– Спокойной ночи. И все-таки интересно, где они прячутся?
– Кто?
– Вампиры.
Поправлявшая одеяло Таня остолбенела. Дочитались! Ребенок искренне верит в существование вампиров! Насмешливо спросила:
– Ты видел когда-нибудь вампира?
– Нет, – честно признался Артемка.
– А слышал от кого-нибудь, что они видели вампиров?
– Нет.
– И что это значит?
– Что они хорошо прячутся! – торжественно выдал братец. Чтобы не дать ему втянуть себя в длительную дискуссию, Таня ретировалась в другую комнату. Взглянула на часы, неуверенно повертела в руках телефон. Позвонить Анжелке или не стоит? Вдруг она уже спит. Вообще-то Анжела – ночной человек, но вдруг в связи с предстоящим ранним подъемом легла спать?
Анжела не спала, она придирчиво рассматривала гардероб и решала, что из вещей нужно взять с собой. Если взять все, что нужно, рюкзак будет забит под завязку, а еще провиант куда-то положить надо. Можно сложить провизию в спортивную сумку, но неохота тащить еще и ее. Видимо, придется отказаться от кое-какой одежки.
В комнату заглянул отчим, посмотрел на разбросанные по комнате наряды и укоризненно качнул головой.
– Анжела, почему такой беспорядок? Разве можно быть такой неорганизованной?
Анжела стиснула зубы, главное, молча выслушать нудную нотацию, не ввязаться в спор. В общем-то, отчим говорит правильные вещи, но его голос напоминает скрежет пальца по стеклу.
Отчим не успокаивался, просеменил к дивану, двумя пальчиками, брезгливо приподнял алый корсет с черной шнуровкой.
– Анжела, нормальные люди в театральном костюме по улицам не разгуливают!
– А кто сказал, что я нормальная?! – огрызнулась девочка.
А ведь хотела промолчать. Теперь заведет шарманку минут на сорок, не меньше. Из-за немытой чашки приходилось выслушивать пятнадцатиминутный монолог на тему, что неряха не может быть хорошим и порядочным человеком. И так за каждую мелочь. Иной раз Анжеле хотелось отрезать себе уши или завизжать и выброситься в окно. Когда отчим читал нравоучения, возникало ощущение, что по мозгам водят ржавой пилой.
Естественно, отчим немедленно ухватился за новую тему и принялся за рассуждения о нормальности подростков в целом и о Анжелиной в частности. Минут через двадцать, исчерпав тему нормальности, отчим передохнул пару минут и занудил:
– Анжела, мама тебя отпустила, но, если хочешь знать, я категорически против этого вашего турпохода. С твоих слов я понял, что мероприятие организовано крайне безответственно. Детей в любом походе должен непременно сопровождать порядочный, уважаемый человек, желательно с педагогическим образованием.
Анжела похолодела, неужели Антон Федорович на себя намекает? Только этого не хватало. А ведь у него хватит ума собраться и утром объявить, что он тоже пойдет в поход, дабы проконтролировать мероприятие. Делать ему все равно нечего, каникулы, а отчим – учитель. Анжела искренне жалела его учеников, бедняги, сорок пять минут в принудительном порядке слушать этот противный скрипучий голос – пытка пострашнее многих. К счастью, Анжела училась в другой школе и наотрез отказалась переходить в ту, где преподавал Антон Федорович.
– Антон, – позвала мама.
Отчим смолк на полуслове, развернулся и потрусил на кухню. Что характерно, маму он слушался беспрекословно, нотациями не изводил. Иногда, правда, забывался и начинал нудеть, но одного маминого взгляда хватало, чтобы Антон Федорович сбился на полуслове и замолк.
Анжела всегда удивлялась, почему мама, боевая, еще красивая женщина выбрала себе в мужья невзрачного, нудного мужичонку. Могла и получше найти. Однажды она набралась наглости и задала маме этот вопрос. Мама слегка смутилась, но ответила, что Антон Федорович дает ей ощущение стабильности и покоя. Анжела мало что поняла из маминого ответа, но больше вопросов не задавала, так как уяснила одно: маме с отчимом хорошо и в ближайшее время он никуда не денется, поэтому придется мириться с его присутствием и как-то приспосабливаться. Но оказалось, что привыкнуть к нуднейшим монологам не так-то просто, и Анжела нашла простой способ, стала избегать отчима, то есть меньше бывать дома. Из чувства противоречия примкнула к рядам готов. Она до сих пор помнит, как явилась домой в полном «вампирском» облачении. Отчим выпучил глаза и выронил вставную челюсть. Хорошо, что глаза у него свои, а то бы тоже выпали.
