Возникшая пауза успокоила его. Это напоминало картину, когда стервятник, насытившись печенью, утолил свой голод и успокоился, — и когда Свинтон заговорил снова, тон его разговора предвещал компромисс.
— Мой лорд, — сказал он, — я чувствую себя опозоренным. Но я бедный человек, и я не могу позволить себе обратиться в суд против вашей светлости.
— Зачем вам обращаться в суд? — спросил лорд, поспешно ухватившись за соломинку, брошенную ему. — Я уверяю вас, что все это — ошибка. Вы были введены в заблуждение. У меня были причины иметь частную беседу с леди, которую вы подозреваете; и я в тот момент не подумал, что моя встреча с ней может быть истолкована превратно.
Это была жалкая отговорка, и Свинтон выслушал ее с насмешкой. Его светлость и не рассчитывал на иную реакцию. Он сказал это только для того, чтобы дать своему опозоренному протеже шанс на то, чтобы как-то замять это дело.
— Вы такой человек, — продолжал он, — которому я совсем не желал бы доставлять неприятности. Я готов сделать что-либо, чтобы избежать этого, я готов исполнить любую вашу просьбу, только скажите. Вы хотели попросить меня о чем-то. Что я смогу для вас сделать?
— Да, у меня есть просьба, мой лорд.
— Что бы вы хотели, чтоб я для вас сделал?
— Титул. Ваша светлость может даровать мне его?
На сей раз лорд вскочил со стула и стоял, смотря на него широко раскрытыми глазами и с выражением ошеломленного таким требованием человека.
— Вы сошли с ума, мистер Свинтон!
— Я не сошел с ума, мой лорд! Я имею в виду именно то, о чем я говорю.
— Да, но поймите, сэр, что если обеспечить вам титул, это создаст такой скандал, который может стоить мне репутации. Даже не думайте об этом. Такие почести можно заслужить только в качестве награды!
— А также для тех, кто оказывает такие услуги, как я. Именно это, мой лорд, является отличной службой государству. Я полагаю, что вы и сами собирались это сказать. Такие услуги может оказать только человек не очень щепетильный, но для меня это неважно. Если бы заслуги учитывали средства их достижения, мы никогда бы не слышали о таких патентах благородства, как у лорда Б., графа С. и сэра Х. Н., и еще около шестидесяти прочих лиц я мог бы назвать. На каком основании, мой лорд, при полном отсутствии заслуг этих джентльменов, им были даны такие же права, как и Бурке? А если взять этого самого Бурке, ставшего «сэром Бернардом» только для того, чтобы увековечить свою геральдику? Прелестное, прелестное служение государству, что и говорить! Я уверен, что у меня есть не меньше прав на титул, чем у него.
— Я не отрицаю этого, мистер Свинтон. Но вы же знаете, что это вопрос не права, а целесообразности.
— Пусть будет так, мой лорд. У меня именно такой случай.
— Я говорю вам, что я не осмеливаюсь сделать это.
— А я говорю вам, что осмелитесь! Ваша светлость может сделать почти все. Британская общественность полагает, что у вас есть и власть, и право, и вы можете принимать законы страны. Вы научили их думать так, и им неведомо что-то иное. Кроме того, в данный момент вы очень популярны. Они думают, что вы — совершенство!
— И все-таки, несмотря на это, — ответил Его светлость, не замечая насмешки, — я не осмелюсь сделать то, о чем вы просите. Как! Дать вам титул! Я с таким же успехом мог бы говорить о смещении королевы и назначении вас королем в ее королевстве.
— Ха-ха! Я не рассчитываю на такую высокую честь. Мне этого не надо, Ваша светлость. Короны, говорят, делают головы уязвимыми. Я — человек весьма умеренных устремлений. Я вполне удовлетворюсь титулом.
— Это безумие, мистер Свинтон!
— Хорошо, если вы не можете сделать меня лордом, как и вы, я согласен на титул баронета. Я даже буду вполне удовлетворен титулом простого рыцаря. Конечно, Ваша светлость сумеет сделать это для меня?
— Это невозможно! — воскликнул патрон с досадой. — Может, у вас есть какое-то иное желание? Получить должность чиновника?
— Я не гожусь для этого. И я не хочу служить. Мне нужно только титул, мой лорд.
— Значит, вы хотите только титул? — спросил лорд после некоторой паузы, как будто ему внезапно пришла в голову некая идея, способная разрешить проблему. — Все равно какой? Титул графа вас бы устроил?
— Как Ваша светлость могла бы дать мне его? В Англии нет графов!
— Но они есть во Франции.
— Я знаю это, и знаю многих из них, большинство из них не имеют достаточно средств, чтобы соответствовать этому титулу.
— Не думайте о средствах. Титул обеспечит их человеку таких талантов, как вы. Вы можете быть одним из них. Французский граф все же граф. Я полагаю, этот титул удовлетворит вас?
