- Давай, спасибо тебе.
Приехав домой, первым делом иду в душ. Хочется смыть с себя всю эту грязь. Сбрасываю одежду на пол и захожу под струи ледяной воды. Мне нужно прийти в себя, остыть и подумать. Нет, мне себя не жалко, как и раньше. Но я должен защитить малышку, что лежит сейчас в моей постели. Эту чистую девочку, незапятнанную кровью и грязью мира, в котором я живу. Мгновенно, как током, прошибают мысли о ней. Страх сковывает меня железной хваткой. Я ведь не видел её, когда зашел. В доме тишина, и ничто не выдавало её присутствия. Выскакиваю из душа, на ходу наматывая на бёдра полотенце. Влетаю в комнату, и страх отпускает. Спит моя девочка, часами бы мог смотреть на эту непорочную красоту. Подхожу к кровати и смотрю на то, как она сладко сопит, обняв подушку. Улыбается, снова не мне, а кому-то из своего неведомого сна. И меня волной ревность накрывает, я не только её тело хочу, мне нужно, чтобы она так же мне улыбалась, радовалась, когда я прихожу. В голове возникла картинка, как она бежит к двери и обхватывает меня своими изящными, тонкими руками, обнимает за шею, а сама прижимается к груди, и улыбается. Подхожу ближе, стараясь не шуметь, но она всё равно просыпается. Сонно открывает глаза, щурясь от света, что попадает из коридора.
- Привет, - говорит слегка охрипшим ото сна голосом. И сводит распахнувшийся на груди воротник рубашки.
- Не бойся, просто посидим, успокой меня. Мне это нужно. – Усаживаюсь рядом с ней на кровать и притягиваю к своей груди.
- Как успокоить?
- Расскажи о себе, о чём ты мечтаешь, Оксана? – почему-то стало это интересно. Захотелось оградить её, наполнить счастьем. А что есть счастье, если не мечты?
- Я хорошо рисую, и я хотела бы стать дизайнером.. Я с детства ещё любила всё везде переставлять. В кукольном домике всё до мелочей подбирала. И с мамой шили одеяла, подушки. Вырезки всякие из журналов вырезали. А потом… - Мнётся, в глазах мелькает боль и кулачками простынь сразу сжала.
- Что потом?
- Когда родителей не стало… в общем, в детдоме не до этого было. Решила, что когда вырасту, стану дизайнером. Чтобы мама гордилась мной.
- Ты учишься сейчас?
- Нет, это дорого, и я коплю. Эта работа даст мне возможность накопить быстрее. Если ты меня не уволишь, - и с такой надеждой щенячей мне в глаза смотрит.
- Уволю. Но нуждаться в чём-то больше не позволю. Оксана, и прежде чем открыть свой милый ротик, вспомни о том, что ты женщина. Ты должна заниматься тем, что тебя вдохновляет. А не ходить на работу, которую ненавидишь. Это не обсуждается. Я с коллегами не сплю. Только со своей женщиной. А ты моя, и не смей это забывать.
- Ты всегда всё решаешь за других? – Гордо, по-детски вздёрнула подбородок.
- Нет, только за тебя. Что случилось с твоими родителями? Сколько тебе было лет? – прижимаю ближе к себе, потому что чувствую, как начинает дрожать.
- Восемь. У папы бизнес прогорел, и он был должен много денег. Мама спрятала меня в шкафу, когда они пришли. Её насиловали несколько часов на глазах у папы. Я всё видела. Видела и не могла шелохнуться, понимаешь?! А потом их убили, перерезали горло, как животным. – Слёзы льются из глаз, и она переходит на крик. А у меня сердце в тиски сжимается от того какой я мудак. Зачем заставил её это рассказывать. Я ведь знаю эту боль. Она не уходит. И вина тоже.
- Тшшшш… Не плачь, неважно, не продолжай. Я тебя понимаю.
- Я знаю. Я слышала, как ты кричал ночью. И мне стыдно, что я уже так не кричу. Я начала забывать. Я год за годом стирала это из памяти, потому что мне больно. Понимаешь? Я просто больше не могу терпеть эту боль!
- Тихо. Я знаю, это нужно принять. Ты не можешь жить с этой болью вечно. Я просто ещё не справился. А ты сильная. Иди ко мне. – двумя пальцами за подбородок поднимаю её лицо и прижимаюсь губами. Не целую, не проникаю в рот. Просто даю ей своё тепло.
Вздрогнул, почувствовав тоненькие пальчики на своей груди. Рот приоткрыла, впуская меня, а сама чертит указательным пальцем какой-то немыслимый узор. Нежно проникаю в её рот, придерживая голову за затылок. Вдыхаю воздух, наполняя лёгкие её запахом.
- Ты мне тоже нужен, - шепчет мне в губы. – Научи меня любить тебя.
В этот момент я забыл, как дышать. Сама попросила. Сама этого хочет. Подминаю её под себя, раздвигая бедра коленом. Скольжу пальцами по тонкой шее. Она смотрит мне в глаза, не отрываясь, взгляд уже заволокло дымкой возбуждения. Веду пальцами по мягкой груди, едва касаясь, уже начинающего твердеть, соска. Дальше плавно веду по плоскому животу, задерживаясь и обводя аккуратный пупок кончиками пальцев. Идеальное тело. Моё, каждая клеточка должна принадлежать мне. Даже самой смерти не отдам её. Она дрожит, но уже не от боли, а от возбуждения. Наклоняюсь к ней, покрывая нежную кожу от бедра и выше лёгкими поцелуями. Затягиваю горошину соска в рот, и медленно посасываю, внутри обводя его кончиком языка. Вздрагивает и с тихим стоном выгибается мне на встречу, касаясь бедром моей ладони. Опускаю руку между бедёр и рычу от кайфа. Такая влажная, настолько нежная кожа, что, кажется, моя кожа слишком груба для неё. Собираю влагу кончиками пальцев, касаюсь и надавливаю на клитор, а она губы закусывает, чтоб не застонать.
- Не молчи девочка, я хочу, чтобы ты стонала, кричала…Всё, что хочешь, только не сдерживайся. – И уже сладкий стон срывается с её губ.
- Пожалуйста, - шепчет снова.
И больше не хочется с ней играть, одним мощным толчком заполняю её полностью, до основания. Она настолько узкая, настолько тесно сжимает член, что хочется кончить в ту же секунду. Не двигаюсь, чтобы успокоиться немного и дать ей привыкнуть. А малышка сама начинает ёрзать подо мной, пытаясь ещё сильнее насадиться на член. Сильнее сжимаю губами её сосок, и одну руку просовываю между нами, лаская её ещё и пальцами. Ещё несколько движений и голодная малышка так плотно сжимает меня внутренними мышцами, кончая, что я не выдерживаю сам, и изливаюсь в неё.
