— Апельсинка, ты меня слышишь? — проверяю связь.
Мой новый питомец меня прекрасно слышал, о чем мне совершенно безэмоционально и сообщил. Забавно, похоже у нас с ним образовался двусторонний канал без необходимости тянуться ментальным щупом. Уточнил, сможет ли он нести и обнаруженную мной коробку, и найденный погибшими студентами сундук. Для этого инфернального тяжеловоза подобная задача оказывается вполне исполнима. После придирчивого осмотра этой страхолюдины, я отменил своё плетение, лишившее монстра маскировки.
— Бери коробку с сундуком и дуй в направлении, где моё тело. Не доходя версты до охранных башен, — передал ему образы, — закопай коробку с сундуком на небольшую глубину и охраняй, никому не показываясь на глаза. На людей не нападай. Защищаться можешь, но без убийств живых. Ждёшь меня-живого. Если всё понял, исполняй!
Несмотря на трагизм всего, что случилось за последние часы, не смог удержаться от сарказма в свой адрес: «Всю семью похоронил, зато неплохо прибарахлился»…
* * *
Год 410 от воцарения династии Алантаров, конец июня.
Место действия: Гренудия, поселение Риссан
Два дня, прошедших с гибели родителей я провёл в каком-то полубреду: не мог заставить себя выйти из дома, жевал исключительно старые сухари и все время находился в бездумной полудрёме. Вроде бы сам сознанием далеко не мальчик, к тому же прекрасно осознаю, что смерть — не конец. Более того, по поводу их посмертного существования могу быть совершенно спокоен, сам всё устроил наилучшим из возможных вариантов. Но всё равно не могу смириться с тем, что жизни таких прекрасных людей оборвались из-за глупости вполне конкретного персонажа.
Если бы у этого на всю голову высочества хоть слегка было развито предчувствие опасности, то он бы всю дорогу в Риссан страдал бы неизлечимой формой медвежьей болезни. Он так и не узнал, что по степени везучести переплюнул мифического укуренного торчка, невредимым прошедшего сквозь Гарлем в майке с надписью «Ку-клус-клан — сила! Бей чернож. х!». В смысле я несколько раз отправлялся к Апельсинке с намерением отдать команду приволочь Эдмера Алантара в местечко поукромнее для проведения с ним практических занятий по историческому материализму и развитию революционной беспощадности к классу эксплуататоров. И каждый раз останавливался в последний момент, поскольку осознавал, что убить все равно не смогу. У нас, бодхисаттв, своя профессиональная деформация. Даже у таких, морально разложившихся, как я, которые даже из пяти буддийских заповедей для мирян [33] более-менее выполняют только первые две.
На третий день ближе к вечеру колокол на центральной площади оповестил общий сбор. Как в городках Древней Руси, центральная площадь здесь выполняла функции места общего сбора наподобие вече [34]. Как и в древнерусских городах по особенностям набата можно было понять степень важности и опасности события, как и требование к скорости сбора. Сейчас колокол степенно и гулко выдавал два спокойных удара с паузами, что означало событие важное, но без аврала.
Восемь лет в статусе стажёра-воина-командира сделали своё дело, поэтому поминая тихим, добрым словом всех оповестителей всё же поплёлся на «вечевую площадь». Права голоса мне формально никто не давал, но один тот факт, что в свои четырнадцать наравне с Роем входил в десяток самых сильных воинов поселения драматично меняли отношение к моим словам со стороны взрослых, реши я влезть в обсуждение чего бы то ни было. Сейчас сбор оказался посвящён тому, что на центральную площадь втянулись остатки отряда. От расфуфыренных павлинов, всего неделю назад отправившихся на запад, не осталось и следа. Назад вернулись хорошо общипанные куры, среди которых выделялись лишь принц и Велдон. Принц выделялся застывшей на морде гримасой омерзения ко всему, что его окружает, а тирр Велдон мрачно осматривал лица выходящих на площадь женщин и детей, внимательно наблюдая за ними и, похоже, делая для себя какие-то выводы. Остальные студенты держались испуганной кучкой за телегами и сливались с фоном.
