Ознакомительная версия.
И здесь она заболевает. У неё открылся рак. Решено было везти её на лечение в Англию, которая славилась своими врачами. Она пробыла в Англии два года (1815—1817).
Увы, английские врачи не помогли.
Российская академия наук за свой счёт (учитывая затруднительное материальное положение Буниной) издаёт её Собрание стихотворений в 3 томах (1819—1821).
Именуемая «русской Сафо» отчасти из-за пристрастия к античной поэзии, Бунина оставила стихи в разных жанрах: гимны, философская медитация, камерная лирика. Причём её интимная лирика часто отходила от свойственной ей, как и другим членам шишковской «Беседы», тяжеловесности и архаичности.
Она сделала сокращённый перевод «Правил поэзии» французского эстетика Шарля Бате (1808) и перевела первую часть «Поэтического искусства» Никола Буало (1808—1809, завершила в 1821). Опубликовала перевод драмы «Агарь в пустыне» известной французской писательницы Стефани-Фелисите Жанлис («Сын отечества», 1817).
Последние пять лет она жила, пожираемая болезнью, в Москве и в ряжской деревне. В последние месяцы она не могла даже лежать, могла только стоять на коленях. «Так, на коленях, – с горечью замечает И. А. Бунин, – и писала она:
Любить меня иль нет, жалеть иль не жалеть
Теперь, о ближние! вы можете по воле…»
Умерла Анна Петровна 16 декабря 1829 года (родилась 18 января 1774-го). Она прощалась с жизнью такими стихами (в сокращении):
Разлука – смерти образ лютой,
Когда, лия по телу мраз,
С последней бытия минутой
Она скрывает свет от глаз.
Где мир с сокровищми земными?
Где ближние – души магнит?
Стремится мысль к ним – и не с ними
Блуждает взор в них – и не зрит <….>
Когда… минута роковая!
Язык твой произнёс «прости»,
Смерть, в сердце мне тогда вступая,
Сто мук велела вдруг снести.
И мраз и огнь я ощутила, —
Томленье, нежность, скорбь и страх, —
И жизненна исчезла сила,
И слов не стало на устах.
Вдруг сердца сильны трепетанья;
Вдруг сердца нет, – померкнул свет;
То тяжкий вздох, – то нет дыханья
Души, движенья, гласа нет!
Где час разлуки многоценной?
Ты в думе, в сердце, не в очах!
Ищу… всё вкруг уединенно;
Зову… всё мёртво, как в гробах! <…>
***
Иван Михайлович Долгоруков печатал стихи в альманахах и журналах. Издал (причём дважды) сборник «Бытие сердца моего» (1802, 1808). Издал сборник стихотворений в память умершей в 1804 году жены «Сумерки моей жизни».
И всё же остался в литературе не столько стихами, сколько своей мемуарной прозой.
«Повесть о рождении моём, происхождении и всей жизни» – первое полное издание в двух томах, подготовленное Н. В. Кузнецовой и М. О. Мельциным, опубликовано в 2004—2005 годах в серии «Литературные памятники». «Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни» – впервые опубликован в 1872—1874 (сейчас два издания вышли в одном только 1997). «Славны бубны за горами, или Путешествие моё кое-куда» пока что появлялись в «Чтениях в обществе истории и древностей российских», 1869, кн. 2—3, отд. 2 и в «Журнале путешествия из Москвы в Нижний» (1870). В 1870-м появилось и «Путешествие в Киев в 1817 году».
Это притом, что князь Иван Михайлович Долгоруков умер 16 декабря 1823 года (родился 18 апреля 1764-го). То есть, блистательная его мемуарная проза при жизни не выходила.
Но вот – заинтересовались потомки – и «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» предстали перед нами во всей своей первозданной свежести!
Вообще многие из моих старших товарищей звали его Шурой Лифшицем. По настоящей фамилии. Помните у Булата Окуджавы:
Что-то знает Шура Лифшиц:
Понапрасну слёз не льёт.
В петербургский смог зарывшись,
Зёрна истины клюёт
Так устроившись удобно
Среди каменных громад,
Впитывает он подробно
Этих зёрен аромат.
Он вонзает ноги прочно
В почвы лета и зимы,
Потому что знает точно
То, о чём тоскуем мы.
Жар души не иссякает.
Расслабляться не пора…
Слышно: времечко стекает
С кончика его пера.
