюю „нормальность“. Ненормальное помогло мне с ней познакомиться. Ведь даже зауряднейший из людей в минуту самой полной расслабленности осуществляет громадное число операций, причем не подозревая об этом, не обращая на это никакого внимания, для него это рутинные операции, в них его интересует лишь результат, а не механизм их действия, совершенно, между прочим, удивительный — в отличие от мыслей этого же человека, которыми он так дорожит и которые частенько оказываются самыми посредственными, банальными и недостойными того неординарного аппарата, который выдает их наружу и с ними работает».
Впрочем, пойдем по порядку. Речь идет о систематических исследованиях действия наркотиков на психику и организм человека в целом, об опытах, которые проводились под наблюдением врачей и описывались настолько подробно, насколько требовала от автора научная добросовестность, и настолько точно, насколько позволял ему писательский опыт. Мишо стремится очертить изменения в восприятии времени, пространства, цвета, звуков, всего окружающего мира — изменения, которые провоцируются этими веществами. А поскольку он говорит о совершенно новых для себя ощущениях, то ищет для них и новый язык. С первых страниц становится ясно, что о «пропаганде наркотиков» тут речь не идет.
«Это те же проблемы и трудности, с которыми сталкивается душевнобольной: человек, испытавший на себе агрессию мескалина, изнутри ощутивший, как в нем сперва проявляется в зачатке, а потом растет со скоростью метеора ощущение психического нездоровья, человек, вдруг утративший тысячу разных навыков, наблюдавший театральные выверты разума, после которых все изменяется, человек, которому в виде исключения довелось увидеть свое собственное поражение, развал, распад, — теперь-то он знает… Он будто бы второй раз родился на свет».
«Автор этого текста за последние пять лет испытал на себе большинство разрушителей сознания и личности, коими и являются наркотики-галлюциногены: лизергиновую кислоту, псилоцибин, раз двадцать — мескалин, сам по себе или в сочетании с чем-то еще, в разных дозах, и не для того, чтобы получить удовольствие с помощью этих веществ, а в основном — чтобы застать их врасплох, выведать тайны, кроющиеся где-то поблизости».
Это из книги «Познание через пучины».
А вот еще предостережение из «Великого испытания рассудка»:
«Тем, кто использует эти вещества, чтобы предаваться коллективному разгулу и раскрепощению, советую дальше не читать и не думать, что они найдут здесь что-то для себя. Мы говорим на разных языках. Мы приходим к разным результатам. Тот, кто не в состоянии контролировать свои действия, удержать все это на уровне собственной психики, в данном случае ошибся адресом».
