Скажи, что ты моя

— Ещё немного, и решил бы, что ты от меня прячешься, — усмехнулся, заметив меня, мужчина.

Кофемашина к этому моменту закончила с приготовлением капучино, и, поскольку генеральный директор такой вариант напитка не особо жаловал, то начала думать, что специально для меня. Так и вышло. Подхватив чашку, протянул ту мне. С учётом сохраняющегося между нами расстояния, подозреваю, в приглашении всё-таки присоединиться к нему поближе.

— Спрячешься от вас, как же, — отозвалась демонстративно беззаботно, завершая спуск по лестнице.

Что я там про свои вероятные возможности и необходимость применения правильных женских навыков по отношению к нему прежде вещала?.. Фигня это всё полная. Уверилась в тот миг, когда остановилась с другой стороны кухонного островка, перехватив поданное им, ощущая пристальный тяжёлый взор, от которого вновь становилось жутко не по себе. Если бы не пробежалась рассеянным взглядом по белой плотной рубашке, в которую укуталась, решила бы, что я тут абсолютно голая перед ним стою — настолько уязвимой себя ощутила. Дурацкое, несуразное чувство выбило из меня все те жалкие крохи равновесия, которое я успела в себе собрать. И да, я отказалась. Ото всех своих дурацких затей до единой. Просто потому, что совершенно не хотелось выглядеть в его глазах настолько нелепо в случае, если сделаю что-то не так. С моим везением и сомневаться не приходилось, именно так и случится в итоге. Подойти ближе и обнять? Прижаться к широкому плечу? Потянуться к нему чуть выше, чтобы прижаться губами к колючей щеке? С чего не начни, всё видится, будто я конченная дурочка. Как все те дамочки, что вечно вздыхают, глядя на него щенячьими глазками, а он их в итоге всех продинамил.

Я разве хочу быть, как они?

Не хочу.

И не буду…

В отличие от той же госпожи Ким Джи-хе, чувство собственного достоинства — едва ли не единственное, что у меня ещё есть. Пусть хоть оно сохранится, при мне останется. И вообще, предыдущий формат нашего общения, когда он был фактически никакой, чисто рабочий, из необходимости, только по делу — самый безопасный. Тогда уж точно краснеть и стыдиться за себя в очередной раз не придётся.

Да, вот так будет более правильно!

Жаль, не только я о чём-то таком подумала, сделав выводы, приняв закономерное решение. У находящегося напротив было своё, совсем иное мнение:

— Думаю, нам с тобой давно пора кое-что обсудить, — шагнул в сторону, ко мне ближе Константин Владимирович.

Он не сказал ничего из того, о чём я бы уже не знала. Предупреждал ведь, когда мы были наверху. И будь я проклята, ведь не собиралась так реагировать. Но ноги сами собой отступили в противоположном направлении, а дистанция между нами вновь стала прежней. И если поначалу вышло неосознанно, едва ли я действительно заметила, то чуть позже, когда его плечи застыли в напряжении, а серый взор заметно прищурился, сверкнув недовольством, до меня моментально дошло, в чём причина его столь недоброй реакции. Он явно не собирался останавливаться на одном своём шаге, но продолжать не стал. Одарив меня ещё одним недобрым взором, вернулся туда, где был. При всём при этом сжав кулаки настолько крепко, что невольно порадовалась тому, что чашки в его руках больше не было. Точно бы треснула и разбилась.