– Кого там еще принесло? – недовольным тоном спросила из-за перегородки старуха.
– Сейчас узнаем…
Однорукий, осторожно ступая, чтобы не скрипнула половица, вышел в сени, но, прежде чем открыть дверь, посмотрел в щель почтового ящика, специально для этого устроенную и закрывавшуюся откидной планкой изнутри. Глаза, привыкшие к темноте, ясно разглядели гостей. На крыльце стояли три темные мужские фигуры, и между ними внизу виднелись головы красноармейцев.
Все объяснилось: шум подъехавшей машины, и побег загадочного мальчишки, и сорванная полоска в окне, и странное письмо, написанное под диктовку. Так же бесшумно однорукий вернулся назад и, плотно закрыв за собой дверь, сказал:
– Облава! Одевайтесь!
В комнате направо мужской голос крякнул и выругался.
Стук повторился.
Зажгли свет, и все обитатели дома, одеваясь на ходу, собрались вместе. Их было пятеро: хозяин дома, обрусевший немец, с женой и сыном, и двое гостей. Мужчины с угрюмыми, помятыми после сна лицами, с горевшими решительностью глазами, готовые на все, хмуро смотрели на шпиона. Старуха безучастно сидела около обеденного стола.
Снова раздался настойчивый стук.
– Надо выиграть время. Сходите, Матильда Вильгельмовна, спросите, кто там, и скажите, что мужа дома нет.
Старуха послушно направилась в сени.
– Кто там?
– Откройте, гражданка… как вас?.. Матильда Вильгельмовна.
– А кто вы такой?
– Неужели по голосу не узнали? Это я, участковый инспектор.
– А что вы желаете?
– Дело есть. Откройте!
– Приходите лучше утром. Мужа дома нет.
– Откройте, Матильда Вильгельмовна! Важное дело.
– Я буду разбудить сына, пускай он вам открывает. Подождите несколько минут.
Когда старуха вернулась в комнату, однорукий и все остальные осматривали пистолеты.
– Собирайтесь. Нужно уходить.
– Я никуда не пойду, – твердо заявила старуха.
Шпион прищурился и посмотрел на нее долгим холодным взглядом, но, зная характер этой женщины, спорить не стал.
– Ваше дело, Матильда Вильгельмовна. А мы уйдем, пока время есть.
– Вы мужчины, – равнодушно пробормотала старуха и скрылась за перегородкой.
– Но вы им двери не открывайте. Пускай ломают, – вдогонку сказал ей однорукий.
Он направился в сени. За ним гуськом вышли остальные. Они осторожно спустились во двор, открыли двери хлева, где стояла корова и несколько овец. Это был единственный путь – пролезть через узкое окно и выйти на соседнюю глухую улицу.
– Карл, а где у тебя спрятаны чемоданы? – вполголоса спросил хозяина шпион. – Те, что приносил твой сын?
– Они в подполье, между бочками. Их нужно взять?
– Нет. Вынимайте пока раму из окна, а я с Семеном вернусь в дом на несколько минут. Постарайтесь без шума… Пойдем, Семен.
Шпион с шофером вернулись в дом, около плиты откинули тяжелую дверцу и с лампой-ночником спустились в подпол. Здесь в закромах лежали картошка и овощи, на полках стояли банки всевозможной величины, на земляном утрамбованном полу – бочки с квашеной капустой. Между бочками они сразу нашли три чемодана заграничной работы.
– Свети, – приказал однорукий, вытащив один из чемоданов на середину.
Шофер уже знал назначение плотных серых пакетов, хранившихся в этих чемоданах, и с удивлением следил за действиями своего начальника. Однорукий достал черные карманные, с золотым ободком, часы и внимательно посмотрел на шофера.
– Сейчас четыре часа. Пока они сломают дверь, пройдет полчаса. Затем начнется обыск. Ну, скажем, еще полчаса… Достаточно. Значит, в пять часов – самое подходящее время. – С этими словами он поднял выступ на ободке и перевел его на пять часов, затем осторожно открыл чемодан. В сером пакете сверху было круглое углубление, как раз для часов, закрытое планкой. Шпион осторожно отвел планку, вложил часы циферблатом вниз в это углубление и снова перевел планку, которая закрыла и прижала часы.
– Значит, в пять часов к этому дому близко подходить не рекомендуется! – усмехнувшись, сказал он. – Что делать? Приходится расходовать не по назначению. Куда их спрячем? Давай-ка закопаем в картошку.
Они оба принялись разгребать картошку, и когда образовалась яма, однорукий поставил в нее чемодан.
– А эти? – поинтересовался шофер.
– И эти сюда. Рядышком. Ставь по бокам.
– Не много ли, Петр Иванович? – с тревогой спросил шофер. – Весь квартал ведь разнесет!