Свинтон, казалось, размышлял.
— Возможно. И как вы думаете получить этот титул для меня?
— Я уверен, что это возможно. Тот, кто имеет власть даровать такие почести, — мой близкий друг, с которым я лично знаком. Мне не надо говорить вам, что это — правитель Франции.
— Я знаю это, мой лорд.
— Хорошо, мистер Свинтон, будем считать, что титул французского графа удовлетворит вас, и вы получите его в течение недели. Или еще раньше, если поедете в Париж сами.
— Мой лорд, я буду рад поехать туда.
— Тогда договорились. Приходите ко мне завтра. Мне тем временем подготовят письмо, с которым вы отправитесь к императору Франции и сможете войти в высший свет этой страны. Приходите ровно в десять.
Не стоит говорить, что Свинтон оказался пунктуален и прибыл в назначенное время. Полный радости, он совершил поездку из Парк-Лейн в Париж.
Не менее рад был и его патрон — тем, что сумел откупиться так дешево, в то время как в ином случае это могло не только дорого стоить, но и повлечь за собой губительный скандал.
Менее чем через неделю с момента этого разговора Свинтон пересек границу Южного берега с патентом на графский титул в кармане.
Глава LXXVII. Граф де Вальми
Самым большим сюрпризом в жизни миссис Гирдвуд стало прибытие мистера Свинтона в отель «Кларендон» с вопросом, примут ли она и ее девочки приглашение на прием у лорда? Прием должен состояться в резиденции лорда в Парк-Лейне.
Вдова владельца магазина дала согласие, не советуясь с девочками, и ей было передано приглашение на прием, на листе дорогой бумаги с известным гербом.
Госпожа Гирдвуд отправилась на прием, и девочки вместе с нею; голова и плечи Джулии были украшены алмазами стоимостью в двадцать тысяч долларов. Одеты они были как и все леди, представленные в гостиной его светлости в этот день.
Судя по тому, как их встретили, леди из Америки не имели никакого повода стыдиться за джентльмена, который их сопровождал. Миссис Гирдвуд была опять неожиданно и приятно удивлена, когда благородный хозяин, подойдя, обратился к Свинтону со словами «Мой дорогой граф» и попросил познакомить с его спутницами.
Это было сделано весьма изящно, и теперь, впервые в своей жизни, миссис Гирдвуд была вполне уверена, что ее окружают представители настоящей аристократии.
Не могло быть никакого обмана со стороны людей, имевших все звания, известные по «Книге пэров Бурке». И при этом уже не было никакого сомнения, что мистер Свинтон на самом деле имеет титул.
— Он граф, это на самом деле так! — пробормотала миссис Гирдвуд. — Он не лорд, но он никогда не говорил, что он был лордом. Титул графа — это то же самое, или где-то рядом.
— Есть графы с очень большими состояниями — намного большими, чем у некоторых лордов. Разве мы не слышали об этом?
Вопрос был задан Джулией после того, как все трое были представлены августейшей особе.
Но у Джулии не было возможности получить ответ на свой вопрос, ибо благородный хозяин, гостями которого они были, снизошел до беседы с нею, и продолжал болтать так долго, что граф, казалось, начал ревновать к нему. Как будто заметив это, Его светлость ушел, продолжив расточать любезности двадцати другим молодым и красивым леди, украшавшим своим присутствием прием, — они после отъезда семейства Гирдвуд полностью завладели вниманием графа вплоть до завершения вечера.
Приемы длятся обычно не более чем два-три часа, начинаются в десять и завершаются примерно в двенадцать, с легкими закусками типа «чая», который с некоторой натяжкой мог бы сойти за ужин.
В продолжение вечера граф де Вальми (таков был титул мистера Свинтона) пригласил леди на небольшой ужин, более существенный, в одном из уютных ресторанов, которые можно найти немного дальше, на Пикадилли. Там к ним присоединился другой граф, который уже находился за столом мистера Свинтона, сопровождаемый графиней, и они все вместе весьма приятно провели час-другой, как это обычно бывает за небольшим ужином.
И даже спокойная Корнелия наслаждалась, хотя и не благодаря компании двух графов. Она встретила на приеме джентльмена — человека достаточно старого, годящегося ей в отцы, — но той благородной природы, на которую сердце молодой, доверчивой девушки с готовностью откликается. Они долго болтали друг с другом. Он сказал ей несколько слов, которые заставили ее позабыть о разнице в годах и вызвали желание беседовать с ним вновь и вновь. Она дала согласие на продолжение встреч с ним, и мысль об этом позволила ей считать себя не обделенной вниманием, даже когда граф де Вальми ограничил свой интерес исключительно ее кузиной, а женатый граф вовсю расточал любезности ее тете.
