- А может, он и был образец.
- Ну еще бы! А может, каждый бандит был чудо храбрости, а аферист - пример доброты к людям, исключая тех, кого он грабил. Но я лично не чувствую особого восторга, когда мне платят деньги за то, что я расхваливал бандитов и аферистов, и почтенных ростовщиков и обжор, вроде Генри Семпа, наставляя молодежь следовать их примеру. Мы таким образом поддерживаем варварскую общественную систему, - а ведь мы, священники, за нее не меньше в ответе, чем юристы, и политики, и солдаты, и даже учителя. Ну нет, благодарю. Я все-таки распрощаюсь с церковью! Подумать! Священник находит религию, находит спасение, находит честность и теряет сан! Вот тогда-то я и познаю наконец радости очищения, о которых вы, методистики, столько толкуете!
- Ой, до чего надоело! - миролюбиво пожаловалась Бесс, которая в сорок один год выглядела славненькой толстушкой лет двадцати. - Честное слово, Фил, хоть бы вы объяснили Фрэнку, в чем он неправ. У меня самой не получается, хоть я стараюсь пятнадцать лет.
- Вот уж что правда, то правда, мой котик!
- Серьезно, Фил, неужели нельзя ему хоть немножко открыть глаза? Он… нет, конечно, я его обожаю и все такое, но такого ребячества… хуже моих детишек! Говорит, говорит… найду себе работу в благотворительной организации, в рабочем банке, в рабочей газете… Буду читать лекции, попробую писать… Да растолкуйте вы ему, что он везде будет точно так же всем недоволен! Ручаюсь чем угодно - и рабочие лидеры, и радикалы-агитаторы, и деятели в благотворительных обществах далеко не ангелочки, так же как и священники!
- Господи, да я на это и не рассчитываю! - отозвался Фрэнк. - И на то, что мне все понравится, тоже. Но разве это не здорово, что есть люди, которые всем недовольны? Без них и прогресса-то не было бы! Просто смех один: предполагается, что священнослужитель наделен чуть ли не пророческими полномочиями. Как же, грозит людям муками ада! А наряду с этим предполагается, что он же не более как мальчишка на побегушках, которого можно отругать и выгнать, если он осмелится наводить критику на капиталистов или своего же брата-священника! Так или иначе… Бесс, моя радость, это, конечно, свинство по отношению к тебе. Мне бы и самому хотелось быть из тех. кто всем доволен, преуспевать, мириться с полуправдой. Да не могу… Видишь, в чем дело, Фил. Меня учили, что христианский бог не трусливый и угодливый агент из бюро коммунальных услуг, но творец и проповедник суровой правды в мире. Наверное, это воспитание меня и испортило: я был так глуп, что принимал своих учителей всерьез!
- Ну полно, полно, Фрэнк! Твоя беда знаешь в чем? - Филипп Мак-Гарри зевнул. - Твоя беда в том, что ты любишь спорить. А надо не спорить. Надо терпеливо разбираться в духовных проблемах бедного, туповатого, бесконечно жалкого человеческого существа, которое приходит к тебе за помощью. Ему совершенно наплевать, что ты проповедуешь: зороастризм [190] или адвентизм седьмого дня. Ему важно чувствовать, что ты его любишь и можешь влить в него силу, которую черпаешь из какого-то высшего источника. Я уверен, что если б ты отрешился от своей интеллигентской гордыни, если б забыл, что тебе сегодня, вот сейчас же, необходимо бежать и строить новый мир - лучший, чем тот, что создан творцом, - тебе, Бернарду Шоу, Г. Дж. Уэллсу и Г. Л. Менкену, Синклеру Льюису… (Господи, и до чего же он нуден, этот Льюис со своей "Главной улицей", судя по той части, что я одолел! Тянется и тянется, и конца ей нет, а автор только то и заметил, что в глухих углах Миннесоты народ не так часто ходит на литературные вечера, как он сам! - и это все, что он разглядел в славных героях-пионерах!) Ну, да ладно. Так вот, если б вместо того, чтобы начинать там, где твоя паства отступилась - потому что у нее никогда не было таких возможностей, как у тебя, - если бы вместо этого ты мог тянуть их за собою…
- Да я пытаюсь! И, кстати, заметь, молодой человек: я кое-кого из них затащил так далеко, что у них хватило ума бросить и меня и мою евангелическую церковь и перейти к унитарианцам, а не то так вообще уйти из церкви и тем самым, Бесс, ангел мой, отнять у моей женушки и моих деток еще парочку-другую центов! Нет серьезно, Фил…
- Человек всегда говорит: "Нет, серьезно", - если чувствует, что до сих пор его доводы были не очень убедительны!
