Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Статьи, очерки, юморески

7. II. 1937

Есть вещи, мимо которых пройти нельзя, если не хочешь ощутить, что мы, мы все, мы, современное человечество, перестаем быть людьми. Пятьдесят два ребенка растерзано авиационной бомбой, попавшей в школу каталонского местечка Лерида. Пятьдесят два человечка сидело за партами, и вдруг от них остались окровавленные клочки мяса. Мы скорее всего не узнаем имени удачливого метателя бомб. Был ли это испанский «патриот» из армии Франко, или молодой немец, или итальянец, но с уверенностью можно сказать одно, что это не был профессиональный убийца детей, а солдат, который выполнял приказ бомбить город. Наверное, он даже получит за это благодарность в приказе по армии. Наверное, это большой военный успех убить одним ударом пятьдесят двух детей. Возможно, это называется деморализацией тыла. Но, несмотря на это, наверное, большинство европейцев не избежит страшного чувства, что совершено одно из самых больших и варварских преступлений нашего века. Не станем обвинять в этом преступлении команду самолета. Ответственность падает на вышестоящих. Тех, кто приказывает. Тех, кто руководит. Тех, кто финансирует бойни этих позорных лет. Над телами леридских детей хотелось бы спросить Вас, Вас и Вас — всех тех, кто вершит судьбами сегодняшнего мира: Ваше превосходительство, что вы скажете о леридских детях?

Но, во имя человека, избавьте нас от недоуменного пожатия плечами.

5. XI. 1937

Слишком часто на эту тему приходится слышать сентенции слишком категорические. Развитие идет вправо. Или — развитие идет влево. Развитие кратчайшим путем идет к полной социальной революции. Развитие со всей силой устремляется к рационализму. Развитие неизбежно идет к образованию великих империалистических диктатур. Но и те, кого в меньшей степени увлекают собственные мнения, в растерянности озираются окрест, и если взгляд их упадет на какое-нибудь государство, которое как раз переживает то или иное изменение политического режима, с серьезным видом качают головами и шепчут: значит мир, все-таки поворачивает вправо!

Но если уж говорить о развитии, то нужно прежде всего уяснить себе, о каком развитии идет речь. Развитие щенка длится год, развитие человека — десятилетия, а эволюция человечества — многие тысячелетия. О развитии Европы нельзя судить по одному или по двадцати годам, для этого Европа слишком стара и слишком обширна. Если мы хотим составить себе какое-то представление о ее развитии, нужно посмотреть, что с ней произошло за несколько последних тысячелетий. Если кто-то утверждает, что развитие Европы идет вправо, он должен был бы попытаться доказать, что развитие идет в этом направлении со времен пунических войн или нашествия Атиллы. Отдельные исторические события или периоды, это еще не развитие, так же, как отдельные варианты и мутации не считаются в мире природы развитием рода или класса. Я ни в коей мере не против того, чтобы о современном положении Европы и мира рассуждали под углом зрения исторического развития, но я горячо рекомендую каждому, кто хочет определить направление развития, чтобы он сначала обратился к элементарным школьным сведеньям по истории нашего мира. Посмотрите хотя бы, как и в каком направлении менялась в течение тысячелетий карта нашего континента. Начните со старой Римской империи, посмотрите на границы империи Меровингов, на карту Священной Римской империи, на исторические границы державы Габсбургов и потом окиньте взглядом карту сегодняшней Европы. Самое главное ее отличие заключается в том, что политические границы теперь почти совпадают с границами расселения наций. Старые империи разливались, не считаясь с границами наций, рас и культур; в ходе веков карта государств все больше и целенаправленнее становилась картой наций; это явление выражено так ярко и убедительно, что мы можем считать его результатом необходимого исторического развития. Развитие человечества в последние тысячелетия было явно направлено к тому, чтобы одна нация не порабощала другую, и существует очень много признаков, что этот процесс охватит и остальные части света.

