Ознакомительная версия.
С распашонкой в одной руке она потерла другой спину и потянулась. Глаза, скользнув по пристани, заметили выходящего из-за лавки брата. Арнольдус! Ее охватила радость. На глаза навернулись слезы. Мир расплылся, словно она смотрела сквозь старинное стекло. Мгновение — и он уже стоял перед ней. Они одновременно выкрикнули имена друг друга. Она встала, и они обнялись, смущенные, словно тайные любовники. Он сел рядом с ней на скамейку и неловким движением, которое она так хорошо знала, снял куртку.
— Почему ты так долго не приезжал? — упрекнула она его.
— Не было времени. У меня мало помощников, и в лавке и в усадьбе.
Арнольдус расспросил ее, как она себя чувствует и когда ждет ребенка, коротко ответил на ее вопросы о Кьопсвике, о матери и обо всех близких, а потом замолчал и принялся рассматривать свои руки. Она хорошо знала брата, его явно что-то тревожило.
— О чем ты думаешь? — спросила она, опустив шитье на колени.
— Хочу поговорить с тобой об одном деле. — На лице у него появилось беспомощное выражение.
— Что случилось?
— У меня неприятность... Но тебе следует знать об этом... От меня забеременела одна девушка! — выпалил он одним духом, словно всю дорогу до Офферсёя повторял эти слова и теперь наконец произнес их вслух. Он даже назвал ее имя и сказал, что она из Тёрнеса.
Сара Сусанне как будто не слышала его. Несколько раз она открыла рот, словно хотела что-то сказать. Непостижимо! Она не могла в это поверить. Нет! Только не Арнольдус, не ее брат! Наверное, он просто хочет хоть чем-нибудь ее поразить. Придумал эту историю, чтобы позабавить ее, потому что поверить в это было невозможно. Тем не менее она представила себе девушку, ставшую несчастной по вине ее брата, хотя не знала ее и не могла припомнить, чтобы когда-нибудь с ней встречалась.
Она всегда знала, что Арнольдус неравнодушен к девушкам. Знала его привычку смотреть на них, разговаривать с ними, переглядываться и оказывать им мелкие, даже ненужные услуги. Это касалось не только чужих, но и ее, и сестер, и матери. Даже служанок. Всех без исключения. Но то, в чем он признался сейчас, было другое. Отвратительное. Только не Арнольдус! Не ее брат!
— И когда же теперь будет свадьба? — наконец спросила она.
Он помотал головой, не глядя на нее. Буркнул, что именно об этом он и должен с нею поговорить. Мать еще ни о чем не знает, да ей и не следует этого знать. Он уже взрослый и самостоятельный человек. Но жениться на Регине он не может. Он, конечно, позаботится о ней, но в дом не приведет.
Неожиданно картина изменилась, теперь Сара Сусанне не видела его лица. Он взял эту Регине силой или обманул, позволив поверить, будто собирается жениться на ней! Арнольдус вдруг превратился в демона. Она не узнавала его.
— Но, господи, Арнольдус, ты же не можешь бросить ее в таком положении!
— У меня нет выхода...
—- А что она говорит? Сколько ей лет?
Арнольдус сидел, уставившись в землю, потом расстегнул воротничок и повертел шеей, на которой выступили жилы, словно он с трудом сохранял чувство собственного достоинства. Наконец он сдался и умоляюще взглянул на сестру. Да, она всегда знала, что внешность ее брата нравится женщинам. Ей и самой было приятно смотреть на него, во всяком случае — до той минуту, пока стена позора не отгородила его от нее.
— Столько же, сколько тебе, — ответил он. — Она не может оставить у себя ребенка, не смеет привезти его к родителям...
— Ты должен сейчас же поехать к ее родителям и попросить за нее! Сейчас же!
— Перестань, я не могу в это вмешиваться!
— Но ты должен! Если бы такое случилось со мной, я бы сразу утопилась!
— Не говори так! Утопилась... — Он мрачно смотрел на берег, словно только что понял, как это серьезно.
— Как это случилось?
— А то ты сама не знаешь, как это случается!
— Нет, не знаю. Мужчина не должен этого допускать! — в отчаянии воскликнула она.
— Тише, пожалуйста, тише! — взмолился Арнольдус и украдкой взглянул на открытую дверь дома.
Сара Сусанне немного успокоилась, но гнев еще сжимал ей горло и застилал глаза. Неужели сидевший перед ней глупец — ее брат? Он пригладил растрепавшиеся волосы и по-прежнему умоляюще смотрел на нее.
— Что в этой Регине тебя не устраивает? Не ты ли сам считал, что я должна выйти замуж за Юханнеса только потому, что он хороший человек? — сердито спросила она.
Арнольдус не ответил, но его глаза не отрывались от нее, в них была мольба.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он через некоторое время.