- Возможно! Во всяком случае, я тебе вот что хочу сказать: разумеется, мой либерализм - сплошной вздор! А знаешь, почему мои прихожане с ним мирятся? Да они просто не вникают в то, что я говорю! Им не интересно! Если б меня сменил какой-нибудь фундаменталист [191], он бы им понравился ничуть не меньше. А может, и больше. Они бы с радостными воплями вернулись к священным адским сковородкам, от которых я их с таким трудом отучал. Когда я начинаю громить страх перед вечными муками, таинственное, полное шаманских запретов поклонение библии и духовенству и прочие пугала так называемого христианства, украшенные зловещими черепами, - они просто не верят, что я это всерьез. Они даже не отдают себе отчета в том, что я делаю: отчасти просто приучены не слишком верить тому, что говорится в проповедях, а потом - тут есть и моя вина. Я, понимаешь, не агрессивен! Я бы должен скакать, как сумасшедший или как модный проповедник-евангелист, и орать: "Да вы понимаете меня? Когда я говорю, что большинство ваших религиозных воззрений - чепуха, я хочу сказать именно это самое: че-пу-ха!" Я еще ни разу не говорил всерьез настолько пламенно, чтобы мне намяли бока во имя господа нашего Иисуса Христа. Пока, во всяком случае!
- Ха! Вот и попался, Фрэнк! Страшно умилительно наблюдать, как ты разыгрываешь из себя первого безбожника на деревне. Сам же вот сказал: "Во имя господа…" А сколько раз говорил при прощании: "Благослови тебя бог" - причем всерьез! Ну да, конечно, ты не веришь в Христа! В точности как римский папа!
- Угу. Наверное, если б я тебя послал подальше к господу Иисусу Христу, это бы тоже означало, что я ревностный христианин! Эх, Фил, просто не могу понять, как это такой честный человек, как ты, искренне готовый помочь людям… и терпеть их… как такой человек может спокойно допускать, чтобы его ставили на одну доску со всей этой сворой собратьев-священников? Подумать только - так и жить бок о бок в одной методистской общине и в одном городе с Элмером Гентри и ни разу не заявить во всеуслышание на собрании священников: "Либо он уходит - либо я!"
- Знаю, дурачок! Думаешь, у нас каждый мало-мальски порядочный человек не страдает, что он и Гентри как бы одного поля ягоды? Думаешь, мы его ненавидим меньше, чем ты? Да, Элмер Гентри - скотина, ну и что ж из этого? Значит, если в здоровую, нужную обществу организацию, где работают достойные, серьезные люди, затесался один прохвост, то и вся организация никуда не годится?
- Один? Только один? Да, готов согласиться, таких подонков, как Гентри, в вашей церкви - да и в любой другой - отыщется не так уж много. Ну, а другие? Вот позволь мне высказать тебе свое искреннее и братское мнение еще кое о ком из ваших дивных методистов! Епископ Тумис - пустобрех! Честер Браун с его свечами и песнопениями - просто англиканец чистой воды, давно перешел бы в англиканскую церковь, да страшно денежки терять: начинать-то придется с низов! Точно так же очень многие англиканцы - обыкновеннейшие католики и с радостью перешли бы в католичество, если б не тряслись так над своим положением в обществе. Теперь Отто Хикенлупер со всеми своими организациями… Богачей так трогает его благотворительность, что они дают ему деньги, а потом все восхваляют Отто за то лишь, что он тратит эти самые деньги. Получается заколдованный круг. И подумать, сколько несчастных молодых олухов тратят попусту время и забивают себе головы вздором в высоконравственных студиях Отто Хикенлупера, где учителей приглашают не за то, что они разбираются в композиции, а за то, что они нужного мнения о святом причастии!
- Но, Фрэнк, я-то ведь говорил о…
- А чего стоит положительный ученый, рассудительный доктор Малон Поттс! Да, прекрасный человек, отнюдь не фанатик! И не считает, что теория эволюции - измышление нечистого. Да только вот беда: как большинство прославленных проповедников, он не имеет ни малейшего понятия о том, что такое обыкновенный живой человек. Он отгорожен от мира с тех самых пор как стал священником. Он может отпустить грехи проститутке на смертном одре (хотя ручаюсь, что такое бывает не часто), но он не в состоянии понять, что вполне порядочные мужья и жены иногда не уживаются потому что не ладится половая жизнь.
Поттс живет в мире книжных героев; представление о силах, которые движут людьми, он составляет себе по книгам Джорджа Элиота и Маргарет Деланд [192], об экономике - по передовицам "Адвоката", о значении собственной деятельности - по комплиментам дам из Комитета прихожанок. Он преступник, пострашней, чем Гентри! У Элмера хотя бы, как я понимаю, есть какое-то желание быть славным малым, поделиться с кем-то своей добычей, а доктору Поттсу, ему требуется всех, кто населяет этот мир, всех живых, истекающих кровью и потом, любящих, борющихся людей переделать по образу и подобию доктора Поттса… доктора Поттса, который после обеда похрапывает под полкой с томами, посвященными доктринам отцов церкви!