Следовательно, какой смысл в том, что сегодня снова то тут, то там бряцают оружием захватчики — империалисты, великодержавные агрессоры, алчные колонизаторы и тому подобное? Думаете, одна империя или три империи, успехи трех или тридцати лет могут изменить тысячелетнее развитие мира? С точки зрения подлинного развития все эти попытки только пережиток, анахронизм, исключения из исторического ряда, которые в свое время придется более или менее жестоко и кроваво ликвидировать; в случае наибольшего успеха они составят эпизод на несколько десятков лет. В исторических измерениях это ничтожно.

Или другой, такой незаметный и неодолимый процесс: постепенное расширение международных отношений и все более явная легализация международных связей. История явно говорит о том, что, как бы там ни было, чингисхановский произвол и насилие идут на убыль; одна или даже пять войн в целом ничего не значат против этого длительного культурного и политического развития мира. Именно поражающая бесчеловечность современных войн — невольное свидетельство того, что сами их виновники отдают себе отчет в том, что совершают дикое и преступное нарушение мирового порядка; оттого они и ведут себя как человек, который вышел убивать с топором в руке. Но никто не станет утверждать, что развитие мира направлено к тому, чтобы убивать женщин и детей, разрушать города и бросать авиабомбы на школы и больницы. Если вопрос поставить так, то никто не усомнится, что речь идет об ужасном отклонении от всего, что мы называем развитием человечества, об отклонении, которое уже теперь мы можем считать одной из самых больших исторических аномалий.

Так мы могли бы проанализировать одну современную реальность за другой, спрашивая, входят ли они органически в тысячелетнее развитие народов Европы. Например, развивалось ли в ходе столетий человеческое правосудие в сторону большей жестокости, слепой зависимости от сильных мира сего — или как раз наоборот? Развивается ли человеческий правопорядок от истоков истории в сторону большего неравноправия между кастами, состояниями и расами — или тенденция истории человечества показывает постепенное, непрерывное и все усиливающееся стремление к уравнению всех юридических и гражданских различий между людьми? Направлено ли тысячелетнее развитие к увеличению человеческих и гражданских свобод для каждого человека или наоборот, к попранию их и к рабской регламентации человеческой жизни? Есть какие-либо доказательства того, что наш мир, который от империй и феодализма перешел к эмансипации все более и более широких слоев людей, стремится развиваться в этом направлении? Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь отважился так сильно передергивать историю Европы. Или еще: развивается ли человеческий дух в течение двух, трех тысячелетий европейской культуры в сторону все большей свободы мышления, отвоевал ли он себе у светской и церковной власти право свободно мыслить, было это его постоянным и неуклонным стремлением или нет?

Что может сделать с подлинным развитием какая бы то ни было доктрина, стремящаяся поработить свободу духа? Новое, подлинно новое в мире — только то, что движет дальше это извечное и неустанное развитие; то, что противодействует ему, не является новым, это только анахронизм, отклонение и временное падение. Мы еще не знаем, получится ли вообще из этого что-либо путное, но если мы действительно зададимся вопросом, куда идет развитие, то обнаружим: сегодня более всего стремится наложить на мир и историю свое клеймо лихорадочно злободневная тенденция, наперед осужденная быть всего лишь эпизодом, который раньше или позднее провалится ко всем чертям.

Для Европы, конечно, крайне существенно, чтобы это историческое безвременье не обошлось ей слишком дорого. Но уверенность, что развитие мира и дальше пойдет в том направлении, которое указывает его тысячелетняя история, эту веру никто из нас терять не должен. Всякое другое суждение будет недальновидным.

5. I. 1938

Карел Чапек обратился к гражданам Чехословакии со следующим воззванием по радио.

Дорогие сограждане! Разыгрывается самая жестокая драма нашей новейшей истории. Идет борьба не только за нашу землю, но и за нашу душу, за душу каждого из нас. Будьте начеку в эти страшные дни, не позволяйте себе никаких колебаний. Нравственные позиции не могут быть сданы, что бы ни случилось. Наша национальная вера, вера гуситов, вера Коменского, вера наших будителей, вера Масарика[371] — это вера в справедливость. Не верьте злу, хотя бы оно временно и восторжествовало.