Мы никогда не были семьей в привычном ее понимании. Никогда. Несмотря на все, что у нас происходило, какой была наша жизнь, я чувствую себя обязанной ей за хорошее образование, что не выкинула меня в суровую жизнь сразу после совершеннолетия. До появления Игната мы жили вполне мирно. Да, отстраненно, немного холодно, но вместе. Могли поговорить, посоветоваться. Сейчас это ушло. Во главе ее угла встал он – муж.
Пара часов проходит относительно быстро. Квартира принимает прежний вид. Расставляю цветы на тумбочке в прихожей, и тут меня хватают за талию и жестко откидывают к стене, не забывая развернуть лицом к нападавшему.
Больно ударяюсь затылком о стену. Хочу потереть место ушиба, чисто машинально, тянусь ладошкой к больному месту, и в этот момент горячая ладонь перехватывает запястье, до боли его сжимая.
На меня смотрят разъяренные глаза. Что я успела натворить? Чем вызвала такой гнев? Или он просто решил получить желаемое, ждал удобного случая, чтобы воспользоваться моей беспомощностью и доступностью. Сейчас ему ничего не мешает воплотить в жизнь все свои грязные мыслишки, ведь на мне легкое кремовое домашнее платье, не способное даже замедлить зверя.
– Попалась. Теперь не закроешься в своей комнатушке, – проводит носом вдоль шеи, жадно втягивая запах, а у меня сердце в пятки уходит.
Мы одни. Бежать некуда, да и никто не отпустит. Помогите, кто-нибудь.
– Отпусти. Я все маме расскажу, и закончатся твои счастливые денечки, – пытаюсь говорить грозно, но выходит скверно.
- Рискни сделать это еще раз, и клянусь, ты пожалеешь, что встала на моем пути. Хочешь жить долго и счастливо? – вроде бы спрашивает, но на самом деле показывает свою власть надо мной.
Игнат понимает, что против него мне не выстоять. Где я, и где он. У нас разница только в весе минимум в два раза, про рост вообще молчу. Похоже, удача решила повернуться ко мне спиной, раз я нахожусь в лапах этого подобия мужчины.
– Не слышу. Хочешь? – хочу ответить, даже рот приоткрываю, но вместо слов вырывается хрип.
Страх сковал тело, невидимая рука сжала горло, не давая свободно вздохнуть. Я могла ожидать чего угодно, но не такого нападения со стороны отчима. Мне не то что ответить, даже вздохнуть сейчас больно. Сознание окутывает дикая паника.
Он это видит, чувствует, довольно обнажая зубы. Скалится, как шакал, заставляя все сильнее сжиматься в преддверии беды. Мне никто не поможет. Даже если найду в себе силы и смогу крикнуть, дальше коридора звуки не уйдут.
– Ну, же, не зли меня. Хочешь? – больно сжимает лицо второй ладонью, заставляя смотреть прямо в глаза.
Не выдерживаю напору, хочу скорее освободиться, поэтому киваю.
– Умничка. Всего одна ночь, а если понравится, то и больше, со мной, и тогда твоя жизнь не изменится. Если нет, пеняй на себя. Я не для того твою старую кошелку обхаживал, чтобы ты мне все испортила. Думаешь, просто так все это? Ошибаешься. Вы у меня бомжевать отправитесь, а квартирка моей останется, – хочу возмутиться, сказать что-то против, ведь это только наш с мамой дом, но ладонь накрывает губы.
В итоге получается только невнятное мычание, вызывающее смех Горского. Какой же он козел! Совсем с ума сошел. Не позволю ему отобрать у нас все. Не для него я столько впахиваю. Не для него!
– Тише. Какая же ты быстрая. Возмущаешься сразу. Я еще не закончил. Будешь хорошо себя вести, то мне не придется идти на крайние меры. Будем жить вместе, все у нас будет хорошо. Только от тебя зависит, по какой дорожке будут развиваться события. По светлой и ровной, или по темной и ухабистой?
Молчу. Не знаю, что ему ответить. По мне он не дал ни одного хорошего варианта. Что так, что так, я потеряю себя. Возненавижу. Буду презирать.
Не смогу я быть с ним, ведь не люблю. Я не фанатичная девушка, которая до свадьбы ни-ни, но и не из тех, кто так запросто ради собственной выгоды будет с кем-то. Это мерзко, низко. Можете считать меня гордячкой, но принципы не придают, за них цепляются до конца, пока не сломали до конца. Кто-то может сказать, что ради жилья и мирной жизни стоит немного отступить, но не я.
Ему ведь никто не мешает, нащупав слабое место, начать шантажировать меня по-крупному? Никто. Значит, я развяжу ему руки, дам карт-бланш на все «хочу». Еще и улыбаться должна буду, благодарить.
Но это лишь одна сторона медали.
А на второй у меня мама, которая всю жизнь пахала. Да, много гуляла, часто тратила деньги на мимолетные развлечения и удовольствия. Но она всегда жила по средствам. Меня на ноги поставила опять же. Разве я могу разрушить ее мечты, лишить крыши над головой? Нет. Не могу отплатить ей подобным образом. И в этом варианте тоже всплывает «но». Никто ведь не мешает Игнату так обработать маму, что она перепишет квартиру на него.
Имея власть надо мной, он легко вынудит подписать отказ от права собственности. Скажет, что это нужно для благих целей. Предложит какую-нибудь аферу и выпишет нас. Вопрос нашего бомжевания, как он выразился, не отменится, а лишь перенесется.
Как ни крути, Горский в выигрыше, что так, что так, а я в дураках. Господи, помоги.
Меня рвет на части. Не знаю, что выбрать. Оба варианты ужасные, неприемлемые. Вот только во втором я могу сделать хоть кого-то счастливым, пускай и не на долго. Я в безвыходном положении. Как же хочется потерять сознание и очнуться не здесь, а где-то далеко-далеко. Отсюда, от проблем.
