— Подпишите, пожалуйста, служебку, — произношу елейным голосочком.
Руслан, прочистив горло, берет лист и начинает читать. Проходит несколько минут. Хмурит густые брови, и я понимаю, придется отстаивать свои хотелки. Эх.
— А не много ли ты себе позволяешь? Это всю приемную заменить. Не жирно ли будет? Ладно стол, стул, да даже эти цветы дурацкие, которые совершенно не вписываются в интерьер, но все шкафы. Не позволю!
Даже встает со стула, отчего мне приходится сделать пару шагов назад. И чего так сразу кричит и нервничает? Я ведь даже еще рот не открыла.
— Или что, думаешь, распустила волосы, оделась прилично, и все, сможешь из меня веревки вить? Да не быть этому. Такие манипуляции на меня не действуют. Ты сейчас же выкинешь всю оранжерею из моей приемной и больше никогда не посмеешь нарушать правила. Поняла меня? Иначе уволю к лешему!
— Да что вы на меня так кричите? Не собиралась я манипулировать вами. Вы сами сказали, что, если продержусь две недели, смогу выбить себе комфортные условия. Вот и все. Срок вышел, а ваша серая гамма вводит в тоску и понижает работоспособность. Мне выть к концу дня хочется от этого кошмара. Ну, подпишите, пожалуйста, — быстро-быстро хлопаю ресничками, словно выдуть из него хочу все напряжение и непонятно откуда взявшуюся злобу.
Не узнаю его. Вот честно. Он никогда так на меня не рычал, да и на других подчиненных. Даже вчера, когда мы с Остапом обнялись, и он нас застукал. Еще и к внешности прикопался.
— Всему есть предел, Амина! – вы посмотрите, даже фамилию не перепутал. – И не надо строить мне глазки, не поможет, — выдает с презрением, не забывая в грудь пальцем тыкнуть. Ощутимо так. – Офис в непонятно что превратила за утро, вырядилась, как…
— Стоп, — резко кричу в ответ, задохнувшись от захлестнувшей злости.
Понимаю, что может сейчас сказать, и злюсь. Невозможный человек. Как с ним можно работать, если он меня не уважает? Я должна его побороть. Мне нужна эта работа, а он ко всему придирается. Словно ищет повод уволить.
— Я выгляжу красиво. Вы сами мне говорили, что здесь иначе не выжить. Я прислушалась к совету, — стараюсь говорить ровно и спокойно, но раздражение скрыть не получается. И пусть. – Что снова не так? Все стильно, прическа мне идет. Почему вы снова злитесь? Я всего лишь стараюсь соответствовать своему начальнику, чтобы ему не было стыдно перед партнерами. Разве это плохо?
— Что, глаза накрасила, губки надула и смелости прибавилось? – с ехидцей спрашивает, наступая на меня, пока я не упираюсь лопатками в шкаф у стены.
Стекло неприятно холодит разгоряченную кожу, вызывая табун мурашек. Хорошо, что у блузки длинные рукава и он этого не заметит. Главное — страх не показать, а это сложно под таким пронзительным взглядом.
— Мне кажется, свидание с вазой я вам организовала в прошлом амплуа, — к концу фразы голос все же предательски дрогнул.
— Я смотрю, голос прорезался и пропал? Я помню тот день, и поверь, ты мне за него еще заплатишь. Просто пока не придумал наказание. А пока, чтобы я больше не видел этого разврата на рабочем месте. Мне не нужны войны за секретаршу. Хватит тех, что уже на тебя поспорили. Мне не нужны проблемы, Злата. А ты их привлекаешь к себе с космической скоростью. Или ты предлагаешь мне для тебя охрану нанять, чтобы всякие…
— Так вы знали? И ничего мне не сказали? Да вы, — заикаюсь, не зная, что сказать, — Вы ужасны. И внешность я менять не собираюсь. Ясно? Меня все устраивает. И если хотят, пусть устроят спор. А я буду выбирать лучшего. Да. Я буду теперь выбирать. Не меня. А вы…
— Что? – не дает договорить, кричит возмущенно, упираясь руками в дверцы шкафа по обе стороны от меня.
Мамочки. Непроизвольно вжимаю голову в плечи. Ну, а как иначе? Скала, а не мужчина. Да я рядом с ним, как фарфоровая статуэтка. И взгляд этот. Он, как лягушку, меня сейчас препарирует. Я хоть и безбашенная, но все же с инстинктом самосохранения.
Помогиииииите. Босс сошел с ума.
— Злата, ты, — рычит прямо над ухом, опаляя кожу горячим дыханием и окутывая своим запахом, заставляя почему-то трепетать в предвкушении.
От своего имени, слетевшего с его губ, вздрагиваю. Сталкиваюсь с ним взглядом и пропадаю. В нём слишком много всего. Злость, раздражение и желание. И вот последнее пугает больше всего. Если босс чего-то захочет, я не смогу ему противостоять.
Играем в гляделки, которые непонятно к чему приведут. Мне бы отвести взгляд, чтобы вырваться из плена его диких глаз, но не могу. Не хочу. Внутри все приятно покалывает, а по венам растекается странное тепло. Так на меня никто не смотрел.
Отчим не в счет. У него все было грязным, одержимым. А Руслан, его взгляд иной. Мужской. Тяжелый, голодный. Так смотрит мужчина на свою женщину. Не спрашивайте откуда знаю, я так чувствую. Помню, как Барсов смотрит на здешних моделей, когда его интересуют чьи-то формы. На меня он смотрит по-другому.
Я должна все это остановить. Так правильно. Мы начальник и подчиненная. Не более того. Так нельзя. Но все вокруг нас искрит, и я не понимаю, почему. Мы ведь часто с ним спорили, даже покрикивали друг на друга. Почему сейчас?
Все дело во внешности? Пока была мышкой, была не нужна, можно было только унижать, а тут прозрел? Такой же, как и все остальные, лишь внешность интересует. Почему от этого так больно? Еще вчера мне было все равно, на то, что Руслан думает обо мне. Что изменилось за ночь?
