Очень долго искали плиту; наконец нашли, что хотели — монстра в серебряных завитушках с духовкой, увитой цветочными гирляндами, и передней стенкой в никелированных тюльпанах. Но пока стали ее счастливыми обладателями, сильно намучались. Такую громадину не украдешь, а хозяин наотрез отказался с ней расстаться; Мак стал просить ее для больной вдовы с восемью детьми, которую с ходу выдумал, представив себя ее опекуном. Хозяин назначил цену — полтора доллара. Убили три дня, чтобы сбавить цену до восьмидесяти центов. Наконец ударили по рукам и дали хозяину долговую расписку, которая, по-видимому, хранится у него и по сей день. Плита была куплена довольно далеко от дома, в Сисайде, а весила она чуть не сто пятьдесят килограммов. Десять дней Мак с Хьюги искали, кто бы отвез плиту в Королевскую ночлежку; убедившись, что охотников нет, взялись сами тащить ее. Тащили три дня — от Сисайда до Консервного Ряда как-никак пять миль, ночью стояли у плиты лагерем. Наконец водворили плиту на место, и она стала очагом, центром, славой их дома.
Никелированные цветы и листья весело блестели, поистине это была жемчужина Королевской ночлежки. Затопишь ее — в доме тепло. А на черных блестящих конфорках можно даже яичницу жарить.
С появлением чудо-плиты сердца наполнились гордостью, и с тех пор Королевская ночлежка стала родным кровом. Эдди посадил у самого входа ипомею, и она оплела цветущими побегами дверь, а Элен где-то раздобыл несколько фуксий, посадил их в пятигалонные банки и поставил по обе стороны двери, отчего вход стал немного тесноват и официален. Мак с ребятами полюбили свой дом, они даже изредка его убирали. И в душе слегка презирали бездомных, которым негде приклонить головы: гордые своим домом, они иной раз приглашали кого-нибудь погостить у них день-другой.
Эдди был подсменный бармена в «Ла Иде». Он подменял Уайти, когда тот болел. А болел Уайти ровно столько, сколько мог позволить себе. Всякий раз, как Эдди подменял его, исчезало куда-то две-три бутылки, и потому болел Уайти не так уж часто. И все-таки Уайти был рад, что его подменяет именно Эдди, ведь Эдди был единственный человек, не претендующий на его место. Да и урон по части бутылок был не очень велик. Эдди всегда держал под стойкой галлонный кувшин с узким горлышком, из которого торчала воронка. Перед тем как мыть бокалы, Эдди сливал из них в эту воронку остатки спиртного. Случалось, пойдет разговор по душам, начнется застольное пенье, засидится компания до позднего часа так, что сердца воспылают любовью к ближнему, тут уж Эдди своего не упустит, улучит минутку и сольет в кувшин полбокала, а то и две трети живительной влаги. В результате коктейль, приносимый в Королевскую ночлежку, всегда имел интересный и неожиданный букет. Постоянными ингредиентами были виски — ржаное, пшеничное, шотландское, — пиво, вино, ром, но, бывало, какой-нибудь чудак заказывал мятный ликер, анисовку или кюрасо; и эти мизерные добавки сообщали коктейлям Эдди ни с чем не сравнимый аромат. Тем более что Эдди взял за правило подмешивать в зелье немножко ангостуры [Настой из трав с добавлением эссенций]. В особенно удачный вечер Эдди наполнял кувшин чуть не доверху. Эдди особенно гордился тем, что никто от этого не был в убытке. Он давно заметил, что если человек хочет захмелеть, то хмелеет от полбокала, как от целого.
Эдди был общим любимцем ночлежки. Его никто никогда не просил помочь с уборкой. А один раз Элен даже выстирал для него четыре пары носков.
В тот день, когда Элен с Доком поехали за морскими звездами в бухту Большого прилива, парни собрались в ночлежке и, усевшись в кружок, потягивали очередную разновидность коктейля Эдди. Новый жилец Гай тоже был здесь. Эдди отпивал из стакана, сосредоточенно пощелкивая.
— Как странно иногда бывает, — сказал он. — Взять хотя бы вчера. Сразу человек десять заказали Манхеттен. Вообще-то его заказывают раза два в месяц. Чувствуете, отдает гвоздикой. Это Манхеттен.
Мак тоже сделал глоток, вернее сказать, одним глотком осушил стакан. И налил еще.
— Да-а, все дело в мелочах, — глубокомысленно изрек он и обвел всех взглядом — оценил ли кто-нибудь его перл. Оценил только Гай.
— Что верно, то верно, — сказал он, — а знаешь…
— Куда делся Элен? — перебил его Мак.
— Пошел с Доком собирать морских звезд, — ответил Джонс.
Мак кивнул.
— Док чертовски хороший парень, — улыбнулся Мак. — У него всегда можно стрельнуть монетку-другую. Надо что-то для него сделать, что-нибудь очень хорошее. Чтобы ему понравилось.
— Дамочка ему понравится, — сказал Хьюги.
