так, наверно, он и ее подчиняет своей воле. Он словно смеялся надо мною, словно знал, что я совершенно ничего не могу сделать, что он обо всем успеет подумать раньше меня, что всегда сумеет встрять между нами, прежде чем… пока еще…
— Ну, и что же? Какого он требует знака?
— Он не сказал. Просто сказал — знак, из ее рук в его руки. Чтобы он мог поверить, так как кольцо у меня и этим опровергаются мои доказательства. Я буквально схватил себя за руку, чтобы не ударить его. А он сидит себе и даже не пошевелился; просто сидел с закрытыми глазами и по всему лицу капли пота. Потом открыл глаза и говорит: «Ну, что же. Ударьте меня».
— Подождите, — сказала миссис Кинг. Джеррод стоял неподвижно. Миссис Кинг задумчиво обводила взглядом пустой вестибюль, постукивая ногтем себя по зубам. — Доказательство, — пробормотала она. — Знак. — Она встрепенулась. — Ждите меня здесь.
Она устремилась к лестнице — грузная женщина, быстрая и неотвратимая, как паровоз, взбежала по ступеням. Отсутствовала она недолго.
— Луиза уснула, — сообщила она Джерроду, но что она хотела этим сказать, он все равно не понял бы, даже если бы прислушивался к ее словам. Она протянула к нему сжатый кулак. — Вы сможете через двадцать минут ждать наготове в машине?
— Могу. Но…
— С чемоданами. Об остальном позабочусь я.
— А Луиза?.. То есть…
— Пожениться сможете в Меридиане: туда езды не больше часа.
— Пожениться? Разве Луиза?..
— У меня тут знак от нее, которому он поверит. Упакуйте свои вещи и будьте готовы, да смотрите не сболтните кому-нибудь, куда вы едете. Слышите?
— Да, да. Значит, Луиза?..
— Ни живой душе. Вот вам, — она вложила что-то ему в ладонь. — Ступайте, запакуйте вещи, а потом отнесите и отдайте ему вот это. Может быть, он скажет, что ему нужно поговорить с ней самой. Но это я беру на себя. Вы только будьте готовы. А может быть, просто напишет записку. Идите и делайте, что вам сказано.
Она опять устремилась к лестнице и, быстрая, неотвратимая, как паровоз, скрылась из вида. Джеррод разжал кулак — и увидел металлического зайчика. Когда-то фигурка была покрыта позолотой, но с тех пор прошло много лет, и теперь она тускло и немо чернела у него на ладони. Но по ступеням крыльца он все-таки не сбежал, а сошел. Только шагал очень быстро.
А обратно через пятнадцать минут он уже вернулся бегом. Миссис Кинг ждала его.
— Вот, он написал записку, — проговорил Джеррод. — Эту вот Луизе, а эту — чтобы оставить для миссис Крэнстон. Он сказал, что Луизину мне можно прочесть. — Но миссис Кинг уже взяла у него из рук записку и развернула. — Он сказал, что мне можно прочесть, — повторил Джеррод. Он тяжело, часто дышал. — Я читал, а он сидел и смотрел на меня; с тех пор, как я у него был, он даже руку с места не сдвинул; а потом вдруг говорит: «Молодой человек, вы тоже, как и я, покорены женщиной. С одной только разницей: пройдет много времени, прежде чем вы догадаетесь о том, что вы убиты». А я ему говорю: «Если рукой Луизы, то я намерен в дальнейшем каждый день принимать смерть до конца моей и ее жизни». А он на это: «Ах, Луиза. Разве о Луизе речь?» И тогда я сказал ему: «Мертвец». Я сказал: «Мертвец». И еще: «Мертвец».
Но миссис Кинг уже не было рядом. Она поднялась по лестнице, вошла в комнату. Луиза повернула к ней лицо, припухшее от сна или слез. Миссис Кинг отдала ей записку.
— Вот видишь, милочка. Что я тебе говорила? Он просто смеялся над тобой. Забавлялся от нечего делать.
Автомобиль, не сбавляя скорости, выехал на шоссе.
— Скорее, — сказала Луиза. Автомобиль рванулся вперед; один раз она оглянулась на санаторий, на парк, весь заросший олеандром и миртом, и еще ниже сгорбилась на переднем сиденье рядом с Джерродом.
— Быстрей, — сказала она. — Еще быстрее.
— Помчимся вихрем, — кивнул Джеррод. Он взглянул на нее через плечо, потом повернул голову и поглядел еще раз. Она плакала. — Ты чего? От радости? — спросил он.
— Я потеряла одну вещь, — ответила она, и слезы тихо бежали по ее лицу. — Она была у меня много лет, мне ее подарили, когда я была маленькая. И вот теперь потеряла. Утром еще видела, а теперь не могу найти.
— Потеряла? — переспросил он. — Подарили, когда была маленькая?.. — Он снял ногу с педали. Автомобиль замедлил ход. — Да ведь ты отослала…
— Нет, нет! — перебила Луиза. — Не останавливайся. Не поворачивай! Едем скорее.
Автомобиль шел накатом, все медленнее, но еще не на тормозах.
— Ведь ты… Она сказала, что ты спишь. — Он поставил ногу на тормозную педаль.
— Нет, нет! — закричала Луиза. Она сидела, подавшись вперед, и словно не слышала его слов. — Не надо поворачивать! Едем! Едем!
«И он знал, — подумал Джеррод. — Сидел там у себя на скамейке, а сам все знал. Когда говорил, что я не скоро осознаю, что убит».
Автомобиль почти остановился.
— Поезжай же! — твердила Луиза. — Скорей!
Он посмотрел на нее. Глаза ее казались незрячими; лицо было бескровным, белым, губы приоткрыты в муке отчаяния, какой-то покорности судьбе, и будь он постарше, он бы, наверное, понял, что такой покорности ему не увидеть больше никогда в жизни. Он вчуже смотрел, как его рука переключает скорость и нога опускается на акселератор.
«Он сам так говорил, — думал Джеррод, — бояться, но делать. Сам говорил, что одно только важно на свете: жить и знать, что живешь».
— Быстрей! — торопила Луиза. — Ну, быстрей же!
Автомобиль рванулся вперед; позади осталась гостиница с широкой верандой, на которой шептались пестрые шали.
Хозяйка стояла на веранде в окружении пышных летних юбок, старческих одышек и гогочущих дамских голосов и держала в руке вторую записку. «Замуж? — недоуменно повторяла она. — Вышла замуж?» Словно со стороны она видела, как разворачивает записку и перечитывает ее еще раз. Записка была короткой:
«Лили, не беспокойтесь обо мне. Я посижу здесь еще немного, до ужина. Не беспокойтесь обо мне.
Ж. М.»
— Не беспокойтесь обо мне, — повторила она. — Не беспокойте меня. — Она прошла в вестибюль, где старый негр не спеша протирал шваброй пол. — Так тебе это передал мистер Джеррод?
— Да, мэм. Сунул прямо на бегу, неси, говорит, вещи в машину, я и оглянуться не успел, а уж они с мисс Луизой — вжик! — по аллее и прямо на шоссе — бах, бах, бах!
— И поехали в сторону Меридиана?
— Да, мэм. Прямо мимо скамейки, где сидит доктор Жюль.
— Вышла замуж, — повторила
