Глава 10.3
По виду ей было примерно около шестидесяти, а может чуточку меньше, так что догадаться не так уж и сложно. Она ругалась не на нас, а на разбросанные повсюду вещи, за которые, как и я прежде, запнулась, к тому же неоднократно. Не знаю, когда она успела снять свою верхнюю одежду, и была ли она при ней вообще, однако дошла до нас пусть и не сразу, но быстро, а когда появилась в поле зрения, застыла на границе межде зоной прихожей и гостиной, наполовину развернувшись к нам. Кажется, откровенно зависла, приоткрыв от изумления рот. Я же вцепилась в мужчину крепче, отчаянно мечтая слиться с ним воедино. Порыв страсти схлынул, он тут был вовсе не причём. Просто прятаться тут больше особо негде.
Не под кровать же?
Слишком уж остро возникло чувство того, чтоб скрыться с её глаз. А сама кровать, к слову, находилась аккурат за нами, в спальне — высокая и широкая, с постельным цвета топлёного шоколада.
Жаль, заметила я её слишком поздно. Как и другую поблизости, в отличие от спальни, закрытую дверь.
— Ого! — оценила открывшийся ей вид пока ещё незнакомка.
Тут мы с ней и познакомились.
— Знакомься, Лера, — тяжело выдохнул Роман Владимирович, заодно и меня ей представляя. — Лидия Михайловна. Моя мать, — поправил на мне стянутую ранее лямку топа. Отодвигаться не спешил. Принялся неторопливо поправлять на себе наполовину снятую рубашку. А вместе с тем добавил и уже не мне: — Что ты здесь забыла? Без приглашения. Именно сейчас.
Не особо доброжелательно и приветливо вышло, отчего лично мне стало перед ней вдвойне неудобно. Но, кажется, ей было нисколечки не привыкать. Тем более, что последующее меня быстренько разубедило в неверности выбранной им тональности.
— Здравствуйте, Лидия Михайловна, — поздоровалась я, старая держать лицо.
Та напрочь проигнорировала.
— На Лизку твою похожа, — скривилась женщина, пропустив мимо ушей не только моё приветствие, но и замечание сына, цепким взглядом пройдясь по мне с головы до ног и обратно. — И опять соплячка, как эта твоя Евгения, — замолчала, театрально обречённо закатывая глаза, наконец, поворачиваясь к нам спиной. — Сын, а что, во всём городе нормальных женщин вообще нет, уже закончились? Что с твоим вкусом? Окончательно испортился, — фыркнула, развернувшись в сторону кухни.
Щёлкнула кнопку чайника. И, кажется, реально собралась пить чай. Заварочник даже достала. Пространство, оформленное в стиле классического чистого лофта, позволило мне это с лёгкостью разгадать. Куда сложнее было отлипнуть от господина прокурора, который очевидно, не особо ладил со своей матерью. Очень уж суровым и мрачным стал, как только понял, что она будет делать. Но я всё же отодвинулась. Пусть и не с первой попытки. Заодно порадовалась тому, что мои джинсы всё ещё на мне. Застегнуть лишь оставалось. Тем и занялась, стараясь не думать о том, как же жжёт стыдом щёки. Особенно ярко, когда их вновь коснулись мужские ладони.
— Побудь здесь, я ненадолго, — приободряюще улыбнулся мне Роман Владимирович.
Ничего не оставалось, как согласно кивнуть. И продолжать бороться с собственными эмоциями уже в относительном одиночестве. Не особо тщательно и аккуратно поправив на себе одежду, он направился к матери, которая всё это время продолжала делать вид, что её интересует лишь будущая чайная трапеза.
— Ты не ответила на вопрос, — донеслось до меня приглушённое от него, с другого конца квартиры.
Лидия Михайловна ответно усмехнулась, а затем уселась на стул около обеденного стола.
— Ты на мои тоже не ответил, — усмехнулась снова.
Где-то здесь я решила, что подслушивать — тоже некрасиво, и постаралась себя чем-нибудь занять. Подобрала бы наши повсюду разбросанные вещи, но хозяин апартаментов ясно же дал понять, чтоб я тут оставалась. Да и справиться до конца с джинсами у меня всё равно не получилось. Отлетевшая ранее застёжка куда-то запропастилась и найти её мне не удавалось.
И чем тогда займусь?
Например, знакомством поближе с местом своего случившегося морального падения, а заодно поиском маленькой круглой металлической штуковины, которая сейчас была столь необходима. Тем более, что посмотреть тут было на что. Помимо спальни, в квартире была детская и кабинет, в них двери были приоткрыты. Заходить не стала. Но невольно зависла, заметив на одной из тёмных кирпичных стен не малое количество благодарственных писем в рамках. Подошла поближе. Все до единого были посвящены фед… кому?!
Агееву Роману Владимировичу, да.
Федеральному судье.
Что я там про то, что мне неловко перед его матерью, вещала?
Захотелось провалиться сквозь землю. Безвозвратно. А заодно понять, как же так я умудрилась такого мужчину себе заполучить, пусть и временно.
Он реальный вообще?
Никак не отпускало начавшее душить впечатление о том, что в обычном мире мы бы никогда и ни при каких обстоятельствах не встретились.
Даже зажмурилась ненадолго.
Вдруг мне показалось?
Не показалось.
— Где ты был? — продолжала между тем свой допрос Лидия Михайловна. — Тебя со вчера дома не было, — закончила ворчливо и недовольно.
— Занят был. Вот и не было, — односложно ответил ей Роман Владимирович.
— Угу, видела я, чем ты тут занят, — ядовито фыркнула женщина. — Что, другого места не нашлось, куда бы мог её привести? Где ты её вообще подобрал? Она хоть совершеннолетняя? Паспорт смотрел? Он у неё есть и точно ли настоящий?
Провалиться сквозь землю без возможности возврата мне захотелось ещё более нестерпимо, хоть подкоп тут рой себе, чтоб уж наверняка. И не только. Самым предательским образом вспомнились и другие её слова, когда она только-только вошла. Они же вонзились в сердце десятком раскалённых игл, отчего запекло в груди.
Лиза — первая, ныне покойная жена Романа Владимировича и родная мать Матвея…
Я правда похожа на неё?
Чем?
Цветом волос…
Возрастом?
Может быть всё и сразу?
Вот же…