— У него их три или четыре, — заметил Джонс. — Я точно знаю, когда у него дамочка — занавески задернуты и играет церковная музыка.
Мак укоризненно глянул на Хьюги.
— Раз Док не бегает по улице за голыми бабами, — так ты решил, что он целебал? — сказал он.
— Что это за зверь такой?
— Это когда дают обет не спать с бабами.
— А я всегда думал, это какой-то бал.
Помолчали. Мак зашевелился в шезлонге. Хьюги качнулся на стуле, передние ножки громко стукнули об пол. Он уставился в пространство, потом глянул на Мака.
— Г-м, — протянул Мак.
— А что если и правда устроить бал? Не бал, а просто угостить Дока, — сказал Эдди.
— Этим, что ли? — спросил Джонс, показывая на кувшин.
— Док из этого кувшина пить не станет, — задумчиво проговорил Мак.
— А ты откуда знаешь? — спросил Хьюги. — Ты что, угощал его?
— Я-то знаю, — ответил Мак. — Он учился в колледже. А один раз к нему приезжала мадам вся в мехах. И в тот день обратно от него не вышла. Во всяком случае, до двух часов ночи, и опять играла музыка, как в церкви. Нет, этим его угощать нельзя, — и Мак снова наполнил стакан.
— Очень даже ничего после третьего стакана, — примирительно заметил Хьюги.
— Только не для Дока, — не сдавался Мак. — Тут нужно виски, настоящее.
— Док любит пиво, — сказал Джонс. — То и дело гоняет за пивом к Ли Чонгу. Даже иногда в полночь.
— Я про пиво думаю вот что, — сказал Мак. — Глупо покупать пиво — слишком много платишь за всякую ерунду. Возьмите восьмипроцентное. За что там выкладывать свои денежки? Ведь что в нем — девяносто два процента воды, краски и хмеля. Эдди, — прибавил он, — ты не мог бы принести из «Ла Иды» четыре-пять бутылок виски, когда Уайти опять заболеет?
— Мог-то бы мог, — ответил Эдди. — Но это уж будет все, кончатся наши золотые денечки. По-моему, они уже кое-что заподозрили. Я слышал, кто-то на днях сказал: «Чую мышку по имени Эдди». Сейчас бы лучше с бутылками повременить, обходиться пока кувшином.
— Какой разговор! —заволновался Джонс. — Упаси тебя бог потерять эту работу. Ведь случись что с Уайти, ты, может, целую неделю постоишь за стойкой. Пока не найдется другой бармен. Нет, если угощать Дока, виски надо купить. Интересно, сколько стоит галлон виски?
— Не знаю, — ответил Хьюги. — Больше полкварты никогда не покупал, то есть разом не покупал. Купишь кварту — друзья как мухи на мед. А полкварты успеваешь до них один выпить.
— Да, угощение влетит в копеечку, — сказал Мак. — Но уж угощать так угощать. Хорошо бы испечь большой пирог. Интересно, когда у него день рождения?
— Угощать можно и без дня рождения, — сказал Джонс.
— Можно. Но день рождения все-таки отметить приятно. Вечеринка обойдется, чтобы не было стыдно, думаю, долларов в десять-двенадцать.
Друзья переглянулись.
— Рыбзавод «Эдиондо» нанимает на работу, — сообщил Хьюги.
— Только не это, — поспешно возразил Мак. — У нас хорошая репутация, этим рисковать нельзя. Мы ведь как? Наймемся и работаем хоть месяц, хоть два. А сейчас нам работа нужна на день, другой, обманем — и плакала наша репутация. Припрет нас — на работу ведь никто больше не возьмет.
Все энергично закивали.
— Я вообще думаю, — сказал Джонс, — месячишко — полтора поработать: ноябрь и декабрь до Рождества. Хочется в этом году индейку зажарить.
— Было бы здорово, — подхватил Мак. — Я знаю одну ферму в долине Кармел, там сейчас индюков тысячи полторы гуляет.
— В долине Кармел? — навострил уши Хьюги. — Я там когда-то собирал для Дока черепах, раков и лягушек. Он платил за одну лягушку пять центов.
— И мне, — вспомнил Гай. — Я поймал за один раз пятьсот квакушек.
— Если Доку нужны лягушки, то дело в шляпе, — объявил Мак. — Пойдем вверх по реке Кармел, устроим привал. Доку не будем объяснять, что и зачем. Но угостим мы его чертовски здорово.
Благостное волнение воцарилось в Королевской ночлежке.
— Гай, — сказал Мак, — выгляни за дверь, стоит ли на месте его авто?
Гай поставил на стол стакан и выглянул.
— Нет еще.
— С минуты на минуту будет, — сказал Мак. — Вот как мы все это обстряпаем…
В апреле 1932 года в котле на «Эдиондо» опять лопнула труба, третья за две недели, и совет директоров, состоявший из мистера Рандольфа и стенографистки, решил, что дешевле купить новый котел, чем то и дело останавливать старый.
