16
Таня. Настоящее
Весь день она мусолила в голове случившееся, перемешивая произошедшие события с недалёким прошлым. Вспоминала, что происходило между ней и Егором, страшилась грядущего разговора, но и понимала, что он жизненно необходим. Иначе, если Василий продолжит настаивать на продолжении общения, у Тани могут быть большие проблемы, и не только с Егором — с Ясей.
Теперь, когда первая растерянность от неожиданной встречи с прошлым схлынула, Таня безумно жалела о своих неосторожных словах. Господи, ну что ей стоило соврать?.. И он бы убрался восвояси. А теперь думай, как отвадить. И Егор… Его возможная реакция страшила просто до чёртиков. И если бы Таня могла не говорить ему — она бы не говорила. Но она слишком хорошо понимала, что без его помощи просто не справится.
Егор пришёл поздно и выглядел очень уставшим, но поцеловал Таню радостно и улыбнулся, когда Яся с визгом повисла на нём и начала радостно подпрыгивать. Качал её на руках, сюсюкался, подмигивая Тане, и от этой безумно милой картины, которую она теперь наблюдала каждый вечер, стало больно дышать от угрызений совести. Хотелось постучаться головой об стену — какая же она тупая…
Егор заметил состояние Тани, и его взгляд из благодушного стал тревожным. Но расспрашивать пока не стал, наоборот — рассказывал про свой рабочий день, ужиная и играя с Ясей, старался развеселить Таню. Скорее всего, он подумал, что она такая мрачная, потому что вновь приходил Василий. Был отчасти прав, но… если бы просто приходил, а то ведь…
Дочка долго не засыпала — видимо, резались зубы, — и висела у Тани на груди после традиционного вечернего купания почти час. В итоге всё же уснула около одиннадцати, когда Таня сама была готова отрубиться вместе с ней, не переодеваться и даже зубы не чистить. И малодушно отложить разговор с Егором до завтра. Но… нет.
Таня отлично понимала, что чем дольше будет врать, тем меньше будут становиться её шансы на сохранение отношений. Враньё имеет свойство накапливаться, как снежный ком, чтобы затем похоронить всё и всех под лавиной лжи. Таня ничего хоронить не хотела, поэтому, положив уснувшую Ясю в кроватку, вышла в гостиную и огляделась.
Егора здесь не было и, судя по шуму воды, он что-то делал на кухне. Таня, минуту постояв посреди гостиной, собралась с духом и пошла к нему, намереваясь во всём признаться несмотря на то, что страшно было до головокружения и светящихся мушек перед глазами.
— Ну что с тобой такое сегодня? — добрым голосом спросил Егор и приобнял её, стараясь не слишком прикасаться — руки у него из-за посуды были мокрыми. — Весь вечер сама не своя. Опять этот приходил, да?
— Да, — вздохнула Таня, сама прижимаясь к Егору. Провела ладонью по его мягким тёмным волосам и тихо продолжила. — Я должна тебе рассказать…
— Погоди, — перебил её Егор. — Давай сядем сначала, я чаю хоть налью. А то весь вечер вокруг Яськи носились, даже не поели толком, особенно ты. Садись, я тарелки домою и всё сделаю.
Таня послушно опустилась на табуретку и несколько минут ждала, пока Егор закончит мыть посуду, нальёт чаю и сядет рядом, придвинув вторую табуретку, чтобы сидеть ближе к Тане.
— Рассказывай. — Он сразу взял её за руку, успокаивающе погладил пальцы и улыбнулся. — Что тебя беспокоит?
Таня сглотнула — хотя от страха слюны во рту почти не было, — и начала говорить, сама слыша, что голос у неё постоянно срывается и скачет — то хрип, то фальцет.
— Он приходил ещё вчера, уже после того, как ты ушёл. — Егор, услышав это, сразу посуровел, и у Тани в панике заполошно заколотилось сердце. — Мы с Ясей гуляли на площадке, он подошёл и… стал её разглядывать, потом сообразил про возраст, заметил глаза… Я не смогла соврать…
Звучало всё… жалко. Глупо и нелепо. Таня понимала это, поэтому краснела и бледнела под тяжёлым взглядом Егора, на скулах у которого ходили желваки.
— Ясно, — хмыкнул он наконец и выпустил ладонь Тани из своей руки. — Слушай, ну, может, это и к лучшему.
— Что?.. — Девушка непонимающе нахмурилась, и Егор, по-прежнему ухмыляясь, только теперь ухмылка стала язвительной, проговорил с резкой непримиримостью:
— К лучшему, говорю. Ты же так к нему стремилась, когда он вчера утром сюда заявился, как ни в чём не бывало. Может, сейчас помиритесь, полюбитесь, а потом и поженитесь. — Он встал из-за стола, так и не сделав ни глотка из кружки. — Пойду я, Тань. Я здесь, походу, лишний.
— Ну что ты… — Она попыталась его остановить, но он только рукой махнул.
— Сиди уж! Сам до двери дойду.
— Егор, не надо! — Таня вскочила и вцепилась в его руку, но он легко стряхнул её, как пылинку с плеча, и пошёл в коридор.
Она говорила что-то ещё — потом даже пыталась вспомнить, что именно, но не смогла. Егор молча одевался, не глядя на Таню. И уже на пороге спокойно сказал, впервые за последние пять минут посмотрев ей в глаза:
— Мой тебе совет — присмотрись, может, действительно это ваш с ним второй шанс. Раз уж насчёт Яськи-то призналась. Если бы ты меня любила, Тань, то не сделала бы этого, потому что хорошо понимала бы, насколько это окажется больно для меня. Она уже несколько месяцев моя дочь, моя! И я бы тебе давно предложил оформить отцовство, но не хотел торопить. А ты…
— Егор, пожалуйста! — Таня расплакалась. — Не уходи, не хочу без тебя!