— Все бы хорошо, если б не ты!
— Я только хотел спросить у тебя совета...
— Я считаю, что ты негодяй! — выдохнула она над своим большим животом, скомкала в руке недошитую распашонку и уколола палец. Из пальца на маленький недошитый воротничок капнула кровь.
Арнольдус наклонился и схватил ее руку. Сунув ее палец себе в рот, он искоса смотрел на сестру. Она сжала губы и сердито дышала через нос, потом ответила ему холодным взглядом. В таком положении им были видны только глаза друг друга. Не будь Сара Сусанне так зла, она бы сейчас рассмеялась. Они были похожи на двух мелких палтусов, у которых глаза на одной стороне.
Наконец он вынул изо рта ее палец и проверил, перестала ли идти кровь. Но руку ее не отпустил.
— У тебя кровь и сладкая и соленая, — кашлянув, сказал он и снова заговорил о своем деле. Сара Сусанне знала своего брата как облупленного. Она сдалась. Никто не мог устоять перед Арнольдусом. Вот и эта девушка не устояла.
— Что ты еще хочешь мне сказать? — холодно спросила она.
— Этот ребенок... Как думаешь, может, сестра Марен и ее Юхан согласятся взять его к себе на Хундхолмен? Они давно хотели ребенка, да вот как-то не получилось.
Несколько минут ей казалось, что Арнольдус хотел бы, чтобы она сама взяла этого ребенка. Но это было невозможно.
— Поговори с ними, — помолчав, сказала она.
— Я думал, не могла бы ты...
— Ты должен сам поговорить с ней! Тебе она тоже сестра! — воскликнула Сара Сусанне.
Он опять бросил взгляд на открытую дверь дома.
— Мы с Марен не очень ладим.
— Почему?
— Это долгая история. С самого детства... Ей всегда казалось, что родители ко мне относились лучше, чем к ней. Особенно мама после смерти отца.
— Наверное, она права. Мама долго признавала только тебя! — вырвалось у Сары Сусанне.
— Знаю, знаю...
— Ты мог бы поговорить с Марен и об этом.
— Не стоит все валить в одну кучу. У тебя с нею такие хорошие отношения.
Сара Сусанне глубоко вздохнула. Ребенок в ней возмущенно запротестовал.
— Неужели ты такой трус?
— Да! — признался он и провел рукой по лицу. Но взгляд у него был дерзкий. Как и проглянувшая улыбка.
Фру Крог протестовала.
— Ты не должна подвергать себя такой опасности, ведь ты уже на сносях, — строго говорила она.
Однако Сара Сусанне стояла на своем: она хочет навестить сестру, живущую на Хундхолмене, пока Юханнес ушел на шхуне в Хельгеланд. Она не собиралась выходить из подчинения свекрови. Нет. Так или иначе, но та не уступила и заставила Эйлерта отправить с ней на лодке опытного парня. Спускаясь по тропинке к причалу и радуясь холодившему лицо ветру, она уже чувствовала себя свободной. Они вышли в море, Сара Сусанне сидела на носу лодки, как курица на яйцах. С закрытыми от солнца глазами она наслаждалась поездкой, несмотря на то что впереди ее ожидало нелегкое дело.
Марен, как всегда, хорошо приняла сестру. В доме пахло зеленым мылом и накрахмаленным бельем. Запах пищи изгонялся отсюда, стоило ему только появиться. У Марен не было места грязи. Люди говорили, что она вечно что-то стирает и убирает, потому что ей не надо заниматься детьми. А женщине необходимо иметь какое-то дело. _
Сестры сидели одни в гостиной — изящные фарфоровые чашки, кофе, лепешки, смазанные маслом. Сара Сусанне продумала заранее каждое слово. Ничего лишнего. Не осуждая тех, о ком шла речь.
Марен отставила чашку и обхватила себя руками, словно хотела смахнуть пылинки. Однако ее округлившиеся глаза не отрывались от окна. Саре Сусанне сестра напомнила картинку с изображением сфинкса, которую она видела в одной книге.
Сестры не первый раз беседовали наедине. Именно Марен, а не мать, утешила Сару Сусанне и объяснила ей, что она совершенно здорова, когда к ней пришли месячные раньше, чем к сестре Хелене, которая была на год старше. Однако теперь, нося своего первого ребенка, Сара Сусанне словно обогнала и саму Марен.
— Почему же он сам не приехал ко мне с этой просьбой?
— Он думает, что ты не очень его жалуешь.
— Как можно жаловать человека, который обрюхатил девушку и теперь не собирается на ней жениться? Впрочем, наверное, этого следовало ожидать... хотя я об этом не задумывалась. Арнольдус всегда умел заставить маму, да и кого угодно, помогать ему. Теперь вот он использовал тебя. Он умеет заставить всех плясать под свою дудку.
Ознакомительная версия.
