Голос Шо, раздавшийся над самым ухом Картера, несколько облегчил его неприятное настроение.
— А, это вы, мистер. Вышли, наконец, — медленно произна помощник капитана. — Нам, видно, придется взять вас на бук сир. Необыкновеннейший инцидент. Подкрадывается неизвест но откуда шлюпка и вдруг оказывается долгожданным другом Вы ведь и есть один из тех друзей, которых поджидал тут шки пер? Не так ли? Нечего скрывать, я знаю больше, чем вы, мо жет быть, думаете. Мы ведь теперь отправляемся в… Ну, не скрывайте же… Отправляемся, гм, гм… Ну, да ведь вы знаете куда?
— Да, я знаю. А вы разве не знаете? — невинно проговорил Картер.
Шо с минуту помолчал.
— Где шкипер? — спросил он наконец.
— Я оставил его внизу. Он как будто задремал. Где моя шлюпка?
— Ваша шлюпка за кормой. И позвольте вам сказать, что вы так же невежливы, как вы оказались недобросовестны. Совершенно так же.
Картер, спотыкаясь, тронулся к гакаборту, но при первом же шаге наткнулся на чье-то быстро ускользнувшее тело. Ему пришло в голову, что в такие ночи люди становятся беспомощными. Любой человек, способный поднять кол, мог бы сейчас безнаказанно раздробить ему череп. Картер чувствовал странное раздражение. И, обращаясь к Шо, который, как он предполагал, стоял где-то близко, он громко сказал:
— А мне кажется, что вы и ваш шкипер кончите плохо, прежде чем…
— Я думал, что вы в вашей шлюпке. Вы переменили ваше решение? — раздался низкий голос Лингарда совсем близко от Картера.
Картер, продвигаясь ощупью вдоль поручня, нащупал наконец трос, который, казалось, по своей собственной воле тянулся в темное пространство за бортом. Он окликнул свою шлюпку И вскоре услышал плеск воды у самого брига. Лодку подтянули к кормовому подзору. Бесформенной массой Картер повис на поручне и через миг исчез, словно провалившись за пределы вселенной. До Лингарда донеслись слова: I. — Держи меня за ногу, Джон!
В шлюпке послышался глухой звук, и чей-то голос буркнул:
— Есть!
— Держитесь дальше от подзора, — спокойно предупреждал Лингард, говоря прямо перед собой во тьму ночи. — Бриг может дать задний ход, если этот шквал не подхватит его как следует.
— Хорошо, хорошо, — раздался вежливый ответ с воды.
Лингард перешел к левому боргу и стал пристально глядеть на темную массу приближающихся облаков. Через минуту он отрывисто произнес:
— Подбрасопьте для левого галса, мистер Шо!
И замолчал, стоя лицом к морю.
Тоскливый и пугающий звук, похожий на вздох какого-то огромного животного, несущегося в беззвездном пространстве, пронесся над высокими вертикальными мачтами застывшего брига. Он усилился, затем через минуту смолк, и слышно было, как корабельные снасти, вибрируя, откликаются певучей нотой на грозное рокотание бури. Водная поверхность стала подниматься длинными и медленными волнами, и казалось, что это море дышит глубоко и тревожно. Прошла еще минута, и что-то бурное и безмерное прыгнуло из тьмы на море, зажигая его синевато-бледным светом пены. На бриг налетел первый порыв шквала и, как бичом, хлестнул его брызгами и дождем. Как бы оглушенный внезапностью и свирепостью нападения, корабль с секунду оставался на месте, весь сотрясаясь от киля до кормы. Высоко над головой, затерянные в ночной тьме, бешено хлопали паруса.
Затем, с громким двойным ударом, похожим на пушечный выстрел, оба марселя сразу надулись и бриг быстро перекачнулся на бок.
Шо с силой швырнуло о подъемное окно, и Лингард, обхвативший рукой поручень, почувствовал, что судно ровно ринулось вперед и палуба несколько выпрямилась; бриг стал развивать скорость и облегчил напор ветра на надутые поверхности парусов. Только пропорциональность линий маленького судна и его совершенная форма дали ему возможность с такой молниеносной быстротой развить ход; это спасло паруса, а может быть, даже и мачты. Лингард глубоко вздохнул и торжествующе закричал Шо, с трудом пробиравшемуся к нему сквозь дождь и ветер:
— Он выдержит. Держитесь за все, что подвернется!
