…– А я думаю, ему надо волосы назад зачесывать. Это было бы так стильно!
– Лысый – тоже стильно…
Это Оля Ракитина и Динара Ахмаева. Обе помешаны на прическах, все время одна другую заплетают. Интересно, о ком это они? Вроде в классе нет лысых парней…
…– Мы сидели в кафе, и он все время смотрел на нее. Представляешь? А ведь сам меня туда пригласил!
– Это для прикрытия, поверь…
– Что – для прикрытия? Меня – для прикрытия или на нее глазел для прикрытия?
Таня Иванова и Таня Петрова. Их еще «близняшками» называют, за имена и фамилии. Значит, какая-то из них тоже стала жертвой несчастной любви…
…– Я пойду к нему сегодня и признаюсь!
– Пойдешь? Одна?
– Ну да! Отдам шарф. И не вздумай за мной увязаться!
– Но ведь это я вчера шарф нашла после тренировки!
– И что? Он все равно не твой, а его!
– А как же ты к нему пойдешь? У него же нога больная. Он же, наверное, ходить не может!
– Главное, чтобы он мог слушать. И вообще, не порть мне настроение! Мне еще надо слова придумать.
– Да что тут придумывать! Все давно придумано. «Я тебя люблю!» Что тут еще сказать-то можно?
Ба, да это же «бешеные»! Ссорятся. А Веревкина собралась кому-то признаваться, какому-то парню с больной ногой. Вот и их секреты выплыли наружу. Что значит, привыкнуть к плеерам и думать, что все уши вокруг тоже заткнуты наушниками и никто тебя не слышит!
Разговоры растравляли рану, и Вика становилась все мрачнее. Легкомысленные девчонки! Лучше бы о книжках поговорили, что ли. Или о кино. Ни одного упоминания школы, уроков или учителей. Весна так на всех действует? Будь бы она учительницей, разнесла бы всех в пух и прах! Исписала бы все дневники замечаниями.
Но хуже всего стало, когда овощи были дорезаны. Вымыв доску и миску, Вика сняла фартук и, покручивая в руках нож, начала бесцельно слоняться по классу. С нарастающим унынием она убедилась, что темы разговоров не изменились. Более того, в отсутствие плеера и собеседников в ней самой вдруг заговорил внутренний голос, который вполне отчетливо произнес:
«Ты сама должна решить, что для тебя важнее, Ростик или принципы».
«Принципы!» – мысленно воскликнула Вика. И тут же поняла, что это неправда и для нее важнее Ростик. Пусть будет как угодно, только бы с ним.
«Ко всему прочему, ты еще безвольная и малодушная, – тут же пригвоздил ее внутренний голос. – Никакого достоинства! Полная и окончательная тряпка».
Пристыженная Вика так и сяк повертела в голове этот вывод и поняла вдруг, что быть «тряпкой» иногда очень даже неплохо: можно, например, отбросить обиды и немедленно помириться со Светиком.
Что Вика и сделала: подойдя к подруге, тронула ее за рукав:
– Мне такой сон приснился…
– А? Что? – Светик моментально выдернула наушник и посмотрела на нее. – Ты больше не сердишься? – В ее виноватых глазах светилась радость.
– Не-а. Проехали. Короче, слушай. У меня был сон, и там все в футбол играли.
– Ну еще бы! – фыркнула Светик. – И ты тоже играла?
– Не я, а мной.
– ???
– Я была футбольным мячом.
– Ой, надо же! – наморщив лоб, подруга немного подумала и сообщила: – Это к травме. Или к депрессии.
– Ну и пусть, – вздохнула Вика. – Мне уже все равно.
– Я же говорю – к депрессии! – воскликнула Светик и озабоченно потрогала Викин лоб. – Или к травме? Может быть, к душевной?
А потом тоже вздохнула и добавила:
– Даже и не знаю, как тебе и сказать-то!
– Что? – насторожилась подруга.
– Это… Насчет Ростика.
– Ну???
– Короче, он сегодня в школу не придет.
– Почему? – воскликнула Вика. «Поздороваюсь! Сто раз поздороваюсь, только бы пришел!» – тут же взмолилась она.
– Ногу растянул. Вчера на тренировке. Ой, так вот же и травма! – ахнула Светик. – Сон в руку… Вернее, в ногу.
А Вика тоже ахнула, потому что и до нее кое-что дошло.
– Веревкина! Парень!! С больной ногой!!! Так вот кому она собирается сегодня признаваться!!!
Ревность, обида, огорчение тут же были отброшены в самый дальний угол. Викина любовь, сумасшедшее, отчаянное чувство одержало полную победу и требовало срочного действия. Уж теперь-то она знала, что делать, никаких сомнений и колебаний не осталось – надо было во что бы то ни стало не допустить, чтобы Веревкина призналась Ростику!
А значит, надо было не допустить Веревкину к нему.
