– Я знаю, что ты любишь подобные построения, – кротко отозвался второй маг.
– Причём, заметь, Хаусипур допустил всего два просчёта. Он не учёл, что я настолько изучил его манеру, что смогу узнать его руку на расстоянии, не взламывая мозг бедного шпиона. А на случай взлома он снабдил парня гардианским ножом, хотя лазутчику совершенно негде его взять. Отвратительная штука… когда я стану императором, я их все пущу в переплавку. Как ты думаешь, стоит ли отнять у соглядатая нож? Нехорошо оставлять опасную вещь в глупых руках.
– Если ты собираешься его отпускать, то однозначно не стоит. Миссия может быть им не выполнена. К тому же будем честными: у кого в руках останется ножик, если его отобрать? Расплавить его здесь мы не сумеем, гардиан в нашем отряде нет, а если оружие будет у тебя, я не смогу спать спокойно.
– Хорошо сказано. Главная мысль, как всегда, в конце. Ты меня убедил. Эй, соглядатай! Ты уже и так слышишь больше, чем должен. Спрячь нож, сейчас ты всё равно не сможешь им воспользоваться, и убирайся прочь! А нам, любезный Артий, пора приниматься за дело. К вечеру лагерь должен быть наверху. Такова воля божественного Хаусипура, чтоб ему подавиться за ужином салатом из морских гребешков.
Скор торопливо отползал подальше от наманских магов, так безжалостно поиздевавшихся над ним. Понимал, что сейчас может просто встать и уйти под насмешливыми взглядами, но ничего не мог с собой поделать, вошедшая в кровь привычка требовала прятаться, и он прятался, даже когда это не имело никакого смысла. Или так велит заклятие, наложенное самим Хаусипуром? Но где и когда он мог подцепить эту заразу? Скор ничего не помнил, не было в его жизни такого. Хотя насмешник Гайтовий сказал, что Скор и не должен ничего помнить. А ещё он говорил, что, несмотря на все старания, Скор не сумеет выйти к своим. И нож… какой-то особенный. Если верить опальному магу, гардианский нож Скор получил от Хаусипура. Но ведь он помнит, что отнял его у Лии. А та подобрала оружие на поле, взяла у мёртвого легионера. Или это ложная память? И почему Гайтовий слова не сказал о двух девушках, которые идут вместе со Скором? Он вполне мог их не учуять, девушки были далеко, но само их существование не согласуется с миссией соглядатая… А вдруг… – Скор с трудом подавил нервный смех. – Придумается же такое! Богоравный Хаусипур – женщина и, вместо того чтобы заниматься обороной страны, разгуливает в предгорьях в компании с лесным охотником! Чтобы поверить в такое, действительно надо быть сильно зачарованным.
И всё же к пещере, где он оставил девушек, Скор подходил со стеснённым сердцем и тревогой в душе.
Пленницы ожидали его, даже не пытаясь выйти наружу. Лия просто сидела, уставясь в колени, а старшая привычным движением раскачивала перед глазами небольшое украшение или амулет: искристый непрозрачный камешек на тонкой золотой цепочке. Она занималась этим каждую свободную минуту, и Скор почему-то не отнимал амулет, хотя камешек был явно не простой. И сейчас, вместо того чтобы пресечь девичье колдовство, Скор спросил:
– Что такое гардианский нож?
– Полагаю, это нож, принадлежащий кому-то из гардиан.
– Кто такие гардиане?
Старшая скривила губы и не ответила, продолжая раскачивать брелок.
Скор повторил вопрос, обращаясь к Лие.
– Это охрана императора, самые лучшие воины. В легионе гардиан нет боевых магов, разве что их специально присылают туда с особыми заданиями. Но зато гардиане сражаются зачарованным оружием. В нашей крепости стоял гардианский гарнизон, и на помощь шли тоже гардиане.
– Тварь! – отчётливо процедила старшая.
Лия продолжала сидеть неподвижно, глядя в колени, словно не слышала бранного слова.
Скору отчаянно захотелось вырвать у старшей её игрушку или, как в первый день, закатить ей оплеуху, но он сдержался и на этот раз. Взглянул пристально в полуприкрытые глаза и требовательно спросил:
– Как тебя зовут? Имя у тебя какое?
Девушка продолжала молча рассматривать гладкую поверхность своего талисмана.
– Её зовут Хайя, – по-прежнему не поднимая головы, произнесла Лия.
Наступила неловкая тишина, как будто обе девушки ждали какой-то особой реакции, отклика со стороны Скора.
Скор пожал плечами:
– Хайя, значит, Хайя. Буду знать. А теперь – подъём. Отсюда надо уходить. Не думаю, что маг Гайтовий будет рад вас видеть.
– Что?! – всю невозмутимость Хайи как рукой сняло. – Гайтовия казнили год назад!
