— Но в вас ведь, наверное, были влюблены многие мужчины, не только муж?
— Трудно сказать. Некоторые говорили, что любят меня. Вряд ли вы сможете понять, как мало они для меня значили. Не могу сказать, что я устояла перед искушением — меня просто никто не искушал.
— Ох, как вы могли так бездумно расточать свою молодость и красоту? Они ведь даются нам так ненадолго! Какой нам прок от нашего достояния, если мы им не пользуемся? Вы добрая великодушная женщина. Неужели у вас не возникло желания одарить кого-нибудь от щедрот своих?
Мэри несколько мгновений молчала.
— Сказать вам одну вещь? Боюсь только, вы будете считать меня еще более глупой, чем я есть на самом деле.
— Очень может быть. Но все равно скажите.
— Нелепо было бы закрывать глаза на то, что я более привлекательна, чем многие женщины. Действительно, иногда я чувствую, что могла бы многое дать человеку, которому это было бы нужно. Мой слова звучат, наверное, чересчур самонадеянно?
— Нет. Это чистая правда.
— В последнее время у меня было много досуга. Признаюсь, я посвятила его праздным размышлениям. Если бы у меня когда-нибудь появился любовник, им никогда не оказался бы человек вашего типа. Бедный мой Роули, вы кажетесь мне наименее подходящим для этого из всех мужчин. Но иногда меня посещает мысль, что, если бы я встретила человека одинокого, несчастного, неимущего, не познавшего житейских радостей из-за отсутствия денег, и если бы я смогла помочь ему испытать единственное в своем роде переживание, подарить ему минуты полного счастья, о котором он даже не мечтал и которое никогда не повторилось бы, — о, тогда я с радостью отдала бы ему все!
— Никогда в жизни не слышал более безумной идеи! — воскликнул Роули.
— Ну вот, теперь вы знаете, о чем я думаю, — с улыбкой сказала она, — Теперь вылезайте из машины и пустите меня домой.
— Ничего, что вы поедете одна?
— Ничего страшного, доеду.
— Тогда спокойной вам ночи, Мэри. Выходите за вашего столпа империи, и пусть ваша жизнь катится к черту.
Мэри ехала по улицам Флоренции, избрав тот же путь, по которому прибыла в город. В предместье дорога шла вверх по холму, на вершине которого стояла вилла. Холм был крутой, и шоссе петляло по его склону. На полпути к вершине была небольшая полукруглая терраса, где рос высокий старый кипарис. Обрыв был огорожен парапетом; отсюда открывался вид на собор и башни Флоренции. Ночь была так прекрасна, что Мэри, поддавшись искушению, остановила машину и вышла. У парапета она остановилась и стала смотреть на город. Взгляду ее открылась долина, затопленная лунным светом, оттененным чернотой бесконечных просторов безоблачного неба. Это было так красиво, что сердце молодой женщины начала щемить пульсирующая боль.
Внезапно Мэри заметила, что в тени кипариса стоит мужчина. Виден был даже огонек его сигареты. Мужчина направился к ней. Она немного испугалась, но постаралась, чтобы это не было заметно.
Мужчина снял шляпу.
— Извините, не вы ли та дама, которая так щедро вознаградила меня в ресторане? — спросил он. — Мне хочется еще раз вас поблагодарить.
Она наконец его вспомнила.
— Вы — тот самый скрипач.
На сей раз он был одет не в нелепый неаполитанский костюм, а в какое-то неописуемое одеяние, изношенное и грязное. По-английски он говорил неплохо, но с явным иностранным акцентом.
— Мне нечем было платить хозяйке за комнату и за еду. Люди, у которых я живу, относятся ко мне хорошо, но они бедны и нуждаются в деньгах. Теперь — я смогу с ними расплатиться.
— Что вы здесь делаете?
— Любуюсь видом. А вообще-то я шел домой.
— Значит, вы живете где-то поблизости?
— В одном из соседних с вашей виллой домов.
— Как вы узнали, где я живу?
— Видел, как вы въезжали туда на машине. Говорят, у вас там роскошный сад, а в самом здании фрески.
— Вы там были?
— Нет, что вы! Мне рассказывала об этом хозяйка.
Мэри успела уже совсем успокоиться. Собеседник ее был учтивым, даже робким молодым человеком; она вспомнила, как неловко он держался в ресторане.
— Хотите взглянуть на сад и фрески? — спросила она его.
— Это доставило бы мне большое удовольствие. Когда вам будет удобно меня принять?
Роули со своим неожиданным предложением руки и сердца позабавил Мэри и даже взволновал ее, так что ей совершенно не хотелось спать.