– Ничего. Умнее будут. Пускай наши масштабы узнают. Ставь, ставь, не стесняйся!
Шофер осторожно поставил оба чемодана рядом с заряженным.
– А теперь заваливай картошкой, – сказал однорукий. – Не бойся! Смелей заваливай! От сотрясения не взорвется.
В это время над головой раздался глухой стук.
– Что вы там нашли? – спросила старуха, заглядывая через открытый люк в подпол.
– Не нашли, а спрятали, Матильда Вильгельмовна. Клад спрятали. Вернемся – половину вам отдадим, – весело сказал однорукий, загораживая собой работающего шофера.
– Не разбейте банки.
– Нет, нет. Все будет цело.
– Вы слышали?.. Они опять стучат.
– Пускай стучат. Пойдите успокойте их, а мы уйдем.
Голова старухи скрылась. Однорукий вернулся к шоферу. Убедившись, что картошка закрыла чемоданы и лежит ровно, он передал ему лампу.
– Пойдем, Семен.
Они быстро вылезли наверх, закрыли подпол и тихо вышли из дома.
– Я не могу вас пустить, – сердито говорила старуха через двери стоявшим на крыльце. – Приходите утром, когда будет светло.
– У меня срочное дело. Откройте лучше, Матильда Вильгельмовна! Иначе я прикажу сломать двери.
– Как – сломать? Разве вы грабители, чтобы ломать?
– Откройте, вам говорят! – кипятился участковый инспектор. – Вот упрямая старуха! Я пришел с проверкой. Понимаешь ты русский язык?
– Я не желаю больше разговаривать с грубияном, – сказала старая немка и ушла в дом.
Взглянув на майора, участковый беспомощно развел руками.
– Ломайте! – шепотом приказал майор.
С первыми ударами в дверь сухо щелкнули выстрелы где-то сзади дома и донеслись крики.
– Вот они куда направились, – спокойно сказал майор.
– Товарищ майор, разрешите, я побегу туда, – попросился Бураков и, не дожидаясь ответа, спрыгнул с крыльца.
– Стрелять только в ноги! – крикнул ему вдогонку майор. – Ну, что ж вы остановились? Ломайте!
Дверь затрещала под напором двух красноармейцев, но не открылась.
– Нет, так не сломать. Нужен инструмент. Разрешите, я сбегаю за ломиком? – спросил участковый.
Снова за домом затрещал автомат и в ответ ему – одиночные пистолетные выстрелы. Майор оставил красноармейцев на крыльце и быстро пошел в переулок, к месту перестрелки.
Машина была спрятана во дворе дома, где жила Валя. Девушка сидела на скамейке рядом с шофером и шепотом рассказывала ему о памятном дне 22 июня, думая совершенно о другом.
Девушка замолчала, когда раздался первый стук в дверь колониста.
– Скажите, – не выдержав, спросила она, – товарищ, который до вас дежурил здесь, правда пожарный инспектор?
– Это уж его частное дело, – добродушно ответил шофер, затянувшись папиросой. – Если говорит – пожарный, значит, пожарный. Ему лучше знать.
Удары в дверь гулко разносились в ночной тишине улицы. Девушка тревожно прислушивалась к ночным шорохам. Ей казалось, что где-то крадутся невидимые враги, перешептываются, лязгают затворами.
Выстрелы заставили девушку вскочить с места.
– Вы слышали?
– Стреляют. Вот сейчас из автомата прошили. А это из винтовки… Опять очередь из автомата, – невозмутимо пояснял шофер.
– Могут быть раненые?
– Все может быть.
– Так чего вы сидите? Идите помогайте. Я бы на вашем месте давно там была.
– Нет. У нас так не полагается. Каждый имеет свое назначение. Мое дело – около машины.
Мучительно тянулись минуты. Даже во время первых воздушных тревог Валя так не волновалась. При каждом шорохе она вздрагивала, готовая броситься на помощь. Когда до слуха донеслись удары и треск сломанной двери, она сердито дернула за рукав соседа.
– Ну что вы сидите? Живой же вы человек, на самом деле! Вы, наверно, там нужны.
– А если нужен, позовут.
Замелькали электрические фонарики, и из переулка вышли несколько человек. Впереди шел Бураков, освещая дорогу.
– Валя, вы здесь? – крикнул он в темноту.
– Да, да. Я здесь…
– Тут надо перевязочку сделать. Нельзя ли у вас в доме?
– Конечно, конечно. Идите.
Она торопливо ушла в дом и зажгла свет.
Топая тяжелыми сапогами, с шумом ввалилась группа взбудораженных борьбой мужчин, щурясь от яркого света. В комнате сразу стало неуютно, холодно и тесно.
– Бинты у меня есть, – взволнованно сказала девушка, мельком взглянув на арестованных.
– Не надо бинтов. Пакеты есть…
