Что ты читаешь? — спросил Эдеварт.
Журналы, Лоренсен передал мне их от Андерса Воде, ответила она. И, перевернув страницу, с восторгом сказала: Здесь пишут про Флориду. Я там не была, но слышала, что это самое красивое место в мире. Жаль, ты не можешь читать по-английски, здесь всё написано и о стране, и об озёрах, и о железных дорогах, и о том, что выращивают фермеры. И картинки здесь цветные — яблоки красные, виноград зелёный, пшеница жёлтая и сливы синие — чего только там не растёт, эта страна никогда не была такой нищей и убогой, как наша. Посмотри, может, это сам Андерс Воде на своей жнейке, которую тянут две лошади. Видишь, в борозде остаётся срезанная пшеница, потом он будет вязать снопы, и, кто знает, может, у него и для этого есть особая машина.
Невероятно! — поразился Эдеварт.
Неужто тебе и в самом деле не хочется поехать в такую страну?
Хочется — не хочется, сейчас я об этом не думаю.
А зря.
Да, но... Эдеварт рассердился: Разве мы не решили, что останемся в Доппене?
А разве ты не собирался построить дом, чтобы мы переехали к тебе на север?
Эдеварт промолчал.
Ничего из этого не получится, вот увидишь. Давай я расскажу тебе, что написано в этих журналах, может, тогда ты согласишься поехать в эту страну, сказала она. Лидере Воде хочет вернуться туда, и Лоренсен тоже; правда, на этот раз он решил поехать в Канаду, потому как хочет жить в городе. Они отправятся осенью, с ними едет много народу. Может, и мы к ним присоединимся?
Эдеварт отрицательно помотал головой.
Обещай хотя бы подумать об этом.
У меня в этой стране есть лавка, она меня кормит, в который раз сказал он.
Она: Разве это жизнь? Мы бьёмся из последних сил. Посмотри на нашего соседа Карела, сильно он разбогател от такой жизни?
Карел? Он не жалуется, у него есть всё, что нужно, сыновья выросли, они работящие парни, на его ноля приятно глядеть. Не понимаю, почему ты вспомнила именно Карела. Он всем доволен.
Потому что не знает ничего другого! Есть у Карела такая жнейка и две лошади, как на этой картинке? Нет, он даже не знает о существовании таких машин. Лоренсен прав, когда говорит: дома хорошо тому, кто не знает, что бывает лучше.
Эдеварт пристально посмотрел на неё: Когда-то ты и сама считала, что дома хорошо.
Она улыбнулась — сейчас ей ничего не стоило ответить ему: Да, именно потому, что я не знала ничего другого.
Давай больше не будем говорить об этом, буркнул он. Ты так изменилась.
О, с самого первого дня Лувисе Магрете отчаянно старалась, чтобы он этого не почувствовал, — неужели теперь она сама всё испортила? Приехав домой, она стала вдруг особенно внимательной, сразу переоделась в будничное платье, приготовила им поесть, время от времени она проходила мимо него и шептала ему нежные слова. Эдеварт решил было не прикасаться к ней в эту ночь, ему нисколько этого не хочется, нисколько... и не устоял. Словно предчувствуя, что он всё-таки уйдёт спать на сеновал, Лувисе Магрете намекнула ему, что для него есть место в комнате, ведь они нынче в доме одни, а на всякий случай она завесит окна простынями. Кто бы устоял против такого приглашения?
Они многое подарили в ту ночь друг другу, много любви, обещаний и лжи. Она была для него великим счастьем, несравненно прекрасной, единственной, звездой, ведущей его по своему пути, ему повезло — так он чувствовал, так ему казалось.
Не уезжай от меня! — молил он. Я тебя очень люблю, ещё больше, чем раньше! Ему хотелось, чтобы она поверила этому. Тогда бы она оказалась палачом, а он — жертвой, мучеником.
Я тоже, прошептала она, не уступая ему. И никогда не полюблю никого другого.
Оба разрывались на части, оба запутались, всё изменилось, теперь, к примеру, они могли разговаривать, даже лёжа в постели. Ночь была тёплая и светлая, они скинули всю одежду и видели наготу друг друга, и их поцелуи были бесстыдны. Она снова спросила:
Ты такой хотел меня видеть?
Да.
Я тебе нравлюсь?
Да.
Настала минута, когда они потеряли власть над собой и замолчали. Но как только Лувисе Магрете пришла в себя, она заговорила о том же, здесь, лёжа рядом с ним: Уехать от тебя? Нет, никогда. Если ты останешься, я тоже останусь. Никто не заставит меня уехать. И потом Хобьерг... не могу же я разлучить тебя с ней, правда?
Да.
Но может, ты всё-таки поедешь с нами?
Не знаю, ответил Эдеварт. Он ни в чём не мог отказать ей после такой ночи. Она не стала, как другие женщины, отказывать ему в близости, чтобы добиться своего, мог ли он после этого не пойти ей навстречу! Тебе так хочется уехать в Америку? — спросил он.