— Почему бы не сейчас? — сказала она, повинуясь минутному побуждению.
— Сейчас? — удивленно переспросил юноша.
— А почему бы и нет? Сад в полнолуние так красив!
— Буду вам весьма благодарен, — как-то принужденно сказал он.
— Тогда садитесь в машину. Я вас довезу.
Молодой человек сел рядом с Мэри. Она завела мотор, и они поехали по шоссе в гору. Невдалеке показалась группа небольших домишек.
— Здесь я живу, — сказал молодой человек.
Мэри чуть сбавила скорость и задумчиво взглянула на эти убогие приюты нищеты. Вид у них был до крайности жалкий. Но вот они остались позади, и машина подъехала к воротам виллы. Они оказались открытыми, так что Мэри направила автомобиль прямо на ведущую к дому аллею.
Припарковав машину, она в сопровождении своего спутника пошла по узкой дорожке к дому. Большая часть комнат, в том числе и спальня Мэри, была на втором этаже. Туда вела красивая лестница. Мэри открыла дверь и включила свет. В холле смотреть было особенно не на что, и она повела молодого человека прямо в гостиную, стены которой и были расписаны фресками. Это было красивейшее помещение, и хозяева виллы обставили его прекрасной старинной мебелью эпохи Возрождения. Цветы во внушительного размера вазах несколько смягчали впечатление, производимое на посетителей суровой красотой этой комнаты. Фрески в некоторых местах были повреждены и не слишком умело реставрированы, но изображенные на них фигуры в одеждах шестнадцатого века были величавы и, казалось, полны жизненных сил.
— О, какая прелесть! Просто изумительно! — воскликнул молодой человек. — Странно видеть такое не в музее. Не думал, что подобные шедевры могут быть достоянием частных владельцев.
Его восторг немного смутил Мэри. Она решила не говорить гостю, что на всей вилле не было ни единого кресла, в котором можно было бы удобно расположиться, или что мраморные полы и высокие сводчатые потолки заставляли здешних обитателей дрожать от холода в любую погоду, если только на улице не стояла страшная жара.
— И все это принадлежит вам? — спросил молодой человек.
— Не мне, моим друзьям. Они пригласили меня здесь погостить, а сами уехали.
— О, простите. Вы так прекрасны, что вам по праву должны принадлежать все красивые вещи.
— Пойдемте со мною, — сказала Мэри. — Я хочу предложить вам стакан вина, а затем мы с вами поглядим на сад.
— Спасибо, но я не обедал. Боюсь, вино ударит мне в голову.
— Почему вы не обедали?
Он как-то беззаботно, по-мальчишески рассмеялся:
— У меня не было денег. Вы не беспокойтесь — я пообедаю завтра.
— Но ведь это ужасно! Пойдемте на кухню, я взгляну, нельзя ли вас чем-нибудь накормить.
— Я не голоден. К тому же есть нечто более важное, чем еда. Покажите мне ваш сад при лунном свете.
— Сад никуда не денется, да и луна тоже. Я сейчас приготовлю вам ужин, а потом любуйтесь всем, чем пожелаете.
Они прошли на кухню. Это была огромная комната с каменным полом и огромной старинной кухонной плитой, на которой можно было приготовить еду на полсотни гостей. Нина и Чиро давно уже спали, а кухарка ушла домой, в свою хибару на склоне холма, ниже виллы. Мэри и ее гость, рыскавшие в поисках еды, чувствовали себя грабителями. Они нашли хлеб, вино, масло и бекон. Мэри включила электрическую печь, которую установили здесь нынешние хозяева виллы, и поджарила несколько ломтиков хлеба, а затем стала готовить яичницу.
— Отрежьте несколько ломтиков бекона, — скомандовала она молодому человеку. — Мы добавим их к яичнице. Кстати, как вас зовут?
Держа в одной руке бекон, а в другой нож, он щелкнул каблуками и представился:
— Карл Рихтер, студент. Изучал искусствоведение.
— О, я думала, вы итальянец, — сказала она непринужденно разбивая ножом яйца. — Ваше имя похоже на немецкое.
— Я австриец, вернее, был им, пока существовала Австрия.
Это было сказано столь печальным голосом, что Мэри бросила на молодого человека вопрошающий взгляд.
— Откуда же вы знаете английский? Вы бывали в Англии?
— Нет. Я учил язык в школе, а потом в университете. — Он вдруг рассмеялся: — Как здорово, что вы умеете это делать!
— Что именно?
— Готовить.
— Может, вас это удивит, но я выросла в обычной, ничем не примечательной семье и не только училась готовить, но и постоянно применяла свое умение на практике.
