Надо сказать, девушка выглядела великолепно в своем одеянии и уложенными в высокую прическу волосами. Он на мгновение даже малодушно представил на ее месте Валентину. Пожалуй, ей бы пошли их одежды. Куда больше, чем самой Этери.
К тому времени, как они приехали в церковь, та оказалась уже заполнена гостями. Пока поднимались по короткой лестнице, его спутница начала дрожать, напряжение считывалось невооруженным взглядом, того и гляди закатит истерику или хуже — сбежит.
— Как ты вообще собираешься провести обряд, если по законам церкви я жена Ильяса? — остановилась она, не выдержав.
Тенгиз тоже вынужденно притормозил.
— Не переживай, все предусмотрено, — потянул ее дальше, к дверям.
Заиграла торжественная музыка. Все гости собрались по края прохода, устланного красной ковровой дорожкой, в конце которой нас ждал служитель церкви. Этери заметно побледнела. И Тенгиз не выдержал.
— Не думай о них, — произнес он едва слышно, уложив ладонь поверх ее, покоящейся на сгибе его локтя.
В ответ девушка одарила его презрительным взглядом.
Вот и помогай потом всяким…
Впрочем, оно того стоило, когда он на вопрос о согласии ответил отказом.
— Нет, — выдал громко и четко.
В помещении воцарилась тишина. Даже музыка играть перестала.
Тенгиз на такую реакцию только усмехнулся уголком губ. Заметил в толпе хмурые лица родителей: своих и несостоявшейся жены, и заулыбался еще шире.
— Нет? — уточнил священник.
— Прошу меня простить, — обернулся он к нему, — но я только привёз девушку на обряд, а жениться на ней будет другой мужчина.
На лице Этери при этом так и читалось недоумение пополам с надеждой.
— Он, — обернулся Ахалая себе через плечо.
Из толпы вышел Асатиани. Ради такого его даже приодели. Выглядел не хуже, чем сам Тенгиз. Разве что куда более напряженно. Но оно и не удивительно. Ситуация не располагала к спокойствию. Как только все отойдут от случившегося сюрприза, в церкви станет жарко. И Тенгиз надеялся, что эти двое заключат союз раньше, чем их прервут. Нет, конечно, на такой случай он тоже подстраховался, все тот же Вениамин помог, но лучше бы до такого было не доводить. А Этери, как назло, сотню вопросов решила задать.
— Но я не понимаю. Что происходит? — посмотрела она на него.
— Считай это моим свадебным подарком для тебя, — пожал Ахалая плечами. — Считаю, никакие деньги не стоят потерянной любви, — улыбнулся. — Да и жить с девушкой, которая любит другого, как и я сам — такое себе, не находишь?
Девушка растерялась еще больше.
— То есть ты специально все подстроил? — уточнила и без того очевидное. — И ты об этом знал? — перевела взгляд на Ильяса. — Знал, да? — гневно сощурилась.
— Ты злишься? — нахмурился Ильяс.
— Серьезно? Ты серьезно спрашиваешь меня, злюсь ли я? — повысила невеста голос, окончательно, похоже, растеряв все свое самообладание.
Все же в церкви находилась, а не в обычном ЗАГСе.
— Я убью тебя, Асатиани, — прошипела многообещающе, прежде чем впечатала свадебный букет в физиономию Ильяса.
Тенгиз на всякий случай отступил подальше. Уж слишком знакомой яростью горели сейчас серо-голубые глаза девушки. А когда Валентина начинала буйствовать, от нее лучше было держаться на расстоянии не ближе пяти шагов. И то мало. Но то знал Тенгиз, а вот Асатиани явно к такому не привык. И выглядел до того забавным, пока его избивали букетом, что сдержать улыбку при виде него такого не представлялось возможным.
— Гад бездушный! Я значит неделями с ума схожу, переживаю за него, а он не может предупредить меня о том, что все это фикция? — причитала при этом Этери.
— Этери, — прикрылся руками мужчина, отступая. — Давай спокойно все обсудим.
— О, мы с тобой сейчас все обсудим, не переживай! Например, как фиктивное заключение легко может перерасти в фиктивный брак! Как тебе такое, а, дорогой мой, любимый, единственный?!
И да, опять ударила.
С учетом, что от букета остались почти голые ветки, неудивительно, что на мужском лице остались следы в виде порезов. И это Ильясу повезло, что у его жены в руках всего лишь букет, а не что потяжелее. Или острее. Хотя вряд ли Этери бы рискнула напасть на него с ножом. Она ж не Валентинка.
— Да как ты вообще до такого додумался? Ладно этот… — махнула беременная в сторону Тенгиза.
— А я что? — удивился он.
— А ты вообще молчи! — бросила девушка.
А следом и остаток букета тоже полетел в его сторону.
— Не будет никакой свадьбы, понял? — обернулась обратно к Асатиани. — Сам на себе женись! Видеть тебя не желаю! Сволочь!
Вот тут Тенгиз решил, что пора сваливать. Не хватало еще, чтобы за эти слова уцепились родители. Не его, конечно, невесты. Семья Ахалая вмешиваться не станет. Не теперь, когда Тенгиз при всех сделал свой выбор. А вот Нурлан…
— Я тебе еще это припомню, Ахалая, — прошипел тот, подлетев к нему, одаривая ненавистным взглядом.