Руководитель экспедиции загнул речь о тех, кто доблестно отдал свою жизнь за короля во славу процветания родной Гренудии, ценой своих жизней добывая бесценный артефакт древних. И эта бесценная находка в итоге оказалась похищена наизлодейшими злодеями, коварно изображавшими из себя обычных государственных преступников и посредством этого подло втёршихся в доверие к руководству экспедиции. Этот заход меня удивил, так как «мой» сундук уже ждал меня в пустошах в паре вёрст за башнями. Но из дальнейших экивоков стало ясно, что такой чести удостоился жезл древних. Не представляю, какие влажные фантазии были на него у ограсской тусовки, но меня сей шедевр древней атефакторики откровенно разочаровал. Когда его нашли, мне понадобилось всего минут десять на изучение его конструкции в аурном зрении. По сложности и глубине заложенных идей он занимал твёрдое промежуточное положение между ломом и кувалдой и был в состоянии выдать всего одно атакующее плетение. Правда многократно и довольно мощное.
Новостью для меня стало лишь то, что прихваченные за одно место авантюристы, которых обобрали и заставили участвовать в экспедиции, под шумок собрали всё, что было ценного и растворились в туманных далях. То, что они утащили ими же найденный жезл, руководителя экспедиции и принца печалило явно сильнее гибели моих земляков. От всей души мысленно пожелал вовремя сориентировавшимся парням успешно добраться до мест, где они будут в безопасности. Хотя и так понятно, что ушли они в Драуру, поскольку там действует почти донской закон о беглецах [35]. Дроу в обиду никого не дадут, захотят — сами обидят.
По мере того, как до собравшихся, несмотря на весь льющийся официоз, дошло, что их родные погибли из-за какой-то железки, которую к тому же столичные гости успешно про… фукали, над площадью начала сгущаться гнетущая атмосфера горя и ненависти. Не дожидаясь, когда какая-нибудь из свежеиспечённых вдов кинется выцарапывать глаза истинным виновникам произошедшего, я собрался уж покинуть площадь, как вдруг кто-то довольно деликатно, но уверенно тронул меня за плечо. К моему огромному удивлению неизвестным оказался тирр Велдон Мердгрес.
— Юноша, прошу простить, что тревожу вас, — начал Велдон, чем удивил меня ещё сильнее, — но я хотел уточнить, не вы ли являетесь сыном мерла и мерлы Рислент?
— Да, это я. Мерл Шелд Рислент, к вашим услугам, тирр.
— Я узнал, что после гибели ваших родителей, вы остались сиротой. Позвольте предложить вам покровительство рода Мердгрес. — ошарашил меня тирр. Вот уж чего не ожидал, что кому-то из столичной братии придёт в голову вспомнить о семьях погибших. Хотя, надо отдать должное, во всей этой тусовке именно спокойный и уравновешенный Велдон производил впечатление подлинного аристократа в лучшем смысле этого слова. И такое предложение делало ему огромную честь, потому как с его точки зрения оно было, скорее всего, заведомо и безнадёжно убыточным.
— Тирр Мердрес, я поражён вашим воистину щедрым и благородным предложением и всегда буду помнить о вашей готовности поддержать меня в настолько тяжёлый момент. Но я, хоть и с огромной благодарностью, вынужден отклонить его, поскольку ответные обязательства идут вразрез с моими дальнейшими планами. — Теперь уже Велдон словил когнитивный диссонанс, явно не успевая выстроить логические мостики между «сиротой», «без дураков невероятно щедрым предложением, равного которому не будет» и «категорическим отказом от оного».
— И, раз мне предоставилась такая возможность, я хочу от всей души поблагодарить вас, тирр, за то, что, рискуя жизнью, пытались спасти мою мать. К сожалению в той ситуации всё сложилось против неё. А теперь прошу меня извинить, мне нужно в одиночестве осмыслить своё нынешнее положение.
