Глаза волка блеснули. Он насмешливо заметил:
– Если вы правильным путем идете, а мы нет, что ж ты по шею в грязи сидишь? Ты же человек? Смотри!
И я увидел: под взглядом волка толстый слой мха расползся, словно старая марля, в бесчисленные оконца с клокотаньем рванулась желтоватая вода.
Волк удовлетворенно крякнул. Зеленое полотно снова начало стягиваться, пока не стало абсолютно целым.
Дух ехидно выдохнул:
– Вы железом гремите, машины ваши воздух травят, а без них вы – что? Голые беспомощные зверьки? Для вас эти полторы тысячи лет бесследно прошли!
Я возмутился:
– Мы в космос поднялись! У нас продолжительность жизни – под сто лет!
Гор хмыкнул:
– Не вы поднялись, а железо ваше! Без него вы – ничто. А миры мы листаем, как ваши малыши – букварь. Сто лет же – тьфу! Мне, знаешь, сколько?
Я уточнять не захотел, и Гор замолчал. Через некоторое время я угрюмо спросил:
– Зачем тебе понадобилась руна вызова?
Гор неохотно отозвался:
– Да есть у нас умники, требуют, чтобы мы не вмешивались. У вас, мол, своя жизнь, у нас – своя. Закрыли ваш мир. Если только по специальному приглашению…
Я с подозрением покосился на волка:
– Но мы же духа вызывали, не тебя!
– А я кто, по-твоему? Тело же я сюда не тащил…
Я с презрением посмотрел на зверя и процедил сквозь зубы:
– Спектакль устроил, тоже мне, дух! Разрешение остаться выклянчил, запугать меня пытался…
– Так положено, – хмуро буркнул волк. – О нас забыли, к чему напоминать? А суеверий у вас тьма, и я обязан им соответствовать, не в первый раз тут…
– А ты знаешь, что я запросто мог выставить тебя вон? – вдруг выпалил я. – И сейчас могу!
– Знаю, – Гор посмотрел на меня равнодушно. – Ждал – решишься ли…
Я на секунду растерялся. Потом со злостью воскликнул:
– Тебе что, все равно?!
– Почти. Не в этот раз, так в другой я попал бы сюда. Не вы, так другие. Какая разница?
Вдруг Гор насторожился. Уши его встали торчком, глаза заблестели. Я испуганно спросил:
– Ты что?
И вновь услышал голоса. Лилька тихо плакала. Вован сурово распорядился:
– Куртки снимайте! Серега, пока я решетку из прутьев делаю, ты их на ленты порежь и свяжи меж собой, только смотри, чтоб держали…
Витек еле слышно предложил:
– Лучше не из прутьев. Ты вон жердь вырезал, да наши три шеста… Смотри, если их так сложить, тоже решетка получается, только более прочная. А если еще и прутьями по краям ее оплести… – И твердо сказал: – Повезло, что здесь орешник растет, на других островках его не было.
Серега возбужденно воскликнул:
– Точно! Когда подберешься поближе, кинешь решетку поверх трясины, а сам сверху ляжешь! А до ребят веревку добросишь, подтянешь их…
Казанцев успокаивающе добавил:
– Площадь большая, твой вес она точно выдержит. Потом ты – назад, ползком, а Сашок с Ленкой по очереди на решетку заползут – передохнуть. Тебя мы подстрахуем. Еще одну веревку свяжем. Опоясаешься ей, а другой конец у нас с Серегой в руках будет, мы ее не упустим вдвоем, не волнуйся.
Лилька безнадежно всхлипнула:
– Последние шесты утопите, и мы отсюда не выберемся…
Вован невнятно высказался.
Серега ядовито заметил:
– Если ты не выберешься, потеря для мира будет невелика!
Казанцев, к моему изумлению, довольно зло выкрикнул:
– Меня вчера тоже бросить могли! Как я уйду? Останемся здесь, значит, судьба такая.
Вован недовольно гаркнул:
– Кончай каркать, суслики! Ежли да кабы… Раньше смерти не помрем! Выберемся. Куда деваться-то?
Звуки стихли. Наступившая тишина буквально оглушала. Только прорывавшиеся на свободу пузыри и лопавшиеся убеждали меня, что я не сплю. Я обернулся к волку и торжествующе посмотрел на него:
– Видишь, мы – люди! Хоть наши предки и пошли другим путем. А ошибки…
Я пожал плечами. Гор скользнул по мне задумчивым взглядом и неожиданно отозвался:
– Я рад, что русичи остались русичами. Хоть ЭТО вы не утеряли. Пусть и зоветесь теперь россиянами. Прощай!
Он жарко дохнул мне в ухо и неспешно потрусил к далекому берегу. Я потрясенно открыл рот: слой мха под его лапами даже зрительно утолщался, а промоины на глазах затягивались. И эта прочная тропа начиналась прямо у моего носа.
Волк обернулся, приветственно взвыл. В моей голове прозвенело:
– Русичи друзей в беде не оставят!
Меня вдруг, словно морковку, выбросило из быстро стягивавшейся полыньи. Рядом изумленно таращила глаза перепачканная болотной грязью и ничего не понимающая Лена.
Последнее, что я услышал от волка, исчезавшего среди деревьев, были слова:
– Это земля моих отцов! Может, когда-нибудь мы снова станем братьями…
Я ошеломленно помотал головой и подумал: сплю! Или грежу наяву. Чтобы не так страшно было. Защитная реакция, вот! Что-то похожее я точно когда-то читал…
А Лена ничего не заподозрила. И слышал Гора только я один. Наверняка бредил от чрезмерного потрясения.
* * *
Что тут долго рассказывать?
К лесу мы выбрались почти с комфортом по – проложенной Гором? – надежной дорожке. Бежавший впереди Кузнецов пораженно бормотал:
– Как я эту тропу просмотрел, не понимаю! Лопух, елки…
Лилька, подзабывшая уже о недавней трагедии, раздраженно крикнула ему в спину:
– Куртки только зря на веревки порезали!
Серега почему-то промолчал. Зато Витек сурово одернул ее:
– Не нуди! Надоела.
Это было настолько на него непохоже, что опешившая Лилька жарко вспыхнула и не нашлась с ответом. Опустила голову и молча пошла к берегу.
Лена обернулась и негромко заметила:
– Зря ты разбил его гитару.
Я бросил взгляд на непривычно сосредоточенное лицо Казанцева и с готовностью кивнул:
– Пожалуй.
И знаете, ЧТО мы увидели на берегу?
Точно! Наши рюкзаки. Все шесть. Аккуратно уложенные в ряд.
Ну, а как мы до хутора добрались, отъелись, отоспались, отдохнули… и что еще этим летом случилось – это уже совсем другая история.