Булат назвал это стихотворение «А. Володину». Не посвятил, а назвал. Показал тем самым, что обращается только к нему, к своему ленинградскому другу, замечательному драматургу.
Почему тот потерял фамилию Лифшиц, догадаться нетрудно. Сам он рассказывает, что в альманахе «Молодой Ленинград» приняли его первый рассказ. Он пришёл туда со своим сыном Володей. Зашла речь о том, как рассказ подписать. Редактор сказал, что его будут путать с Михаилом Лифшицем: один, дескать, написал плохую статью о Шагинян, у другого какие-то нелады на радио.
И хотя Александр Моисеевич понимал, что дело здесь не в однофамильце, он спорить не стал. Просто спросил редактора: «Что же делать?». «Это кто?» – спросил в свою очередь редактор, показывая на сына. «Это Володя», – сказали ему. «Вот и будьте Володиным», – решил редактор.
Времечко, как точно написал Окуджава, всегда стекало с пера Александра Моисеевича Володина. Те его пьесы и киносценарии, которым выпало счастье прийти к читателям и зрителям сразу после того, как их написал автор, зафиксировали именно реальное, сущее время с его нелёгкими вопросами, от постановки которых Володин никогда не уклонялся.
Но далеко не всегда они вовремя приходили к читателю. Иные произведения лежали в столе писателя долго: их сослали туда руководящие держиморды.
22 года пролежала в столе трагикомедия «Кастручча» («Дневники королевы Оливии»), 18 лет – пьеса «Мать Иисуса». А как долго дожидались выхода на экран сценарии «Униженные и оскорблённые» (по Достоевскому), «Сирано де Бержерак»!
Его первая же пьеса «Фабричная девчонка» (1956) привлекла к себе внимание режиссёров именно жгучей современностью. Театры боролись между собой за право её постановки. Первым этого добился Казанский краевой драматический театр. Потом её поставил Центральный театр Красной армии в Москве. Потом – ленинградский театр имени Ленинского комсомола. В следующем сезоне ещё 37 театров включили её в свой репертуар.
Успех сопутствовал и второй его пьесе «Пять вечеров». Постепенно вырисовалось, что драматург Володин стал своим в Ленинградском БДТ и Московском театре-студии «Современник». Оба театра поставили «Старшую сестру». В Ленинграде в спектакле блистали Т. Доронина и Е. Лебедев, в Москве – Л. Толмачёва и О. Ефремов.
Но уже следующая пьеса «Назначение» была разрешена только одному театру – московскому «Современнику». Нравственный заряд пьесы приходил в противоречие с официальной героикой, которая насаждалась сверху, и цензоры это почувствовали. Недаром фильм по этой пьесе разрешили снять через двадцать лет после её появления.
А дебют в кино состоялся в 1964 году. Фильм «Звонят, откройте дверь» поставил А. Митта с Е. Прокловой и Р. Быковым в главных ролях. Затем последовали «Похождение зубного врача» и «Загадочный Индус».
Впрочем, Володин написал так много, что перечислять его пьесы и сценарии нет физической возможности. Укажу только на выдающийся фильм «Осенний марафон», в котором нет ни одной фальшивой ноты.
Он написал размышление о жизни, назвав его «Оптимистическими записками», где раскрыл своё понимание творчества, по счастью совпадающее с тем, как его демонстрировал, например, Пушкин. Володин писал:
«Жестокое, ничтожное, подлое можно описывать в такой степени, в какой оно обеспечено запасом доброты и любви, как бумажные деньги должны быть обеспечены золотым запасом. Достоевский имел право на Смердякова и папу Карамазова, потому что у него были Алёша, Настасья Филипповна и Мышкин, и мальчик Коля. Толстой писал Каренина и Наполеона, и судей, и чиновников, и суетных подлецов, потому что была Наташа Ростова. Поэтому лучше писать о тех, кого любишь. Тогда посредством почти только этих персонажей можно сказать многое о многих. Если мы сильно любим героя, то враги будут вызывать такое же сильное негодование»
Александр Моисеевич умер 17 декабря 2001 года (родился 10 февраля 1919-го).
Дочь президента Петербургской Академии Художеств, Алексея Оленина, Анна Алексеевна по линии матери приходилась двоюродной сестрой А. П. Керн. И, стало быть, была знакомой Пушкина.
Ознакомительная версия.