Все последующие уроки подруги составляли план действий.
– Надо задержать ее после уроков в школе! – придумала, наконец, Светик.
– Но как? Как это сделать? – Вика дергала то за одно «щупальце», то за другое, отчего парик болтался на голове, как большой осьминог на поросшем водорослями подводном валуне.
– Пока не знаю…
Очередное озарение нашло на подругу во время сочинения.
– Есть идея! – воскликнула Светик так громко, что учительница Лидия Тимофеевна, вздрогнув, оторвала глаза от журнала.
– И что же на этот раз, Гусь? – сухо произнесла она.
– Теперь я знаю, почему Наташа Ростова влюбилась в Андрея Болконского! – нашлась Света.
– И почему же?
– Он был красивый и хорошо танцевал!
Учительница усмехнулась и покачала головой:
– Замечательно, но зачем же кричать на весь класс?
Она вернулась к журналу, а Викуся нетерпеливо дернула Светика за рукав.
– Ну что? Что придумала?
Однако подруга отмахнулась, с курьерской скоростью дописывая сочинение.
– Учительская раздевалка! – только и бросила она, стремясь высказать свое мнение и поставить точку в сложных взаимоотношениях Наташи и Андрея.
Глава 14 Ключ с зеленой биркой
План Светика оказался гениальным.
– Мы спрячем одежду Веревкиной в учительской раздевалке, – объяснила она Вике на перемене. – Пусть побегает поищет! А когда найдет, получит головомойку!
Вика не могла не восхититься. Заходить в раздевалку учителей было категорически запрещено, за нарушение можно было схлопотать нешуточный скандал с непредсказуемыми последствиями. Если план сработает, им удастся убить двух зайцев сразу: задержать Веревкину в школе и навлечь на ее голову наказание!
– А ключ? Где мы возьмем ключ?
– Он висит в учительской, на досочке с гвоздиками, вместе с ключами от других кабинетов, – сообщила Мисс Всезнайка.
– А как он выглядит?
– Понятия не имею. Но только когда начнется урок, он, по идее, должен остаться там один – ведь ключи от других кабинетов будут разобраны! Ну и какая-то бирка на нем должна быть, типа с надписью «раздевалка».
В очередной раз поблагодарив небеса за такую мудрую подругу, Викуся спросила:
– А как мы попадем в учительскую, когда начнется урок?
– А то ты не знаешь! – фыркнула Светик.
– Но выйти из класса вдвоем не получится!
– А нам и не надо вдвоем. Выйдем по очереди, с интервалом в пару минут. Одна займется ключом, другая – одеждой Веревкиной.
При этих словах подруги озадаченно уставились друг на друга.
– Хоть убей, не помню, во что она одевается, – развела руками Викуся.
На что Светик с торжеством вытащила мобильник и показала фотографию, на которой были изображены Судакова и Веревкина – на улице, в куртках, шарфах и ботинках.
– А зачем ты их фоткала?
– Врагов надо знать в лицо! – ответила Светик фразой Викуси. – Короче, встречаемся в нашей раздевалке.
Эпидемия гриппа диктовала изменения расписания, и последний урок, история, был снова сдвоенным. «Бешкам» пришлось потесниться, вдоль стен и в проходах поставили стулья, но, как говорится, в тесноте да не в обиде.
Викуся с радостью уступила свою парту симпатичной светловолосой «ашке», а сама села поближе к двери и стала придумывать предлог, чтобы выйти из класса.
Долго думать не пришлось: едва только прозвенел звонок, учительница истории, Галина Павловна, оглядев класс, скомандовала:
– Бушуева, а ну-ка быстренько в учительскую за журналом!
Не веря своей удаче, заговорщицы многозначительно переглянулись, и Викуся в два прыжка достигла двери.
Очутившись в коридоре, перешла на шаг – теперь торопиться было некуда, наоборот, требовалась осторожность и осмотрительность. Она подошла к учительской, робко постучалась, открыла дверь…
И наткнулась на строгий взгляд Фаддея Еремеевича, преподавателя алгебры и геометрии, самого «страшного» учителя школы.
– Что вам, Бушуева? – грозно уставился на девочку математик. Огромный, с лохматыми бровями и торчащими усами, он напоминал Карабаса-Барабаса.
– Журнал, – пролепетала Вика, вмиг превратившись в испуганного Буратино. – Галина Павловна просила.
– Проходите, – буркнул Карабас. – Только быстро!
Чувствуя на спине грозный взгляд, «Буратино» медленно направилась к полке с журналами. Ой-ой-ой… Где же она, злосчастная доска с ключами? Ага, вот, рядом с принтером. В противоположном углу от журналов! И там не один ключ, а два. Как же так? Светик сказала, что будет один… Ах да, Карабас ведь тут, наверное, это ключ от его кабинета. Но как же добраться до ключей под его пристальным взглядом?!