Шо попытался говорить и сейчас же наглотался тепловатой воды, которую ветер забил ему в горло. Бриг мчался среди ши роких волн, шумно проносившихся между мачт и пробегавши› по палубе с грохотом и яростью водопада. С каждой мачты,› каждого каната хлестали в подветренную сторону неровные по токи воды. Этот поток, казалось, продолжавшийся целую веч ность, стал невыносимым и сразу прекратился. Через какие-ни будь две минуты ливень прошел и теперь, похожий на прямую серую стену, убегал дальше в непроглядную ночь под замолкав ший шум рассеивающихся облаков. Ветер стал стихать. На севере, у темной линии горизонта, появились три звезды, то под прыгивая над гребнями волн, то опускаясь вниз, словно головы пловцов. Отступающий край облака, вытянувшийся прямой ли нией с востока на запад, скользил по небесному своду, похожий на огромную полукруглую заслонку, передвигаемую вниз каким то огромным механизмом. Вместе с трепетным звездным светом с величественного неба полилась бодрящая свежесть. Небо тс перь было торжественное, чистое и до странности необычное, точно в быстрое мгновение бури была создана новая вселенная Это было возвращение к жизни, возвращение к пространству, земля выходила из-под савана и снова занимала свое место в обновленной, сверкающей безграничности мира.
Бриг, слегка нагнувшись, ровно бежал вперед под марселями, кливером и контр-бизанью, презрительно расталкивая беспорядочную толпу шумных и взбудораженных волн. Позади него по беспокойной поверхности моря крутилась широкая лента кипящей пены, пронизанная поблескивающими, завивающимися темными кругами, отбрасываемыми рулем. Далеко за кормой, на конце троса, казавшегося не толще нитки и то и дело погружавшегося в клубы пены, виднелся какой-то маленький предмет, длинный и темный, несшийся по белому следу корабля.
Лингард прошел на корму и, опершись обеими руками о гакаборт, стал искать глазами шлюпку Картера. С первого же взгляда он убедился, что шлюпка плыла на конце длинного троса, и, отвернувшись, пристально посмотрел наверх, в подветренную сторону. Было половина первого ночи, и Шо, смененный Васубом, спустился вниз. Уходя, он сказал Лингарду:
— Я уйду, сэр, если вы не собираетесь наддать ходу.
— Я еще подожду, — озабоченно отвечал Лингард. Шо удалился, негодуя, что таким хорошим ветром не пользуются.
На верхней палубе темнокожие матросы, вымокшая одежда которых так плотно прилегала к их дрожавшему телу, точно их выкупали в море, только что окончили уборку и подвязку снастей. Кассаб, подвесив фор-марса-фал на стропку, важно прошел на шкафут к кучке людей, стоявших без дела у спасательной шлюпки. Он внимательно посмотрел на их туповатые лица. Ему сейчас же освободили место.
— Это был большой дождь и могучий ветер, матросы, — наставительно произнес он, — но этому кораблю не страшен никакой ветер. Я это знал, когда я смотрел за парусом, который мне поручен.
Послышался тихий и равнодушный шепот голосов.
Высокая волна, перескочив через борт, хлестнула собравшимся в глаза тяжелыми и колющими, как град, брызгами. Раздались негодующие стоны. Кто-то вздохнул. Кто-то рассмеялся, стуча зубами. Но никто не тронулся с места. Маленький кассаб отер лицо и, под аккомпанемент шипящих волн, продолжал своим скрипучим голосом:
— Слышали вы, как он кричит на ветер? Кричит громче самого ветра. Я сам слышал, когда стоял на носу. Да еще и раньше, за все те долгие годы, которые я прослужил этому белому человеку, я часто слыхал, как он выкрикивает волшебные слова. Эти слова спасают от всякой опасности. Я-ва! Это истинная правда. Спросите Васуба, который такой же хажди, как и я.
— А я не раз видел, как корабли белых людей вместе с их мачтами ломались так же, как и наши прау,[4]- печально заметил худой, поджарый малый, который дрожал, сидя рядом с кассабом, повесив голову и пытаясь охватить свои лопатки.
— Верно, — согласился кассаб. — Все они дети сатаны, но некоторым посылается небом милость. Хорошо повиноваться таким людям на море или в бою. Я видел, как хозяин этого брига сражался с дикими людьми, которые съедают своих врагов, — они живут далеко на востоке, — и я стоял рядом с ним и без страха наносил удары направо и налево. Ибо чары, которыми он обладает, защищают и его слуг. Я истинно верующий… и сатана не может коснуться моей головы. Но вознаграждение за победу идет от неверных. Шесть лет плавал я с этим белым человеком. Сначала я был за рулевого, ибо я вырос на море, родился на прау и искусен в этой работе. А теперь, так как я хорошо знаю его желания, я заведую всем на этом корабле.
Несколько голосов пробормотало: «Верно, верно». Под порывами ветра, то и дело обдаваемые брызгами, матросы стояли апатично и терпеливо. Балансируя на колеблющейся палубе корабля, они все сбились в одну кучу и прижались к большой спасательной шлюпке. И ветер, жужжа между наклоненных мачт, обволакивал своим непрерывным звучанием их темные и молчаливые фигуры.
