агрессивные намерения.
Теперь сидела перед тремя коконами и не знала, что с ними сделать. Просто так разматывать их не собиралась, не заслужили. Ждала, когда три придурка придут в себя и хоть извинятся, как минимум.
Астахов со своей командой вместо того, чтобы собирать ценный ресурс вот уже более часа бегал по второму уровню, где оставил молодых ребят, понимая, что им ничего не угрожает, но все же небольшой шанс непредвиденных обстоятельств опытный ист не исключал. Эти четверо на пустом месте могли найти на задницу приключений, поэтому он нервничал, когда нигде не смог обнаружить ни одного из пропавших.
— Если найду хоть одного из этих недоделанных, то прибью, и ему ничего не поможет, — злился командир, продираясь сквозь узкий лаз, в которой ему с трудом удавалось протиснуться.
Наконец-то вывалившись в небольшую пещеру, обнаружил картину Репина «Приплыли». Посередине сидела Сойка и смотрела на три кокона, в которые были замотаны ее напарники. Астахов глядя на сюрреалистичную картину начал в голос ржать.
— Парни, наши ставки не сработали, такого результата никто не мог предвидеть, — обрадовал парней, которые тоже начали ржать над ситуацией.
— А что сидишь? Что не спасаешь напарников? — отсмеявшись до слез спросил командир.
— Жду извинений, когда очнутся, — Сойка продолжала сидеть и тупо смотреть на три свои жертвы.
— Уважаю, а что эти недоразвитые опять натворили? — уселся рядом на каменный пол Григорий рядом. Такого он не мог пропустить, ему было интересно посмотреть, как девчонка поставит парней на место. Гвардейцы тоже расположились поудобнее.
— Так-то ничего особенного, просто решили без меня найти монстра и прикончить его, оставив одну собирать паутину, — пожала плечами. — Парни намеренно меня не бросали, а когда обнаружили пропажу, пришли на помощь.
— Так и чем тогда ты не довольна? — посмеивался Григорий. — Подумаешь тебя похитил монстр, который мог тобой уже перекусить и не один раз?
— Вот поэтому, что я снова осталась в живых не благодаря, а вопреки, это мне и не нравится, — грустно улыбнулась. — Я слишком слаба и только чудом выживаю.
— Согласен, везение не может длиться вечно, а у твоей непутевой команды никак не наступает прозрение, но это дело поправимое, — командир пару раз пнул по коконам, которые уже начали шевелиться. Послышались недовольные возмущения, отборный мат от осознания потери кислоты и неудачные попытки освободиться из плена.
— Ну, что шелкопряды, хотите стать бабочками? Я вас мигом научу, как летать, если сейчас не объясните, как был похищен у вас один из членов команды? — командиру было уже не до смеха, таких косяков он спускать будущим истам был не намерен.
— Может выпустите нас уже, и тогда все объясним, — послышался наглый голос из одного кокона.
— Щаз, разбежался! Вы будете безмозглыми куколками до тех пор, пока не созреете и не осознаете свои ошибки, — Григорий достал сигарету и закурил, не собираясь торопиться, пока не добьется нужного ему результата.
Какое-то время ребята еще надеялись, что их освободят, но никто и пальцем не ударил, сделав вид, что вообще покинули пещеру. Спустя еще немного времени они ощутили всю прелесть одиночества и беспомощности, где им не мог помочь ни дар, ни оружие. И только оставшийся напарник в силах был решить их судьбу, либо освободить, либо оставить на съедение монстру.
— Сойка, ты тут? Можешь нас освободить? — послышался еще один голос из другого кокона.
— Могу, но не хочу, — впервые назвали по имени, когда им что-то стало необходимо от меня. Но уже и это было прогрессом.
— Что ты хочешь за наше освобождение? — началась торговля за свободу, и это точно не то, что хотела получить.
— Догадайтесь сами, — мне не нужны были неискренние извинения.
— Что тебе купить или что нужно сделать? — продолжился торг.
— Ничего, мне важно другое, — командир показал мне большой палец, говоря так держать.
— Извини, мы были не правы, что снова оставили тебя одну, — наконец-то у кого-то проснулась совесть. — А как тебе удалось освободиться самостоятельно?
Хитрый жук решил воспользоваться моим способом освобождения.
— Очень просто, договорилась с древним арахнидом Фелиссией, могу ее позвать, — они ее видели, как только вошли в пещеру и думаю, что она их сильно впечатлила.
— Не надо. Прости за подставу, нельзя никого упускать из виду, даже если кажется, что напарнику ничего не угрожает, — вот это уже больше похоже на искренность. Теперь ждала от последнего кокона что-то аналогичного.
— Был не прав, что поспешил вперед, хотел, как лучше, обезопасить тебя от хозяина паутины, но снова просчитался, — наконец-то осознал свои ошибки лидер, до этого признающий только свою правоту.
У меня на душе стало спокойнее от человеческого общения парней, хоть и поставленных в критические условия. Начала их разматывать, собирая паутину в огромные клубки, которым будет рад наш хозяин.
— Ну, что, команда будущих истов самоубийц? У вас теперь есть официальное название, с этого дня вы — «мотыльки», раз уж все сегодня вылупились из неразумных гусениц, — снова заржал Астахов. Парни покраснели, но возмущаться не стали. — А вечером деньги переведу на счет каждому, такого улова с разлома еще ни разу не получали.
Вечером ко мне зашел Волк и положил передо мной стопку бумажных денег.
— Поздравляю тебя с твоим первым заработком, на эти деньги ты можешь купить себе что ни будь, — пачка была довольно тугой, но много это или мало, и что можно на них купить, не знала. — Тут не так много, поэтому мы чуток добавили, как поощрение за удачное сотрудничество в разломе. А еще тебе надо зайти в банк и оформить карту, там деньги держать легче.
Взяла в руки кучку цветных бумаг и понюхала. Странный запах хорошей бумаги и краски мне понравился. Но до сих пор не понимала, каким образом можно вот на это что-то купить. Ведь вещь — это то, что ценится, а это всего лишь бумажки. У нас в деревне был всегда товарообмен и денег не было в помине. А если бы и появились, то человека посчитали богохульником и выпороли прямо на площади.
— Не могу взять, ведь здесь меня обеспечивают всем, едой, одеждой, оружием и жильем, — отодвинула от себя пачку, считая, что за доброту не могу еще получать хоть что-то от хозяина. — Верните Сандру, пусть потратит на нужды рода, так будет правильно.
— Не дури, Сойка, это считай твой первый заработок. Все мы, я, Призрак, Астахов, гвардейцы получаем зарплату, которую начисляет Анна Голдсмит. Но помимо этого с добычи в разломе каждый имеет свой процент, так как рискует там жизнью. Вот это и есть твой процент с той паутины, которую добыла, ползая