По крайней мере, отсюда, ответила она. Но пожалуй, лучше всего в Америку. Мне здесь так беспокойно, и чем дальше, тем хуже, сама не понимаю, что со мной творится. А теперь, когда я посмотрела эти американские журналы...
Я подумаю, сказал он.
О, Эдеварт, я так благодарна тебе! — воскликнула она, потеряв голову от радости. Она подчинила его себе и долго шептала ему ласковые слова, повторяя, какой он добрый и как она ему благодарна... Боже милостивый, она ему так благодарна! Она обняла его, легла на его широкую грудь, зажгла в нём новую страсть и заставила дать новые обещания. Ещё до наступления утра он пообещал ей всё, о чём она просила.
Эдеварт плывёт в лодке за Хобьёрг. Его гложет недовольство собой, как он мог дать ночью такие обещания! Он в Америке! А его лавка дома, в Поллене, пойдёт прахом? И как переживёт это старый отец? Отец, который так гордился каждой маленькой пристройкой к дому и говорил: Посмотрела бы на тебя сейчас наша мать!
На пристани он встречает Августа. У того плохие новости: пришёл ответ из Тронхейма, в нём говорится, что пробы камней с этой горы исследовались уже много раз, гору даже бурили, это место известно давно. Я опоздал, заключил Август.
Не может того быть! Эдеварт даже испугался.
Август постоял минуту, словно придавленный тяжёлой судьбой, потом заставил себя выпрямиться и сказал: Теперь я не смогу помочь тебе!
Но Эдеварт об этом и не думал, ему было просто жаль друга: вот уж не везёт так не везёт!
Да, ответил Август, и часы мои пропали, и всё остальное. Хотя, должен признаться, мне это безразлично, не было и нет!
Почему?
Да потому, что вся эта гора — сплошное дерьмо!
Да что ты!
Я же не слепой и не дурак, кое-что я всё-таки нашёл, им меня не обмануть, но в бумаге значатся только серный колчедан и прочая ерунда, а мне они ни к чему! Притом их там так мало, что добыча не окупится. Выходит, вся эта гора — пустая порода, лишь кое-где кое-что да ещё с примесью пяти-шести сортов разной дряни.
Эдеварт не знал что и сказать.
Нет, чёрт побери, это не золото! — закончил Август. Что ты теперь будешь делать?
Я? Вот приехал за американской девочкой. Она ночевала здесь в усадьбе.
Я имел в виду, что ты собирался поехать домой и начать строиться.
Строиться я не могу. Один выход — уехать из страны.
Если бы и я мог уехать! — вздохнул Август. Я бы и раздумывать не стал! Но сейчас, похоже, мне придётся какое-то время ещё поработать на пристани, надо заработать немного денег.
У тебя совсем ничего нет?
Совсем. Но у меня есть револьвер.
Могу дать тебе пару далеров, предложил Эдеварт. Мне как раз прислали из дома.
Ишь какой важный, у тебя их тоже не больно-то много!
Это ещё как сказать, возразил Эдеварт. Ежели собрать всё, что у меня есть и здесь, и дома, в Поллене, может, я и смогу помочь тебе. Тогда ты поедешь со мной?
Не задумываясь! — ответил Август...
Эдеварт плывёт домой с Хобьёрг. Ей дали с собой всякой еды и сладостей, Юлия подарила ей куклу в шёлковом платье и подарит ещё одну, побольше, но Хобьёрг должна сама приехать за ней, а Ромео подарил ей колечко с красным камешком, из тех, что продают в лавке.
Тебе было весело? — спрашивает Эдеварт.
Да. И я хочу снова поехать туда за большой куклой.
Зачем тебе столько кукол?
Чтобы играть в дочки-матери!
Что же вы там делали, играли?
Она неохотно отвечает на его вопросы и, по обыкновению, держится с ним настороженно, смотрит на него как на чужого. Вдруг она смеётся и говорит словно самой себе: Там два таких смешных котенка, я так смеялась над ними!
Хобьёрг полна впечатлений, время от времени она смеётся, а дома показывает матери свои подарки и, не дожидаясь расспросов, рассказывает ей, как было в гостях: Юлия играла на пианино, та-та-та, очень красиво! Мы зашли на кухню, там обедал один человек, знаешь, тот, с блестящими зубами, он говорит по-английски. Я им спела, и ещё там была кошка с двумя котятами, она ходила за ними и смотрела, как они играют. Мне подарят одного котенка, я возьму его домой, они такие смешные!
А в гостиной у них красиво? — спрашивает мать.
Да, очень. А в пекарне все белые от муки, у них даже на носах мука, а на руках тесто, так смешно, жалко, что ты их не видела! Потом мы пошли в курятник и накормили кур, а потом побывали и в других местах.