И было от чего! Днем Анжела посетила парикмахерскую, выкрасила русые волосы в черный цвет, оставив две красные прядки у висков. Купила алый корсет с черной шнуровкой, пышную черную юбку и черный плащ с алой подкладкой. Накрасила глаза на манер панды. Отчим был шокирован настолько, что, наверное, впервые в жизни не смог найти нужных слов. Правда, позже он слова нашел, и много. Но Анжела безразлично выслушивала длиннейшие наставления, не спорила, но и менять свой имидж наотрез отказывалась.
Отчим обратился к маме за поддержкой. К великому Анжелиному удивлению, в этот раз мама не стала соблюдать нейтралитет, а встала на сторону дочери. Сказала, что в подростковом периоде увлечение какой-либо субкультурой – явление нормальное, и посоветовала оставить ребенка в покое, пусть забавляется.
Анжела была потрясена маминой лояльностью. Позже, наткнувшись на старый альбом с фотографиями, поняла причины такого добродушия. На черно-белых фотографиях красовалась четырнадцатилетняя мама. В рваных джинсах, кожаной куртке с заклепками, с шипастым ошейником на шее и немилосердно начесанными волосами. Видок еще тот! Поэтому и не стала требовать, чтобы дочь привела себя в божеский вид и надела нормальную одежду. Удивительно, что мама не забыла, какой была в юности. Большинство взрослых как-то забывают, что в молодости были отнюдь не ангелами.
Набив рюкзак необходимыми вещами, Анжела расстроенно взглянула на довольно внушительную кучу одежды, что не поместилась в рюкзаке. Все нужное, попробуй реши, что взять, а что оставить дома. Повздыхала, но сумку брать не стала, рюкзак-то лень тащить, чего уж говорить про дополнительную сумку.
Приняв душ, Анжела включила бра над диваном и аккуратно заделала халатом щель под дверью, чтобы свет не пробивался в коридор. Если отчим застукает ее за ночным чтением, выговора не миновать. Накрыв ноги уютным флисовым пледом, девочка раскрыла книжку с клыкастым оборотнем на обложке. Опомнилась, когда окно заголубело. А ведь давала себе слово почитать всего лишь полчасика. Анжела посмотрела на часы и задумалась, спать осталось всего ничего, может, встать? А свободное время можно потратить с пользой, например сделать зарядку и принять контрастный душ. Пожалуй, встану, решила Анжела, сладко потянулась перед тем, как встать… и открыла глаза от яркого солнца, бьющего в лицо.
– Лентяйка! Распустеха! – громко сказала Анжела. Пристроившаяся возле плеча кошка Тиграша вскочила и уставилась на хозяйку сердитыми зелеными глазищами. Возможно, слов она и не понимала, но тон ей пришелся не по душе.
– Это я не тебя, это я себя ругаю! – объяснила Анжела и погладила Тиграшу. Кошка успокоилась, свернулась мягким клубочком, но на хозяйку поглядывала неодобрительно. Дескать, что это за мода с самого утра ругаться, портить животному настроение?!
– Тиграша, я же извинилась! – повинилась хозяйка и еще раз погладила кошку. Тиграша удовлетворенно заурчала, прижалась к хозяйкиной руке. От кошачьего урчания снова стало клонить в сон.
Ну уж нет! Анжела рывком встала с дивана, она еще не опоздала, но времени в обрез. В ванной пару раз плеснула в лицо водой, наспех почистила зубы, торопливо оделась. Завтракать не стала, некогда. И все равно опоздала, ребята уже нетерпеливо переминались на остановке.
– Опоздала! – подбежав к друзьям, выпалила Анжела.
– Это мы заметили, – съехидничал Никита. – Наверное, полночи жертву выискивала, чтобы поужинать кровью.
– Нет, чтобы позавтракать.
Подошел автобус, но ребята не двинулись с места.
– Мы что, не едем? – удивилась Анжела.
– Еще не все в сборе, – тяжело вздохнул Эдик.
– А кого ждем-то? – девочка недоумевающе огляделась. – Вроде все свои на месте?
– Свои на месте, чужого ждем, то есть чужую, – раздраженно пояснила Таня.
– Неужели…
– Ага, – отвел глаза Эдик, – Света едет с нами.
– И где она? Раз уж она собралась ехать с нами, ты что, не мог вовремя вытащить ее из дому? – возмутилась Анжела.
– Не смог. Когда я проснулся, ее уже не было. Мама сказала, что Светочка побежала в парикмахерскую, освежить стрижку.
– В какую? – Анжела была полна решимости вытащить Свету из парикмахерской, даже если ее еще не достригли.
– В том-то и дело, что она не сказала, в какую парикмахерскую пойдет, – уныло сказал Эдик.
– Анж, ты не могла в связи с походом в лесную чащу не выряжаться в эти клоунские шмотки? – поинтересовался Никита.