– А мне он сказал, что провёл это время в бронзовой темнице, но недавно сумел выйти на волю и первым делом отправился в эти края. Уж не знаю, что он тут ищет, но меня он отпустил, хотя и признал во мне лесного охотника.
Лучшая ложь – это правда, сказанная так, чтобы собеседник сделал неверные выводы. Скор испытывал к своей пленнице странную смесь почтения и неприязни, словно он не захватил её в качестве военной добычи, а поступил Хайе в услужение. Та оплеуха, которой он приводил Хайю в чувство при первой встрече, давно ушла в прошлое, сейчас Скор, несмотря на всё желание, уже не смог бы сделать ничего подобного. С тем большим удовольствием он сказал «почти правду» о непокорном волшебнике. Раз имя Гайтовия напугало Хайю, пусть знает, что колдун попал сюда не случайно, ему что-то нужно именно здесь.
– Нужно бежать! – дрожащим голоском произнесла Хайя. – Этот Гайтовий настоящее чудовище!
– А я что говорил? Живо ноги в руки – и вперёд!
Никогда ещё старшая из пленниц не вскакивала так поспешно и так старательно не замирала по первому знаку Скора. Видно, и впрямь имя Гайтовия было ей хорошо и неприятно знакомо. Положение было бы забавным, если бы сам Скор не думал постоянно о том, что сообщил ему потомок наманских аристократов.
«Зачаровали… Только кажется, что иду к своим, а на деле выполняю неведомую волю Хаусипура. И чем сильнее стараюсь вернуться к своим, тем вернее иду не туда…»
К вечеру они выбрались из тупиковой долинки. Теперь Скор сам не понимал, зачем он свернул туда. Неужто и впрямь был лазутчиком императора? А казалось, так всё хорошо продумал…
Невесело ходится по чужой стороне под этакие мысли.
На ночёвку устроились в глубине кизиловой рощи. Забились меж корявыми стволами, огня привычно не разводили. Поужинали сухими лепёшками и овечьим сыром, немалый запас которых ещё три дня назад Скор нашёл в брошенном пастушьем балагане. Прежде там ночевало четыре человека, и припасов было заготовлено много. Куда девались хозяева, Скор не интересовался, просто переложил съестное в свой мешок. Когда Хайя первый раз получила четверть лепёшки и кусок твёрдого сыра, она спросила со смесью удивления и каприза:
– Это что, можно есть?
– Можно и не есть, – ответил Скор. – Не хочешь – сиди голодная.
Теперь пленница бодро грызла окаменевший сыр и готова была сгрызть и добавку, ежели таковая будет.
Лия молча принимала свою долю съестного, молча съедала её, разве что в последнее время стала также молча благодарить, коротко наклоняя голову.
Путешествие вообще проходило в молчании, немногие разговоры были краткими и начинались почти исключительно по инициативе Скора, что очень его устраивало. Но сегодня повторился один из немногих разговоров, начатых девушками. Только на этот раз заговорила не Лия, а Хайя.
– Охотник! – позвала она совершенно с теми же интонациями, что и Лия. – Дай нож и мне. Я очень боюсь Гайтовия. Я обещаю, что не буду нападать на тебя…
Первым движением Скора было вытащить из-за голенища кинжал и рукояткой вперёд протянуть девушке. Но вспомнились слова насмешливого мага, его предсказание, что Скор будет делать то, к чему обязывает его заклятие, и молодой охотник сдержал руку. Равновероятно, что заклятие хочет, чтобы зачарованный нож был отдан или остался у него. Но кроме бесплодных гаданий есть ещё и здравый смысл. А здравый смысл устами Гайтовия молвил: «Нехорошо отдавать опасную вещь в глупые руки».
– У меня нет лишнего ножа, – сказал Скор.
– Забери у неё. Ей нож всё равно не нужен. Она уже расхотела кончать с собой.
– А ты, значит, захотела…
– Нет. Но если меня схватит Гайтовий, я убью его. Ты не понимаешь, что он очень страшный человек.
– Он не человек. Он наманец и маг. А ты его убить не сможешь, у тебя дрожат руки. Тебе не поможет даже гардианский нож.
– Дай мне его. А себе забери свой.
Скор шестым чувством ощутил, как замерла Лия, ожидая его ответа. И он сказал:
– Тут, у вас в Намане, я видел на башне флюгер. Это такой смешной человечек из жёлтой меди, который вертится по ветру, указывая, откуда он дует. Забавная штука, когда-нибудь я сделаю себе такой же. Но сам я не флюгер, я не верчусь от чужих слов. Я не стану отнимать ножа у Лии и не дам ножа тебе.
Произнеся такую длинную фразу, Скор вдруг почувствовал облегчение, словно отпустило его наваждение, не дававшее спокойно жить. Вопреки всем наваждениям, он сделал правильно, а завтра выйдет на след войска и непременно догонит своих.
